Но ей хочется все новых и новых ласк, и она устремляется ему навстречу, обнимает его за шею, отвечает на его жаркие поцелуи.
Рука Деймона ложится ей на грудь, и его пальцы гладят, ласкают ее. От этих ласк, от страстных поцелуев у нее начинает кружиться голова.
— Погоди, — говорит Гвинет. — Я должна тебе кое-что сказать.
— Хватит болтать! Иначе я сойду с ума!
Засмеявшись, Гвинет обнимает его за плечи, привлекает к себе и страстно целует.
— Ты прекрасно знаешь, что ты добрый и ласковый, и сейчас ты это докажешь, — шепчет она.
Деймон приподнимается и смотрит на нее с недоумением.
Гвинет снова привлекает его к себе, и Деймон не противится, похоже, он готов ее выслушать.
— Ты должен признать это, и тогда я открою тебе один маленький секрет, касающийся меня.
— Говори все, что считаешь нужным. Я признаю.
— Хорошо. Дело в том, что я девственница, и я хочу, чтобы ты был со мной предельно деликатен.
— Девственница? — воскликнул Деймон, отстраняясь от нее.
— Да, девственница.
— Но ведь ты была замужем!
— Была, но осталась нетронутой. Я верю, что ты проявишь деликатность.
Деймон побледнел.
— О нет! Это меняет дело. Я не стану заниматься любовью с девственницей, как бы ты меня ни обольщала.
— Деймон!
— Пойми, ведь я лишу тебя невинности.
— А разве не это требуется сделать?
Деймон молча уставился на Гвинет; он был явно обескуражен. И тут она прочитала в его взгляде нечто новое — уважение к ней и к самому себе. Ибо, отказавшись тронуть ее, Деймон доказал и ей, и себе, что он вовсе не чудовище.
Гвинет протянула к нему руки, но увидела в его глазах нерешительность. Затем, сделав над собой усилие, он все же обнял ее.
И тут они услышали какой-то странный шум. Потом послышались выстрелы и душераздирающие вопли. Деймон с громкими проклятиями вскочил с постели. В следующее мгновение в руке у него уже был пистолет. И тотчас же дверь распахнулась, и толпа грязных, оборванных, разъяренных людей ворвалась в каюту.
Их было человек тридцать, не менее.
Гвинет закричала.
— Назад, Гвинет! — заорал маркиз, закрывая ее своим телом.
Деймон выстрелил, и один из бунтовщиков рухнул на пол. Однако это не остановило его сообщников — они надвигались на маркиза, крича и вопя, словно вырвавшиеся из преисподней черти. Гвинет на долгие годы запомнит эту ужасную сцену: толпа обезумевших людей штурмует каюту, а за их спинами мечутся караульные, пытающиеся усмирить мятежников. Гремели выстрелы, звонили колокола, слышались стоны, крики, вопли.
Лорд Морнингхолл пытался оттеснить Гвинет к окну, но толпа смела его. Маркиза молотили кулаками и пинали ногами. Гвинет попыталась выскочить из каюты, чтобы позвать на помощь, но ее схватили и прижали к стене. Она громко закричала от боли — ей едва не вывихнули руку. Затем передней возникло искаженное гримасой лицо лейтенанта Редли, который каким-то образом сумел вытащить ее из толпы. Он увлек Гвинет на палубу, к поручням. Она снова закричала, звала Деймона. Рядом просвистела пуля. Затем еще одна.
И вдруг Гвинет почувствовала, что летит за борт.
Оказавшись в ледяной воде, Гвинет вскрикнула. А затем стала погружаться все глубже и глубже — намокшие юбки тянули ее вниз, в холодную черную пучину. На мгновение промелькнула мысль: сдаться и умереть. Но уже в следующее мгновение Гвинет рванулась вверх и вынырнула на поверхность. Она закашлялась, закричала…
А потом что-то больно ударило ее по ребрам. Наконец Гвинет поняла, что кто-то забросил ее в лодку. Она открыла глаза и узнала красавца-матроса, который недавно переправлял на берег труп.
— Плывем отсюда, мэм, дела приняли дурной оборот, — проговорил матрос и взялся за весла.
— Я не могу! Я должна вернуться! Там лорд Морнингхолл! Он хотел спасти меня, но заключенные захватили судно. Они убьют его! Верните меня обратно!
Матрос на мгновение выпустил весла и крепко сжал руку Гвинет, пытаясь успокоить ее. Он пристально посмотрел ей в глаза.
— Там вы ничего не сможете сделать!
Не говоря больше ни слова, он стал изо всех сил грести к берегу. На судне раздавались выстрелы; Гвинет слышала предсмертные душераздирающие крики и видела летевшие за борт тела.
— Вы не можете оставить его на растерзание! — в отчаянии закричала она. — Они убьют его!
Матрос продолжал грести, стремясь как можно дальше отплыть от судна.
— Черт возьми, доставьте меня обратно на корабль!
Матрос не обращал на крики Гвинет ни малейшего внимания. Наконец, когда они оказались в безопасности, он поднял на Гвинет свои зеленые глаза и с грустью в голосе проговорил:
— Если они его еще не убили, то наверняка убьют, пока мы будем добираться до него. — Легонько коснувшись ее плеча, он добавил: — Слишком поздно, миледи. Слишком поздно.
Гвинет молча смотрела на матроса. Она прекрасно понимала, что он прав. Наконец, не выдержав, она закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
Джек Клейтон, отчаянно ругаясь, прокладывал себе путь среди разбушевавшейся толпы — он пытался пробиться в каюту. Его били по голове и по плечам, однако Джек не чувствовал боли, он стремился только к одному — добраться до маркиза. Клейтон орудовал своим мушкетом, словно булавой, — наносил удары направо и налево. Медленно, но верно он приближался к каюте. Лицо его оставалось бесстрастным, движения казались машинальными; люди, падающие под его ударами, Клейтона не интересовали — они были всего лишь кровожадной взбунтовавшейся массой. Его друг Эл Кавендиш продвигался рядом с ним, бок о бок. Наконец они достигли распахнутой двери каюты.
Краем глаза Клейтон заметил слюнявого труса Редли; лицо лейтенанта исказилось не столько от страха, сколько от возбуждения, когда он отбегал от поручня, через который перебросил леди Симмз.
— Берегись, Джек! — крикнул Кавендиш.
Клейтон, повернувшись, едва не столкнулся с разъяренным заключенным, который собирался нанести ему удар ножом. Джек взмахнул мушкетом — и заключенный рухнул на палубу; беднягу тотчас же затоптали десятки ног.
— Прочь, мерзавцы! — заорал Клейтон, опуская мушкет на плечи тех, кто преграждал ему дорогу. — Назад, негодяи!
Справа от себя Джек увидел молодого матроса Пола Мэтсона, который целился из короткоствольного ружья в группу заключенных. Раздались выстрелы, слившиеся в оглушительный треск. Заключенные один за другим стали валиться на палубу.
Отчаянно ругаясь и размахивая мушкетом, Клейтон ворвался в каюту. Обезумевшие от грохота выстрелов, заключенные бросились к выходу. Клейтон крушил всех зазевавшихся, продвигаясь к лорду Морнингхоллу, который лежал на полу среди опрокинутых стульев. По белой рубашке маркиза расплывалось кровавое пятно.
Почти добрался, подумал Клейтон. Последний из заключенных, попытавшийся проскочить мимо него, оказался не кто иной, как зачинщик мятежа Арман Море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Рука Деймона ложится ей на грудь, и его пальцы гладят, ласкают ее. От этих ласк, от страстных поцелуев у нее начинает кружиться голова.
— Погоди, — говорит Гвинет. — Я должна тебе кое-что сказать.
— Хватит болтать! Иначе я сойду с ума!
Засмеявшись, Гвинет обнимает его за плечи, привлекает к себе и страстно целует.
— Ты прекрасно знаешь, что ты добрый и ласковый, и сейчас ты это докажешь, — шепчет она.
Деймон приподнимается и смотрит на нее с недоумением.
Гвинет снова привлекает его к себе, и Деймон не противится, похоже, он готов ее выслушать.
— Ты должен признать это, и тогда я открою тебе один маленький секрет, касающийся меня.
— Говори все, что считаешь нужным. Я признаю.
— Хорошо. Дело в том, что я девственница, и я хочу, чтобы ты был со мной предельно деликатен.
— Девственница? — воскликнул Деймон, отстраняясь от нее.
— Да, девственница.
— Но ведь ты была замужем!
— Была, но осталась нетронутой. Я верю, что ты проявишь деликатность.
Деймон побледнел.
— О нет! Это меняет дело. Я не стану заниматься любовью с девственницей, как бы ты меня ни обольщала.
— Деймон!
— Пойми, ведь я лишу тебя невинности.
— А разве не это требуется сделать?
Деймон молча уставился на Гвинет; он был явно обескуражен. И тут она прочитала в его взгляде нечто новое — уважение к ней и к самому себе. Ибо, отказавшись тронуть ее, Деймон доказал и ей, и себе, что он вовсе не чудовище.
Гвинет протянула к нему руки, но увидела в его глазах нерешительность. Затем, сделав над собой усилие, он все же обнял ее.
И тут они услышали какой-то странный шум. Потом послышались выстрелы и душераздирающие вопли. Деймон с громкими проклятиями вскочил с постели. В следующее мгновение в руке у него уже был пистолет. И тотчас же дверь распахнулась, и толпа грязных, оборванных, разъяренных людей ворвалась в каюту.
Их было человек тридцать, не менее.
Гвинет закричала.
— Назад, Гвинет! — заорал маркиз, закрывая ее своим телом.
Деймон выстрелил, и один из бунтовщиков рухнул на пол. Однако это не остановило его сообщников — они надвигались на маркиза, крича и вопя, словно вырвавшиеся из преисподней черти. Гвинет на долгие годы запомнит эту ужасную сцену: толпа обезумевших людей штурмует каюту, а за их спинами мечутся караульные, пытающиеся усмирить мятежников. Гремели выстрелы, звонили колокола, слышались стоны, крики, вопли.
Лорд Морнингхолл пытался оттеснить Гвинет к окну, но толпа смела его. Маркиза молотили кулаками и пинали ногами. Гвинет попыталась выскочить из каюты, чтобы позвать на помощь, но ее схватили и прижали к стене. Она громко закричала от боли — ей едва не вывихнули руку. Затем передней возникло искаженное гримасой лицо лейтенанта Редли, который каким-то образом сумел вытащить ее из толпы. Он увлек Гвинет на палубу, к поручням. Она снова закричала, звала Деймона. Рядом просвистела пуля. Затем еще одна.
И вдруг Гвинет почувствовала, что летит за борт.
Оказавшись в ледяной воде, Гвинет вскрикнула. А затем стала погружаться все глубже и глубже — намокшие юбки тянули ее вниз, в холодную черную пучину. На мгновение промелькнула мысль: сдаться и умереть. Но уже в следующее мгновение Гвинет рванулась вверх и вынырнула на поверхность. Она закашлялась, закричала…
А потом что-то больно ударило ее по ребрам. Наконец Гвинет поняла, что кто-то забросил ее в лодку. Она открыла глаза и узнала красавца-матроса, который недавно переправлял на берег труп.
— Плывем отсюда, мэм, дела приняли дурной оборот, — проговорил матрос и взялся за весла.
— Я не могу! Я должна вернуться! Там лорд Морнингхолл! Он хотел спасти меня, но заключенные захватили судно. Они убьют его! Верните меня обратно!
Матрос на мгновение выпустил весла и крепко сжал руку Гвинет, пытаясь успокоить ее. Он пристально посмотрел ей в глаза.
— Там вы ничего не сможете сделать!
Не говоря больше ни слова, он стал изо всех сил грести к берегу. На судне раздавались выстрелы; Гвинет слышала предсмертные душераздирающие крики и видела летевшие за борт тела.
— Вы не можете оставить его на растерзание! — в отчаянии закричала она. — Они убьют его!
Матрос продолжал грести, стремясь как можно дальше отплыть от судна.
— Черт возьми, доставьте меня обратно на корабль!
Матрос не обращал на крики Гвинет ни малейшего внимания. Наконец, когда они оказались в безопасности, он поднял на Гвинет свои зеленые глаза и с грустью в голосе проговорил:
— Если они его еще не убили, то наверняка убьют, пока мы будем добираться до него. — Легонько коснувшись ее плеча, он добавил: — Слишком поздно, миледи. Слишком поздно.
Гвинет молча смотрела на матроса. Она прекрасно понимала, что он прав. Наконец, не выдержав, она закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
Джек Клейтон, отчаянно ругаясь, прокладывал себе путь среди разбушевавшейся толпы — он пытался пробиться в каюту. Его били по голове и по плечам, однако Джек не чувствовал боли, он стремился только к одному — добраться до маркиза. Клейтон орудовал своим мушкетом, словно булавой, — наносил удары направо и налево. Медленно, но верно он приближался к каюте. Лицо его оставалось бесстрастным, движения казались машинальными; люди, падающие под его ударами, Клейтона не интересовали — они были всего лишь кровожадной взбунтовавшейся массой. Его друг Эл Кавендиш продвигался рядом с ним, бок о бок. Наконец они достигли распахнутой двери каюты.
Краем глаза Клейтон заметил слюнявого труса Редли; лицо лейтенанта исказилось не столько от страха, сколько от возбуждения, когда он отбегал от поручня, через который перебросил леди Симмз.
— Берегись, Джек! — крикнул Кавендиш.
Клейтон, повернувшись, едва не столкнулся с разъяренным заключенным, который собирался нанести ему удар ножом. Джек взмахнул мушкетом — и заключенный рухнул на палубу; беднягу тотчас же затоптали десятки ног.
— Прочь, мерзавцы! — заорал Клейтон, опуская мушкет на плечи тех, кто преграждал ему дорогу. — Назад, негодяи!
Справа от себя Джек увидел молодого матроса Пола Мэтсона, который целился из короткоствольного ружья в группу заключенных. Раздались выстрелы, слившиеся в оглушительный треск. Заключенные один за другим стали валиться на палубу.
Отчаянно ругаясь и размахивая мушкетом, Клейтон ворвался в каюту. Обезумевшие от грохота выстрелов, заключенные бросились к выходу. Клейтон крушил всех зазевавшихся, продвигаясь к лорду Морнингхоллу, который лежал на полу среди опрокинутых стульев. По белой рубашке маркиза расплывалось кровавое пятно.
Почти добрался, подумал Клейтон. Последний из заключенных, попытавшийся проскочить мимо него, оказался не кто иной, как зачинщик мятежа Арман Море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79