Леди Симмз.
Он повернулся и едва не бегом бросился к двери.
— Надеюсь увидеть вас завтра после полудня, милорд! — крикнула ему вслед Гвинет. — Вы помните о том, что мы встречаемся с подрядчиком?
— Конечно. В два часа.
— В три.
— Либо в два, либо не встречаемся вообще! — отрубил Морнингхолл, проскочил мимо застывшей от страха Софи и исчез в доме. Через несколько секунд хлопнула входная дверь, и в саду воцарилась тишина.
Рианнон закрыла глаза и откинулась на спинку стула. Гвинет, все еще продолжая смотреть на дверь, через которую проследовал маркиз, позволила себе наконец сделать глубокий вдох. Она посмотрела на сестру, не зная, корить ее или хвалить.
— Рианнон…
Девушка покраснела.
— Ты была права, Гвин. Он просто… великолепен.
Глава 10
Тоби Эштон сидел с равнодушным видом на нижней палубе. Тело его едва прикрывали пропотевшие, грязные лохмотья. Воздух был раскаленный и загустевший, и требовалось немало усилий для того, чтобы вдохнуть его в легкие. Он не знал, какой сегодня день, который теперь час. Все это имело никакого значения, поскольку Натан снова сидел в карцере, Коннора не было, а только под воздействием их железной воли он находил в себе силы двигаться. Сейчас при нем оставались лишь воспоминания о далеком доме и миниатюрный портрет матери в кулоне, висящем на закопченной цепочке на шее.
И еще он ощущал сосущее чувство голода.
Даже надежда его покинула. Он подтянул колени к груди прислонился затылком к стене. Он настолько ослаб и устал, что у него было только одно желание — умереть.
На борту кипела обычная каждодневная жизнь, о чем свидетельствовали голоса заключенных и разнообразные шумы. Здесь занимались «танцами, фехтованием, математикой, языками». Отдельные, наиболее шумные соотечественники, слов цыгане на деревенской ярмарке, пытались продать остатки своей одежды и даже место, где висели их койки, чтобы заполучить деньги для игры в кости. В пятнадцати футах от него группа французов распевала похабные песни. На фоне этой какофонии звуков слышались шаги караульных, расхаживающих взад и вперед по верхней палубе. Невидящий взор Тоби был обращен во тьму. Непрекращающийся шум на судне стал такой же неотъемлемой частью его существования, как чувство голода, жара и зловоние, исходящее от сотен немытых тел.
Закрыв глаза, Тоби поднес руку к горлу и тихонько погладил миниатюрный портрет матери. По его впалым щекам покатились слезы.
Не дай Бог, если это заметят французы. Они отличались дурными манерами и особой жестокостью. Тоби поспешил вытереть рукавом слезы, притом старался сделать это незаметно. В отсутствие Коннора и Натана эти громилы нередко смеялись и издевались над ним, высмеивали его субтильность, кротость, потешались над тем, что он не мог есть крыс. И хотя американские заключенные старались защитить его, они больше были заняты тем, что изобретали новые способы побега, да и не могли всегда и всюду поспеть.
Если бы Натан вышел из карцера! Если бы пришел Коннор и освободил их!
Тоби подавил невольный всхлип и свернулся в клубок. Дорогой сердцу портрет он зажал в руке, чтобы кто-нибудь из французов не увидел и не сорвал его прямо с шеи. Тоби не заметил, как возле люка началось какое-то оживление, и в его сторону повалила масса толкающихся, орущих заключенных.
Мальчик поднял голову, поправил на носу треснувшие очки. Гул возбужденных голосов становился все громче и громче.
Может, кого-то освободили? Может, это был Натан?
Тоби сунул портрет под рубашку и приподнялся, вглядываясь в толпу и продолжая надеяться на что-то доброе. Вернувшихся из карцера всегда встречали горячо, как героев. Может быть, Натана освободили досрочно? Дай Бог, чтобы это был Натан!
Мальчик вскочил на ноги в тот самый момент, когда Джек Клейтон, один из караульных, протиснулся сквозь толпу и, подняв фонарь, стал вглядываться в глубь помещения.
— Тоби Эштон! Я ищу Тоби Эштона! — выкрикнул Клейтон. Он стоял, согнувшись почти вдвое, и крутил головой, словно огромный неуклюжий медведь. — Ты здесь, парень?
Надежда у Тоби испарилась, уступив место леденящему страху.
Что-то случилось с Натаном!
От толпы отделился один из французов.
— Вон он, прячется в углу! Я его сейчас вытащу тебе! Это был Арман, один из самых злобных мучителей Тоби.
Он схватил Джека Клейтона за рукав. Глаза Армана лихорадочно бегали, губы растянулись в безумной ухмылке, обнажив выбитые зубы, потерянные в многочисленных драках.
Тоби отпрянул и прижался к стене. Арман схватил его за рукав, грубо дернул и швырнул в сторону караульного. Рукав с треском оторвался. Арман заржал и отбросил рукав в сторону. Тоби поспешно натянул рубашку на грудь, чтобы Арман не увидел портрет матери. К счастью, француз не увидел. Вцепившись костлявыми пальцами в руку мальчика, он изо всех сил толкнул его к караульному.
Тоби споткнулся и упал на палубу, больно ударившись подбородком. Этот удар буквально вышиб из него дух, очки покатились по палубе.
Большая мясистая ладонь схватила мальчика за плечи и подняла на ноги. Вытерев кровь с подбородка, Тоби поднял глаза. Подбородок его дрожал, он с трудом пытался сдержать слезы.
— Пошли со мной, — рявкнул Клейтон, возвращая Тоби очки и толкая его к люку.
Тоби объял ужас:
— Мой брат…
— Шагай!
Бросив испуганный взгляд на Клейтона, Тоби двинулся вперед. Пол был липкий и горячий под босыми ногами мальчика, потолок низкий, не хватало воздуха. Пот выступил на его лице, стекал по позвоночнику. Тоби заставил себя поднять голову и шел, прижимая к груди образок матери. Он видел ухмыляющиеся лица, до него долетали обрывки фраз и насмешки. Кто-то пытался подставить ему ножку. Джек Клейтон следовал за ним, слегка подталкивая в спину.
Они дошли до люка, ведущего на верхнюю палубу. Тоби остановился и испуганно посмотрел на караульного.
— Поднимайся наверх.
От охватившего его ужаса к горлу Тоби подкатил комок. Он с трудом проглотил его. Зачем его зовут? Господи, только бы с Натаном было все в порядке! Тоби карабкался по грязной лестнице, держась одной рукой за поручень, второй — прижимая к груди рубашку. Постепенно становилось не так жарко, и наконец Тоби хлебнул прохладного свежего воздуха. Он посмотрел вверх — и увидел легкие перистые облака, скользящие по нежно-голубому небу.
Его охватило недоброе предчувствие.
Тоби похолодел. У него не было сил для того, чтобы сделать несколько последних шагов. Он был почти уверен в том, что сейчас увидит сцену, которую представлял себе заранее. Должно быть, Коннор пришел, чтобы спасти Натана, но попытка не удалась, и сейчас они оба лежат мертвые на обнажившемся во время отлива берегу моря. Черного Волка больше нет, и умерла последняя надежда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Он повернулся и едва не бегом бросился к двери.
— Надеюсь увидеть вас завтра после полудня, милорд! — крикнула ему вслед Гвинет. — Вы помните о том, что мы встречаемся с подрядчиком?
— Конечно. В два часа.
— В три.
— Либо в два, либо не встречаемся вообще! — отрубил Морнингхолл, проскочил мимо застывшей от страха Софи и исчез в доме. Через несколько секунд хлопнула входная дверь, и в саду воцарилась тишина.
Рианнон закрыла глаза и откинулась на спинку стула. Гвинет, все еще продолжая смотреть на дверь, через которую проследовал маркиз, позволила себе наконец сделать глубокий вдох. Она посмотрела на сестру, не зная, корить ее или хвалить.
— Рианнон…
Девушка покраснела.
— Ты была права, Гвин. Он просто… великолепен.
Глава 10
Тоби Эштон сидел с равнодушным видом на нижней палубе. Тело его едва прикрывали пропотевшие, грязные лохмотья. Воздух был раскаленный и загустевший, и требовалось немало усилий для того, чтобы вдохнуть его в легкие. Он не знал, какой сегодня день, который теперь час. Все это имело никакого значения, поскольку Натан снова сидел в карцере, Коннора не было, а только под воздействием их железной воли он находил в себе силы двигаться. Сейчас при нем оставались лишь воспоминания о далеком доме и миниатюрный портрет матери в кулоне, висящем на закопченной цепочке на шее.
И еще он ощущал сосущее чувство голода.
Даже надежда его покинула. Он подтянул колени к груди прислонился затылком к стене. Он настолько ослаб и устал, что у него было только одно желание — умереть.
На борту кипела обычная каждодневная жизнь, о чем свидетельствовали голоса заключенных и разнообразные шумы. Здесь занимались «танцами, фехтованием, математикой, языками». Отдельные, наиболее шумные соотечественники, слов цыгане на деревенской ярмарке, пытались продать остатки своей одежды и даже место, где висели их койки, чтобы заполучить деньги для игры в кости. В пятнадцати футах от него группа французов распевала похабные песни. На фоне этой какофонии звуков слышались шаги караульных, расхаживающих взад и вперед по верхней палубе. Невидящий взор Тоби был обращен во тьму. Непрекращающийся шум на судне стал такой же неотъемлемой частью его существования, как чувство голода, жара и зловоние, исходящее от сотен немытых тел.
Закрыв глаза, Тоби поднес руку к горлу и тихонько погладил миниатюрный портрет матери. По его впалым щекам покатились слезы.
Не дай Бог, если это заметят французы. Они отличались дурными манерами и особой жестокостью. Тоби поспешил вытереть рукавом слезы, притом старался сделать это незаметно. В отсутствие Коннора и Натана эти громилы нередко смеялись и издевались над ним, высмеивали его субтильность, кротость, потешались над тем, что он не мог есть крыс. И хотя американские заключенные старались защитить его, они больше были заняты тем, что изобретали новые способы побега, да и не могли всегда и всюду поспеть.
Если бы Натан вышел из карцера! Если бы пришел Коннор и освободил их!
Тоби подавил невольный всхлип и свернулся в клубок. Дорогой сердцу портрет он зажал в руке, чтобы кто-нибудь из французов не увидел и не сорвал его прямо с шеи. Тоби не заметил, как возле люка началось какое-то оживление, и в его сторону повалила масса толкающихся, орущих заключенных.
Мальчик поднял голову, поправил на носу треснувшие очки. Гул возбужденных голосов становился все громче и громче.
Может, кого-то освободили? Может, это был Натан?
Тоби сунул портрет под рубашку и приподнялся, вглядываясь в толпу и продолжая надеяться на что-то доброе. Вернувшихся из карцера всегда встречали горячо, как героев. Может быть, Натана освободили досрочно? Дай Бог, чтобы это был Натан!
Мальчик вскочил на ноги в тот самый момент, когда Джек Клейтон, один из караульных, протиснулся сквозь толпу и, подняв фонарь, стал вглядываться в глубь помещения.
— Тоби Эштон! Я ищу Тоби Эштона! — выкрикнул Клейтон. Он стоял, согнувшись почти вдвое, и крутил головой, словно огромный неуклюжий медведь. — Ты здесь, парень?
Надежда у Тоби испарилась, уступив место леденящему страху.
Что-то случилось с Натаном!
От толпы отделился один из французов.
— Вон он, прячется в углу! Я его сейчас вытащу тебе! Это был Арман, один из самых злобных мучителей Тоби.
Он схватил Джека Клейтона за рукав. Глаза Армана лихорадочно бегали, губы растянулись в безумной ухмылке, обнажив выбитые зубы, потерянные в многочисленных драках.
Тоби отпрянул и прижался к стене. Арман схватил его за рукав, грубо дернул и швырнул в сторону караульного. Рукав с треском оторвался. Арман заржал и отбросил рукав в сторону. Тоби поспешно натянул рубашку на грудь, чтобы Арман не увидел портрет матери. К счастью, француз не увидел. Вцепившись костлявыми пальцами в руку мальчика, он изо всех сил толкнул его к караульному.
Тоби споткнулся и упал на палубу, больно ударившись подбородком. Этот удар буквально вышиб из него дух, очки покатились по палубе.
Большая мясистая ладонь схватила мальчика за плечи и подняла на ноги. Вытерев кровь с подбородка, Тоби поднял глаза. Подбородок его дрожал, он с трудом пытался сдержать слезы.
— Пошли со мной, — рявкнул Клейтон, возвращая Тоби очки и толкая его к люку.
Тоби объял ужас:
— Мой брат…
— Шагай!
Бросив испуганный взгляд на Клейтона, Тоби двинулся вперед. Пол был липкий и горячий под босыми ногами мальчика, потолок низкий, не хватало воздуха. Пот выступил на его лице, стекал по позвоночнику. Тоби заставил себя поднять голову и шел, прижимая к груди образок матери. Он видел ухмыляющиеся лица, до него долетали обрывки фраз и насмешки. Кто-то пытался подставить ему ножку. Джек Клейтон следовал за ним, слегка подталкивая в спину.
Они дошли до люка, ведущего на верхнюю палубу. Тоби остановился и испуганно посмотрел на караульного.
— Поднимайся наверх.
От охватившего его ужаса к горлу Тоби подкатил комок. Он с трудом проглотил его. Зачем его зовут? Господи, только бы с Натаном было все в порядке! Тоби карабкался по грязной лестнице, держась одной рукой за поручень, второй — прижимая к груди рубашку. Постепенно становилось не так жарко, и наконец Тоби хлебнул прохладного свежего воздуха. Он посмотрел вверх — и увидел легкие перистые облака, скользящие по нежно-голубому небу.
Его охватило недоброе предчувствие.
Тоби похолодел. У него не было сил для того, чтобы сделать несколько последних шагов. Он был почти уверен в том, что сейчас увидит сцену, которую представлял себе заранее. Должно быть, Коннор пришел, чтобы спасти Натана, но попытка не удалась, и сейчас они оба лежат мертвые на обнажившемся во время отлива берегу моря. Черного Волка больше нет, и умерла последняя надежда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79