Он не был к этому готов. Он не знал, что скажет, как объяснит цель визита.
Господи, надо оставить этот проклятый блокнот — и делу конец.
Горничная держала дверь широко распахнутой, словно видя в ней щит, за которым может спрятаться. Несмотря на отчаянное сердцебиение, лицо у Деймона оставалось непроницаемым. Он шагнул в дом, держа в руках шляпу. Ему понадобилось некоторое время, чтобы глаза привыкли к полусвету после яркого солнечного дня, после чего он увидел, что оказался в небольшой элегантной гостиной, стены которой окрашены в теплые персиковые тона и увешаны акварелями с изображением певчих птиц и полевых цветов. Очень мило. В китайском шкафу находилась коллекция фарфоровых птиц, на столике стояла ваза с лилово-белой сиренью, из-под нее выглядывала аккуратная полотняная салфеточка. По дому гулял легкий ветерок, разнося пьянящий запах сирени и шевеля прозрачные белые торы на окнах.
Чертовски мило. Внезапно его охватило острое чувство иночества, ему показалось, что он стоит на краю освещенного круга, весь мир собрался вокруг огня, а он должен дрожать от холода, подобно одинокому и голодному волку.
— Сюда, м-милорд. Ее светлость сейчас в саду.
Деймон наклонил голову, позволяя горничной вести его в нужном направлении и благодаря Бога за то, что никто не может слышать стук его сердца. Он шел, держа руки со шляпой за спиной, изображая полное спокойствие и с любопытством разглядывая все вокруг. Его шаги по гладко отполированному дубовому полу гулко отдавались в доме. Он чувствовал себя слоном в посудной лавке — совершенно лишним и неуместным здесь. Ему не следовало сюда приходить. Он самый настоящий болван, если решился на это. А сейчас уже не было пути к отступлению.
Горничная исчезла за углом, предварительно нервно оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что он идет за ней. Ее робость начинала раздражать Деймона. Хотя в общем-то это было делом обычным. Женщины находили его слишком грозным, и он давно уже не пытался переубедить их. Пусть считают его дьяволом, негодяем, чудовищем. В конце концов, даже мать считала, что его следует бояться и избегать. Мать страшно боялась собственного сына.
Перед его глазами снова возникла винная бутылка, летящая ему в спину, а затем телескоп и леди Симмз с занесенной рукой.
Деймон почувствовал прилив крови к голове, сердце забилось еще отчаяннее, дыхание перехватило. Тем не менее он сумел сохранить бесстрастный вид и продолжал идти, глядя прямо перед собой.
Горничная открыла еще одну дверь и, спрятавшись за ней, показала на живописный садик, обнесенный заборчиком, откуда доносился веселый щебет дрозда.
Первое, что увидел Деймон, были цветы. Пурпурный ковер цветов, устилающий землю. Горшки из резного камня с красными и белыми тюльпанами, вереск, неизвестный ему розоватого оттенка цветок. Первые азалии и рододендрон, кусты роз, огороженные деревянной решеткой; карабкающийся по стене плющ; сирень, покачивающаяся под ветерком; бледно-алые глицинии у самого дома; маргаритки, разбросанные, словно звезды, там и тут, и солнечные головки одуванчиков.
— Как я полагаю, вы либо невежливы, милорд, либо никогда раньше не видели сада!
Он замер, затем повернулся и увидел Гвинет.
— Леди Симмз, — пробормотал он с ледяной улыбкой, за которой хотел скрыть свое смятение.
Хозяйка держалась вполне непринужденно.
— Лорд Морнингхолл.
Он позволил себе окинуть осторожным взглядом прелестную фигурку и был вознагражден появлением густого румянца на ее щеках. Ага, она помнит, и помнит отлично.
— Счастлив вас видеть…
— Оставьте сарказм при себе, Морнингхолл. Чего вы хотите?
Она сидела на корточках возле цветочной грядки, выпрямив спину, держа в руке садовый совок и постукивая им по колену, как если бы ей хотелось этим предметом убить его. В глазах ее застыли настороженность, неуверенность. Из-под шляпы на плечи падали густые кудри, при свете солнца похожие на сверкающий водопад. На муслиновом платье виднелись пятна зелени и земли. Деймон вдруг почувствовал, как заныли его чресла. Боже, она выглядела такой чувственной, желанной, такой очаровательной земной женщиной — аппетитной и сердитой.
И еще, не без злорадства подумал он, вероятно, чуточку взвинченной.
Откуда-то до него долетел еще чей-то негромкий голос:
— Право, Гвинет, так не обращаются с гостем. Деймон повернул голову. Он увидел откинувшуюся в кресле миловидную девушку, полускрытую кустом роз, у ног ко торой дремал пес. У нее были мягкие рыжеватые волосы, собранные в виде короны на голове, та же стройная шея, классически правильные плечи и такая же грация, как и у леди Симмз. Девушка улыбнулась Деймону и протянула маленькую, хрупкую белоснежную руку.
— Боюсь, я должна сама вам представиться, поскольку моя сестра не намерена нас знакомить. — Глаза ее весело блеснули. — Я — Рианнон Эванс.
— Этот господин не заслуживает того, чтобы его представляли, Рианнон, — резко бросила Гвинет.
Деймон проигнорировал ее язвительную реплику.
— Я вижу, что в вашей семье бал правит красота, мисс Эванс, — галантно проговорил он, наклонился к руке девушки и прикоснулся к ней губами. Он озорно взглянул на нее из-под полуопущенных ресниц — и был вознагражден тем, что щеки ее вспыхнули, а в глазах блеснула искра, но не ужаса, а волнения и восторга. Выпрямившись, он увидел, как леди Симмз сердито поджала губы, и втайне порадовался этому. — Рад познакомиться с вами, мисс Эванс, — пробормотал он, отпуская ее руку.
— Взаимно, милорд. Моей сестре недостает мужского общества, так что ваше присутствие весьма кстати. Надеюсь, вы останетесь на чай.
— Рианнон!
— Я, пожалуй, пойду распоряжусь насчет чая, а вы сможете… поговорить наедине. Поднимайся, Матти! — окликнула Рианнон старого пса и направилась к двери.
— Лорд Морнингхолл не останется, — решительно заявила Гвинет.
— Нет, отчего же? Я останусь, — ровным тоном возразил Деймон и мило улыбнулся девушке. — Чай — это великолепно, мисс Эванс. Благодарю вас.
Блеснув глазами, Рианнон скрылась в доме, и Деймон остался один на один с объектом своих мучительных переживаний.
Оба они прекрасно помнили о том, что произошло между ними накануне. Воспоминание об этом обжигало Деймона, и он видел густой румянец на щеках Гвинет, видел, как она старается не смотреть на него. Здесь, среди цветов, под ажурной тенью каштана и косыми лучами солнца, она выглядела такой милой, совсем не похожей на ту воинственную даму, которая намеревалась перевернуть всю его жизнь. У него вдруг родилось безумное желание швырнуть ее в эти маргаритки и одуванчики и закончить то, что он начал вчера.
Однако он молча вперил в нее взгляд в ожидании ее слов.
Отвернувшись, она принялась старательно выковыривать из земли мелкие камешки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Господи, надо оставить этот проклятый блокнот — и делу конец.
Горничная держала дверь широко распахнутой, словно видя в ней щит, за которым может спрятаться. Несмотря на отчаянное сердцебиение, лицо у Деймона оставалось непроницаемым. Он шагнул в дом, держа в руках шляпу. Ему понадобилось некоторое время, чтобы глаза привыкли к полусвету после яркого солнечного дня, после чего он увидел, что оказался в небольшой элегантной гостиной, стены которой окрашены в теплые персиковые тона и увешаны акварелями с изображением певчих птиц и полевых цветов. Очень мило. В китайском шкафу находилась коллекция фарфоровых птиц, на столике стояла ваза с лилово-белой сиренью, из-под нее выглядывала аккуратная полотняная салфеточка. По дому гулял легкий ветерок, разнося пьянящий запах сирени и шевеля прозрачные белые торы на окнах.
Чертовски мило. Внезапно его охватило острое чувство иночества, ему показалось, что он стоит на краю освещенного круга, весь мир собрался вокруг огня, а он должен дрожать от холода, подобно одинокому и голодному волку.
— Сюда, м-милорд. Ее светлость сейчас в саду.
Деймон наклонил голову, позволяя горничной вести его в нужном направлении и благодаря Бога за то, что никто не может слышать стук его сердца. Он шел, держа руки со шляпой за спиной, изображая полное спокойствие и с любопытством разглядывая все вокруг. Его шаги по гладко отполированному дубовому полу гулко отдавались в доме. Он чувствовал себя слоном в посудной лавке — совершенно лишним и неуместным здесь. Ему не следовало сюда приходить. Он самый настоящий болван, если решился на это. А сейчас уже не было пути к отступлению.
Горничная исчезла за углом, предварительно нервно оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что он идет за ней. Ее робость начинала раздражать Деймона. Хотя в общем-то это было делом обычным. Женщины находили его слишком грозным, и он давно уже не пытался переубедить их. Пусть считают его дьяволом, негодяем, чудовищем. В конце концов, даже мать считала, что его следует бояться и избегать. Мать страшно боялась собственного сына.
Перед его глазами снова возникла винная бутылка, летящая ему в спину, а затем телескоп и леди Симмз с занесенной рукой.
Деймон почувствовал прилив крови к голове, сердце забилось еще отчаяннее, дыхание перехватило. Тем не менее он сумел сохранить бесстрастный вид и продолжал идти, глядя прямо перед собой.
Горничная открыла еще одну дверь и, спрятавшись за ней, показала на живописный садик, обнесенный заборчиком, откуда доносился веселый щебет дрозда.
Первое, что увидел Деймон, были цветы. Пурпурный ковер цветов, устилающий землю. Горшки из резного камня с красными и белыми тюльпанами, вереск, неизвестный ему розоватого оттенка цветок. Первые азалии и рододендрон, кусты роз, огороженные деревянной решеткой; карабкающийся по стене плющ; сирень, покачивающаяся под ветерком; бледно-алые глицинии у самого дома; маргаритки, разбросанные, словно звезды, там и тут, и солнечные головки одуванчиков.
— Как я полагаю, вы либо невежливы, милорд, либо никогда раньше не видели сада!
Он замер, затем повернулся и увидел Гвинет.
— Леди Симмз, — пробормотал он с ледяной улыбкой, за которой хотел скрыть свое смятение.
Хозяйка держалась вполне непринужденно.
— Лорд Морнингхолл.
Он позволил себе окинуть осторожным взглядом прелестную фигурку и был вознагражден появлением густого румянца на ее щеках. Ага, она помнит, и помнит отлично.
— Счастлив вас видеть…
— Оставьте сарказм при себе, Морнингхолл. Чего вы хотите?
Она сидела на корточках возле цветочной грядки, выпрямив спину, держа в руке садовый совок и постукивая им по колену, как если бы ей хотелось этим предметом убить его. В глазах ее застыли настороженность, неуверенность. Из-под шляпы на плечи падали густые кудри, при свете солнца похожие на сверкающий водопад. На муслиновом платье виднелись пятна зелени и земли. Деймон вдруг почувствовал, как заныли его чресла. Боже, она выглядела такой чувственной, желанной, такой очаровательной земной женщиной — аппетитной и сердитой.
И еще, не без злорадства подумал он, вероятно, чуточку взвинченной.
Откуда-то до него долетел еще чей-то негромкий голос:
— Право, Гвинет, так не обращаются с гостем. Деймон повернул голову. Он увидел откинувшуюся в кресле миловидную девушку, полускрытую кустом роз, у ног ко торой дремал пес. У нее были мягкие рыжеватые волосы, собранные в виде короны на голове, та же стройная шея, классически правильные плечи и такая же грация, как и у леди Симмз. Девушка улыбнулась Деймону и протянула маленькую, хрупкую белоснежную руку.
— Боюсь, я должна сама вам представиться, поскольку моя сестра не намерена нас знакомить. — Глаза ее весело блеснули. — Я — Рианнон Эванс.
— Этот господин не заслуживает того, чтобы его представляли, Рианнон, — резко бросила Гвинет.
Деймон проигнорировал ее язвительную реплику.
— Я вижу, что в вашей семье бал правит красота, мисс Эванс, — галантно проговорил он, наклонился к руке девушки и прикоснулся к ней губами. Он озорно взглянул на нее из-под полуопущенных ресниц — и был вознагражден тем, что щеки ее вспыхнули, а в глазах блеснула искра, но не ужаса, а волнения и восторга. Выпрямившись, он увидел, как леди Симмз сердито поджала губы, и втайне порадовался этому. — Рад познакомиться с вами, мисс Эванс, — пробормотал он, отпуская ее руку.
— Взаимно, милорд. Моей сестре недостает мужского общества, так что ваше присутствие весьма кстати. Надеюсь, вы останетесь на чай.
— Рианнон!
— Я, пожалуй, пойду распоряжусь насчет чая, а вы сможете… поговорить наедине. Поднимайся, Матти! — окликнула Рианнон старого пса и направилась к двери.
— Лорд Морнингхолл не останется, — решительно заявила Гвинет.
— Нет, отчего же? Я останусь, — ровным тоном возразил Деймон и мило улыбнулся девушке. — Чай — это великолепно, мисс Эванс. Благодарю вас.
Блеснув глазами, Рианнон скрылась в доме, и Деймон остался один на один с объектом своих мучительных переживаний.
Оба они прекрасно помнили о том, что произошло между ними накануне. Воспоминание об этом обжигало Деймона, и он видел густой румянец на щеках Гвинет, видел, как она старается не смотреть на него. Здесь, среди цветов, под ажурной тенью каштана и косыми лучами солнца, она выглядела такой милой, совсем не похожей на ту воинственную даму, которая намеревалась перевернуть всю его жизнь. У него вдруг родилось безумное желание швырнуть ее в эти маргаритки и одуванчики и закончить то, что он начал вчера.
Однако он молча вперил в нее взгляд в ожидании ее слов.
Отвернувшись, она принялась старательно выковыривать из земли мелкие камешки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79