- Нет, тут что-то не то, - растерянно сказала она. - Что ни кадр пустота… А у меня… одни перепевы самой себя. Ужасно! Словно только тем и занимаюсь, что пытаюсь повторить старые приемы, но ничего уже не получается. - Ю. С.)
- Я уже говорил Любови Петровне, - вмешивается Александров в разговор, что мы делали когда-то не только удачные музыкальные комедии. Были у нас и после войны достойные вещи. И теперь, думается, можно было бы обратиться не только к излюбленному нами жанру комедии, а, скажем, если не к детективу, то к приключенческому жанру. Мы могли бы создать увлекательнейший фильм о наших разведчиках. Сознаюсь, кое-какие материалы я уже раздобыл. У меня есть даже их клички - Скворец и Лира. И разве Любовь Петровна не смогла бы сыграть роль смелой советской разведчицы? Разве не были ее творческой удачей, разве не отличались драматической глубиной исполненные ею отнюдь не в комедиях роли Ксении в «Ошибке инженера Кочина», танцовщицы Паулы Менотти в «Деле Артамоновых» или, наконец, американской ведьмы Джанет Шервуд во «Встрече на Эльбе»?
- Все это хорошо, - перебила супруга Орлова, - но это не заглушает моих сомнений. Согласитесь, Григорий Васильевич, что реально существуют и некоторые другие, весьма серьезные причины, почему нам в последние годы не везет в кино.
- Но какие, позвольте вас спросить, причины? - уже с явным раздражением подбросил Александров поленья в камин. - Что же это за причины такие, которые мешают актрисе исполнить предлагаемую ей роль, да к тому же написанную для нее специально?
- Есть одна такая, и притом весьма веская причина, - как-то очень спокойно, глядя в камин, сказала Любовь Петровна. - Это возраст. Я до сих пор помню не очень тактичную похвалу тому, как я выгляжу в «Русском сувенире», которая содержалась в газете «Ферганская правда», кажется.
Любовь Петровна подошла к письменному столу справа от камина и извлекла небольшой альбом в сафьяновом переплете (вся пресса во Внукове читалась и складывалась для будущего исчезнувшего на помойках архива. - Ю. С.).
- Да, именно в этой газете, я не ошиблась. Вот что она писала, пытаясь выдать свое сочувствие мне за похвалы. Слушайте: «Мастерство ее перевоплощения всегда пленяло публику». Ну, допустим, что это так, а дальше: «С годами не померк, не состарился талант выдающейся советской артистки». В том-то и дело, что и «состарился» и «померк». Я же живой человек и понимаю, что хотел сказать рецензент: 60 лет - это не 30… То, что еще проходит в театре, в кино не пройдет.
(Актриса не подозревала, что именно в это время, в сентябре 63-го, калужская газета «Знамя» писала о ее концерте в Обнинске то же самое: «Годы наложили на знакомое лицо свой отпечаток, но она, как и прежде, порадовала зрителей своим нестареющим искусством». - Ю. С.)
Она замолчала и несколько минут сидела молча. Ее одолевали мучительные раздумья, в ней боролось желание сняться в фильме, задуманном Григорием Васильевичем, и понимание несоответствия своего возраста возрасту героини.
- Я думаю, - сказала она мужу, - что годы у нас уже не те, когда актриса легко входит в кадр. Взгляните на мои руки! (Опять эти руки, искалеченные тасканием по морозу уже упомянутых бидонов с молоком в голодные 20-е! - Ю. С.) Если, Григорий Васильевич, вы предложите мне роль 20-летней разведчицы и я возьмусь за нее, то вам же придется снимать крупным планом не мои руки, а чьи-то другие, молодые. Отсюда и идут мои сомнения…
«До сих пор, - признается Романов 25 лет спустя, - я ношу в душе очень сложное, поначалу просто тревожившее меня воспоминание об этом ответственнейшем разговоре возле камина. Мне показалось тогда, что настойчивость Григория Васильевича в конце концов может побороть сомнения Любови Петровны. Так, в сущности, и случилось. Мне захотелось тогда сказать это моим друзьям, ответить откровенностью на откровенность, только, как говорят в таких случаях, «пороху не хватило».
…Не в душе надо было носить свои сомнения, а тогда же, у внуковского камина, говорить все, что думаешь по этому поводу. Что же ты за министр такой, если не можешь остановить явное безумие двух своих, хоть и знаменитых, подчиненных. Тем более что один из них сам в этом глубоко сомневается. Впрочем, помогла ли бы тогда министерская откровенность?..
83
Спустя 10 лет, когда самое страшное уже произошло и снятые все-таки «Скворец и Лира» легли на полку, А. Романов, продолжающий, наверное, мучиться по этому поводу угрызениями совести, отправился со своими друзьями смотреть нашумевший, со Смоктуновским, спектакль Б. Равенских «Царь Федор Иоаннович» в Малом театре. Потом все трое зашли к его постановщику. После обязательных восторгов от увиденного Орлова мягко заметила:
- Судя по всему, дорогой Борис Иванович, вам очень хотелось преодолеть традиционную трактовку трагедии Толстого. Право же, весь спектакль, от начала до конца, пронизан этим стремлением.
Ученые мужи П. Капица (слева) и А. Иоффе с великой кинозвездой.
- И в этой связи, - добавил Григорий Васильевич, - вас, судя по всему, меньше всего волновала история…
- Да! Конечно, да! - горячо откликнулся Равенских. - Меня интересовал прежде всего человек. Его духовная структура, сильные и слабые стороны его характера, отношения с людьми, его окружающими. Как, скажем, вас в «Весне» интересовало, видимо, не то, сколь модными стали у нас увлечения открытиями в науке, а отношение вашей героини к этим открытиям, ее характер серьезной ученой и прелестной женщины, не так ли?
«Скажу сразу, - признается Романов, - эта реплика Бориса Ивановича показалась мне не очень удачной. Вполне понятно, что она вызвала возражение Любови Петровны».
- Вы забыли, - сказала она, - что я играла советскую ученую, и мне в ее образе важно было передать то, что отличает советскую женщину-ученого от советской женщины, не имеющей отношения к науке.
- Равным образом и в характеристике актрисы, - добавил Григорий Васильевич, - мы стремились показать главным образом ее внутренние духовные особенности…
«Какие, интересно?» - вспомнил, наверное, Равенских не очень, прямо скажем, выразительную опереточную актрису Шатрову и откровенно рассмеялся:
- Вы говорите все это так, словно мы с вами встречаемся впервые.
- Дорогой Борис Иванович, - сказала Любовь Петровна после минутной паузы. - Неужели вы тем не менее не замечаете, что одно дело - мои довоенные роли, за которые я была награждена критикой ярлыком «лирико-комедийной» актрисы, и совсем другое - мои роли в послевоенных фильмах и спектаклях?
- Однако об условиях, в которых действуют ваши героини, вы не забывали никогда. Даже в «Милом лжеце», не так ли? - поспешил заметить Равенских.
В общем, не получилась эта последняя, видимо, беседа выдающихся режиссеров и актрисы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61