– Моя мама всегда говорит: «Лучше, чтобы тебя любили и бросали, чем не любили вовсе», – попыталась утешить ее я.
– Вы в это верите?
Мне пришлось подумать с минуту.
– Нет. Я даже не думаю, что она сама в это верит. Мне бы хотелось, чтобы я не любила его. Чтобы мы никогда не встречались. Потому что даже все хорошее, что я могу вспомнить, не чета той боли, которая терзает меня сейчас.
Какое-то время мы посидели бок о бок.
– Как вас зовут?
– Кэндейс Шапиро. Кэнни.
– А как зовут его?
– Брюс. А как...
– Я Макси Райдер. И давай на ты.
– Это я знаю. Как зовут его? Она скорчила страшную гримасу.
– Только не говори, что не знаешь! Все знают! В «Энтер-тейнмент уикли» рассказали обо всем. С мельчайшими подробностями!
– Слушай, мне категорически запретили упоминать его имя, – тут я лукавила, и кроме того, кандидат был не один, но этого я сказать, конечно, не могла.
– Кевин, – прошептала Макси. – То есть Кевин Бриттон, исполнитель главной мужской роли в фильме «Дрожь».
– По-прежнему Кевин?
– По-прежнему Кевин, всегда Кевин, – печально произнесла она и достала еще одну сигарету. – Кевин, которого я не могу забыть даже после того, как перепробовала все. Спиртное... наркотики... работу... других мужчин...
Боже. А я всего лишь каталась на велосипеде.
– А что делаешь ты?
Я знала, о чем она спрашивает.
– Ну, ты знаешь. Возможно, то же самое, что и ты. – Я приложила руку ко лбу, прикрыла глаза. – Начала, убежав на мой личный остров с Брэдом Питгом, старалась заглушить боль, покупая ранчо, где разводят лам, в Новой Англии...
Макси ударила меня по руке. Ее сжатый кулачок весил не больше мотылька.
– Я серьезно! Может, я о чем-то не подумала.
– У меня, возможно, другие средства, но они тоже не срабатывают. Горячие ванны, душ, пробежки, велосипедные прогулки...
– Я не могу ездить на велосипеде, – вздохнула Макси.
– Из-за папарацци?
– Нет. Просто не научилась.
– Правда? Брюс, мой бывший бойфренд, тоже не мог... – У меня перехватило дыхание.
– Господи, ты это ненавидишь? – спросила она.
– Когда разговор вдруг совершенно случайно заходит о чем-то таком, что напоминает тебе о человеке, которого ты пытаешься забыть? Да, ненавижу. – Я взглянула на нее. С личиком, обрамленным мрамором стены туалета отеля, она выглядела так, что могла сняться крупным планом. В отличие от меня, с опухшими глазами и сопливым носом. «Нет в жизни справедливости», – подумала я. – А что делаешь ты?
– Инвестирую, – без запинки ответила Макси. – Управляю своими деньгами. – Она вздохнула. – Управляла и деньгами Кевина. Жаль, он не дал знать заранее, что собирается бросить меня. Я бы вложила все его деньги в «Планету Голливуд», и теперь ему пришлось бы шастать по ток-шоу в качестве гостя, чтобы оплачивать аренду дома.
Я с уважением посмотрела на Макси.
– То есть ты... – я порылась в голове в поисках подходящих слов, – торгуешь на бирже, как брокер?
Она покачала головой:
– Нет. У меня нет времени весь день торчать у компьютера. Я, конечно, покупаю акции, но и ищу другие области для инвестиций. – Она встала, потянулась, уперлась руками в несуществующие бедра. – Я покупаю недвижимость.
Мое уважение к ней переросло в благоговейный трепет.
– Дома?
– Да. Покупаю их, ремонтирую, продаю с прибылью или какое-то время живу в них, если съемки одного фильма закончились, а съемки второго еще не начались.
Я почувствовала, как мои пальцы тянутся к блокноту и ручке, сами по себе, без всякого на то приказа. Макси – специалист по торговле недвижимостью. Такого о ней еще никто не писал. Я могла отличиться.
– Послушай. Как насчет того... я знаю, все говорят, что ты очень занята, но, возможно... удастся нам поговорить несколько минут? Чтобы я могла написать мою статью?
– Конечно. – Макси пожала плечами и огляделась, словно впервые поняв, что мы в женском туалете. – Давай смоемся отсюда. Ты не против?
– А разве тебе не надо лететь сегодня в Австралию? Так сказала Эприл.
На лице Макси отразилось раздражение.
– Самолет завтра. Эприл – лгунья.
– Подумать только...
– Нет, правда... ага. Ага, я понимаю. Ты шутишь. – Макси мне улыбнулась. – Я забываю, какие нас окружают люди.
– Ну, в большинстве своем они крупнее тебя.
Она вздохнула, взглядом ушла в себя, глубоко затянулась.
– Когда мне исполнится сорок, клянусь, я все это брошу, построю замок на острове, обнесу его рвом и забором из проволоки, через которую пропущу электрический ток, перестану красить волосы и буду есть заварной крем, пока у меня не отрастет четырнадцать подбородков.
– А вот в интервью «Мирабелле» ты сказала совсем другое, – заметила я. – Ты сказала, что хочешь ежегодно сниматься в одном качественном фильме и растить детей в сельском доме.
Она приподняла бровь.
– Ты это читала?
– Я прочитала о тебе все, – ответила я.
– Ложь. Все ложь, – весело отмахнулась она. – Взять, к примеру, сегодняшний день. Я должна поехать в какое-то место, называемое «Мума»...
– «Мумба», – поправила я ее.
– ...и пропустить там стаканчик-другой с Мэттом Деймоном или Беном Эффлеком. А может, с ними обоими. И мы должны не привлекать к себе внимания, держаться загадочно, дабы кто-то позвонил в «Пейдж 6» и нас сфотографировали. Потом мы пойдем в какой-то ресторан (хозяева которого скорее всего заплатили Эприл за право принимать таких гостей), чтобы пообедать. Только я обедать не буду, не дай Бог, чтобы меня сфотографировали с куском во рту или с открытым ртом. Всем известно, что мой рот предназначен только для того, чтобы целовать мужчин...
– ...и курить.
– Нет, ни в коем разе. Борьба с раком, ты понимаешь. Только так мне удалось удрать от Эприл. Я сказала, что мне нужно выкурить сигаретку.
– И ты действительно хочешь пустить побоку выпивку и обед с Беном... или Мэттом...
– Это еще не все. Потом нас должны увидеть танцующими в каком-то баре со странным названием...
– «Хогс и хайферс»?
– Вот-вот. Танцевать я там должна чуть ли не до рассвета, и только потом мне позволят немного поспать. После того как я потанцую на столе и сниму бюстгальтер, вращая его над головой.
– Bay. Так, значит, расписали тебе вечер?
Макси достала из кармана смятый листок бумаги. И точно: четыре пополудни – «Мумба», семь вечера – «Тандур», одиннадцать вечера – «Хогс и хайферс». Из другого кармана она вытащила очень маленький черный кружевной «вандер-бра». Обмотала вокруг правой руки и начала вращать над головой, при этом энергично работая бедрами.
– Видишь, меня даже заставили практиковаться. А будь моя воля, я бы спала целый день.
– Я тоже. И смотрела «Железного шефа». На лице Макси отразилось недоумение.
– Смотрела что?
– Так может говорить только человек, который в пятницу вечером никогда не сидел дома один. Это телешоу, главный герой которого – миллионер-затворник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104