– С каких это пор я стала мадам? – с грустью в голосе вопросила я его. – Клянусь, когда я в последний раз была во французском ресторане, меня называли мадемуазель.
– Не унывай. – Энди передал мне остатки паштета. – Ты найдешь себе мужчину гораздо лучше Брюса, не вегетарианца, будешь счастлива, я буду счастлив, и все будет хорошо.
Глава 8
Я пыталась. Честное слово, пыталась. Но разлука с Брюсом никак не желала выходить из головы, и мне приходилось прилагать максимум усилий, чтобы хоть как-то сосредоточиться на работе, садясь в «Амтрак метролайнер», чтобы отправиться в Нью-Йорк и взять интервью у Макси Райдер, звезды прошлогодней романтической драмы «Дрожь», номинированной на «Оскара». В этом фильме она сыграла блестящего нейрохирурга, у которой диагностировали болезнь Паркинсона. Макси славилась не только мастерством и гривой вьющихся волос, но и тем, что ее постоянно бросали мужчины.
Англичанка, двадцати семи или двадцати девяти лет, в зависимости от иллюстрированного журнала, которому хочется верить, на раннем этапе своей карьеры гадкий утенок, превратившийся, спасибо строгой диете, физическим упражнениям и дантистам (злые языки упоминали и про пластические операции) в красавицу второго размера. Собственно, с таким размером она начала сниматься, но ей пришлось набрать двадцать фунтов, чтобы сыграть первую звездную роль в зарубежном фильме. Назывался он «Шаг навстречу», и Макси сыграла в нем шотландскую школьницу, у которой случился бурный роман с учительницей. К тому времени, когда фильм добрался до Соединенных Штатов, Макси сбросила эти двадцать фунтов, перекрасила волосы в светло-каштановый цвет, порвала со своим английским менеджером, подписала контракт с голливудским агентством, ведущим дела самых высокооплачиваемых киноактеров, и, естественно, основала компанию по выпуску косметики («От Макси», как она ее назвала). В «Вэнити фэр», на развороте, посвященном домам звезд, появилась фотография Макси лишь в боа из черных перьев, соблазнительно свернувшейся под надписью «Кабинет Макси». Другими словами, Макси достигла вершины.
Но при всем своем таланте и красоте Макси Райдер продолжала терпеть неудачи в личной жизни.
Она пошла по пути типичной звезды двадцати с хвостиком лет, проложенному Джулией Роберте: влюблялась в исполнителей главных ролей в фильмах, где играла. Но если Джулии удавалось приводить их под венец, то бедная Макси вновь и вновь оставалась у разбитого корыта. И разрыв никогда не проходил мирно и без шума. Помощник режиссера, в которого она влюбилась на съемках «Шага навстречу», засветился на трибунах турнира «Золотые перчатки» с одной из героинь «Спасателей Малибу». Исполнитель главной мужской роли в «Дрожи», с которым Макси сыграла полдесятка страстных любовных сцен, и чувствовалось, что это вовсе не игра, объявил о разрыве ей, да и всему миру, во время ток-шоу Барбары Уолтер «Десять самых удивительных людей». А рок-звезда девятнадцати лет, которого она подцепила, выходя из депрессии, через две недели после их знакомства женился в Вегасе на другой женщине.
«Просто удивительно, что после всего этого она вообще общается с прессой», – неделей раньше говорил мне Роберто, сотрудник «Миднайт ойл», очень маленькой, никому не известной нью-йоркской пиаровской фирмы, не идущей ни в какое сравнение с агентствами, с которыми обычно работала Макси. Но между «Шагом навстречу» и «Дрожью» она провела шесть недель в Израиле, снимаясь в малобюджетном фильме о кибуце во время Семидневной войны... а малобюджетным фильмам рекламу делают маленькие пиаровские фирмы, чем, собственно, и объяснялось присутствие Роберто в этом раскладе.
«Семидневный солдат» никогда бы не попал на экраны американских кинотеатров, если бы не номинация Макси на «Оскара» за фильм «Дрожь». И Макси никогда не стала бы участвовать в рекламной раскрутке этого фильма, если бы не пункт договора, который она подписала до того, как стала знаменитостью. Этот пункт гласил, что Макси должна рекламировать фильм «в соответствии с пожеланиями продюсеров».
Нет нужды говорить, что продюсеры ухватились за возможность с помощью Макси сорвать крупный куш хотя бы за первый уик-энд показа. Они доставили ее в Нью-Йорк со съемок в Австралии, поселили в пентхаусе отеля «Ридженеи» в Верхнем Ист-Сайде и пригласили, по словам Роберто, «избранную группу репортеров», дабы каждый мог взять у Макси двадцатиминутное интервью. И Роберто (благослови, Господи, его верное сердце) первой позвонил мне.
– Тебе это интересно? – спросил он. Естественно, я ответила утвердительно, а Бетси пришла в восторг, как это обычно случается с редакторами отдела, когда на них вдруг сваливается отличный материал, пусть даже Габби и бубнила что-то насчет одноразовых успехов вспыхивающих и тут же закатывающихся звезд.
Я была счастлива. Роберто был счастлив. И тут на сцену вышла менеджер, которая вела дела Макси совсем в другом, куда более крупном рекламном агентстве.
Я грустила за столом, подсчитывая дни, прошедшие после последнего телефонного разговора с Брюсом (десять), продолжительность разговора в минутах (четыре), размышляла о том, что, может быть, мне стоит встретиться с нумерологом и, исходя из этих чисел, выяснить, как в дальнейшем будут развиваться наши отношения, когда зазвонил телефон.
– Это Эприл из Эн-джи-эйч, – проскрипел голос на другом конце провода. – Как мы понимаем, вы заинтересованы в интервью с Макси Райдер?
Заинтересована?
– Я беру у нее интервью в субботу, в десять утра, – ответила я Эприл. – Роберто из «Миднайт ойл» обо всем договорился.
– Да. Хорошо. Мы хотим задать несколько вопросов, прежде чем подтвердить согласие на интервью.
– Простите, кто вы?
– Эприл. Из Эн-джи-эйч.
Тут до меня наконец-то дошло. Эн-джи-эйч – одно из самых больших и известных рекламных агентств Голливуда. Туда обычно звонили богатые и знаменитые, если вляпывались в какую-нибудь неприятную историю (как с нарушением законов, так и без оного) и не хотели, чтобы их полоскали в прессе. Роберт Дауни-младший стал клиентом Эн-джи-эйч после того, как отключился в чьей-то спальне в героиновом угаре. Кортни Лав с помощью Эн-джи-эйч приобрела новый имидж, она сделала пластические операции на лице и груди и стараниями агентства превратилась из сыплющей ругательствами богини гранжа в сильфиду, одетую по последнему слову высокой моды. В «Икзэминер» прекрасно знали, что в вопросе интервью слово Эн-джи-эйч было решающим. Они определяли, о чем можно спрашивать звезду, а о чем – нет. Ссориться с ними никому не хотелось. И теперь, вероятно, к их услугам обратилась и Макси Райдер.
– Мы бы хотели получить гарантии, что в своем интервью вы сосредоточитесь исключительно на работе Макси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Не унывай. – Энди передал мне остатки паштета. – Ты найдешь себе мужчину гораздо лучше Брюса, не вегетарианца, будешь счастлива, я буду счастлив, и все будет хорошо.
Глава 8
Я пыталась. Честное слово, пыталась. Но разлука с Брюсом никак не желала выходить из головы, и мне приходилось прилагать максимум усилий, чтобы хоть как-то сосредоточиться на работе, садясь в «Амтрак метролайнер», чтобы отправиться в Нью-Йорк и взять интервью у Макси Райдер, звезды прошлогодней романтической драмы «Дрожь», номинированной на «Оскара». В этом фильме она сыграла блестящего нейрохирурга, у которой диагностировали болезнь Паркинсона. Макси славилась не только мастерством и гривой вьющихся волос, но и тем, что ее постоянно бросали мужчины.
Англичанка, двадцати семи или двадцати девяти лет, в зависимости от иллюстрированного журнала, которому хочется верить, на раннем этапе своей карьеры гадкий утенок, превратившийся, спасибо строгой диете, физическим упражнениям и дантистам (злые языки упоминали и про пластические операции) в красавицу второго размера. Собственно, с таким размером она начала сниматься, но ей пришлось набрать двадцать фунтов, чтобы сыграть первую звездную роль в зарубежном фильме. Назывался он «Шаг навстречу», и Макси сыграла в нем шотландскую школьницу, у которой случился бурный роман с учительницей. К тому времени, когда фильм добрался до Соединенных Штатов, Макси сбросила эти двадцать фунтов, перекрасила волосы в светло-каштановый цвет, порвала со своим английским менеджером, подписала контракт с голливудским агентством, ведущим дела самых высокооплачиваемых киноактеров, и, естественно, основала компанию по выпуску косметики («От Макси», как она ее назвала). В «Вэнити фэр», на развороте, посвященном домам звезд, появилась фотография Макси лишь в боа из черных перьев, соблазнительно свернувшейся под надписью «Кабинет Макси». Другими словами, Макси достигла вершины.
Но при всем своем таланте и красоте Макси Райдер продолжала терпеть неудачи в личной жизни.
Она пошла по пути типичной звезды двадцати с хвостиком лет, проложенному Джулией Роберте: влюблялась в исполнителей главных ролей в фильмах, где играла. Но если Джулии удавалось приводить их под венец, то бедная Макси вновь и вновь оставалась у разбитого корыта. И разрыв никогда не проходил мирно и без шума. Помощник режиссера, в которого она влюбилась на съемках «Шага навстречу», засветился на трибунах турнира «Золотые перчатки» с одной из героинь «Спасателей Малибу». Исполнитель главной мужской роли в «Дрожи», с которым Макси сыграла полдесятка страстных любовных сцен, и чувствовалось, что это вовсе не игра, объявил о разрыве ей, да и всему миру, во время ток-шоу Барбары Уолтер «Десять самых удивительных людей». А рок-звезда девятнадцати лет, которого она подцепила, выходя из депрессии, через две недели после их знакомства женился в Вегасе на другой женщине.
«Просто удивительно, что после всего этого она вообще общается с прессой», – неделей раньше говорил мне Роберто, сотрудник «Миднайт ойл», очень маленькой, никому не известной нью-йоркской пиаровской фирмы, не идущей ни в какое сравнение с агентствами, с которыми обычно работала Макси. Но между «Шагом навстречу» и «Дрожью» она провела шесть недель в Израиле, снимаясь в малобюджетном фильме о кибуце во время Семидневной войны... а малобюджетным фильмам рекламу делают маленькие пиаровские фирмы, чем, собственно, и объяснялось присутствие Роберто в этом раскладе.
«Семидневный солдат» никогда бы не попал на экраны американских кинотеатров, если бы не номинация Макси на «Оскара» за фильм «Дрожь». И Макси никогда не стала бы участвовать в рекламной раскрутке этого фильма, если бы не пункт договора, который она подписала до того, как стала знаменитостью. Этот пункт гласил, что Макси должна рекламировать фильм «в соответствии с пожеланиями продюсеров».
Нет нужды говорить, что продюсеры ухватились за возможность с помощью Макси сорвать крупный куш хотя бы за первый уик-энд показа. Они доставили ее в Нью-Йорк со съемок в Австралии, поселили в пентхаусе отеля «Ридженеи» в Верхнем Ист-Сайде и пригласили, по словам Роберто, «избранную группу репортеров», дабы каждый мог взять у Макси двадцатиминутное интервью. И Роберто (благослови, Господи, его верное сердце) первой позвонил мне.
– Тебе это интересно? – спросил он. Естественно, я ответила утвердительно, а Бетси пришла в восторг, как это обычно случается с редакторами отдела, когда на них вдруг сваливается отличный материал, пусть даже Габби и бубнила что-то насчет одноразовых успехов вспыхивающих и тут же закатывающихся звезд.
Я была счастлива. Роберто был счастлив. И тут на сцену вышла менеджер, которая вела дела Макси совсем в другом, куда более крупном рекламном агентстве.
Я грустила за столом, подсчитывая дни, прошедшие после последнего телефонного разговора с Брюсом (десять), продолжительность разговора в минутах (четыре), размышляла о том, что, может быть, мне стоит встретиться с нумерологом и, исходя из этих чисел, выяснить, как в дальнейшем будут развиваться наши отношения, когда зазвонил телефон.
– Это Эприл из Эн-джи-эйч, – проскрипел голос на другом конце провода. – Как мы понимаем, вы заинтересованы в интервью с Макси Райдер?
Заинтересована?
– Я беру у нее интервью в субботу, в десять утра, – ответила я Эприл. – Роберто из «Миднайт ойл» обо всем договорился.
– Да. Хорошо. Мы хотим задать несколько вопросов, прежде чем подтвердить согласие на интервью.
– Простите, кто вы?
– Эприл. Из Эн-джи-эйч.
Тут до меня наконец-то дошло. Эн-джи-эйч – одно из самых больших и известных рекламных агентств Голливуда. Туда обычно звонили богатые и знаменитые, если вляпывались в какую-нибудь неприятную историю (как с нарушением законов, так и без оного) и не хотели, чтобы их полоскали в прессе. Роберт Дауни-младший стал клиентом Эн-джи-эйч после того, как отключился в чьей-то спальне в героиновом угаре. Кортни Лав с помощью Эн-джи-эйч приобрела новый имидж, она сделала пластические операции на лице и груди и стараниями агентства превратилась из сыплющей ругательствами богини гранжа в сильфиду, одетую по последнему слову высокой моды. В «Икзэминер» прекрасно знали, что в вопросе интервью слово Эн-джи-эйч было решающим. Они определяли, о чем можно спрашивать звезду, а о чем – нет. Ссориться с ними никому не хотелось. И теперь, вероятно, к их услугам обратилась и Макси Райдер.
– Мы бы хотели получить гарантии, что в своем интервью вы сосредоточитесь исключительно на работе Макси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104