Здесь, в крыле, естественно, никакой отделки не было, и Перси увидел конструкцию во всей ее технической красоте: провода, перегородки, решетки, заклепки и так далее.
– Видишь, – крикнул Эдди сквозь шум работающих двигателей, – вот так на большинстве летных палуб.
– Можно войти внутрь?
– Нет. – Эдди отрицательно покачал головой и закрыл люк. – Извини, друг, сюда вход посторонним строго воспрещен.
– Не унывай, – сказал Джек Перси. – Я покажу тебе свою «мини-обсерваторию». – Он увел Перси назад, в конец палубы, а Эдди стал проверять показания приборов на доске. Пока все было в норме.
Бен Томпсон певучим голосом передал вслух метеосводку вблизи Фойнеса:
– Ветер западный, двадцать два узла, на море зыбь.
Через несколько секунд на приборной доске у Эдди погас световой сигнал под словами «крейсерский полет» и тут же зажглась лампочка под словом «посадка». Он проверил показатели температуры и доложил:
– Двигатели к посадке готовы. – Такая проверка была необходима, поскольку моторы, находящиеся под высоким давлением, могли испортиться, если резко снизить количество оборотов.
Эдди открыл заднюю дверь. Там находился узкий проход, по обеим сторонам которого шли багажные отделения, а наверху над проходом находился купол «обсерватории» штурмана, куда вела лестница. Перси стоял на лестнице, разглядывая октант. За багажными отделениями располагалось небольшое помещение, где первоначально планировалось поставить кушетки для отдыха экипажа, но оно так и осталось необставленным, ибо отдыхающая смена использовала для этих целей пассажирский отсек номер один. В конце помещения – люк в хвостовую часть, туда, где проходят кабели и проводка.
– Садимся, Джек, – сказал Эдди.
– Все, молодой человек, экскурсия окончена. Возвращаемся на свои места.
Эдди почувствовал, что мальчишка вроде с характером: хотя сразу же подчинился, но в глазах зажегся озорной огонек. Впрочем, сейчас Перси явно был в хорошем расположении духа, потому что без разговоров покинул летную палубу и спустился вниз.
Звук двигателей изменился, самолет стал снижаться. Экипаж действовал безукоризненно, как всегда дружно и слитно. Эдди хотел рассказать товарищам, что с ним происходит, но не мог, не имел права. Он чувствовал себя бесконечно одиноким. Рядом находились его друзья и коллеги, они доверяли друг другу и летели вместе не в первый раз. Он мог бы поделиться с ними своей бедой, выслушать их советы, но это было слишком рискованно.
Он встал, выглянул в иллюминатор. Внизу виднелся маленький городишко, очевидно, Лимерик. На окраине города, на северном берегу реки Шеннон, почти в устье, строился новый крупный аэропорт, способный принимать самолеты и летающие лодки. А пока, до завершения строительства, летающие лодки садились у южного берега, с подветренной стороны маленького островка, у деревни под названием Фойнес.
Они летели на северо-запад, поэтому капитану Бейкеру пришлось повернуть самолет на сорок пять градусов, чтобы не оказаться против ветра. С берега, наверное, уже отошел катер технадзора, который проверит всю зону посадки на предмет возможных плавающих обломков, которые могли повредить самолет. Рядом будет стоять судно-заправщик с цистернами емкостью пятьдесят галлонов и куча зевак на берегу, которые пришли поглазеть на самый прекрасный в мире воздушный корабль.
Радист Томпсон разговаривал по рации в микрофон. На любом расстоянии, превышающем несколько миль, ему приходилось пользоваться «морзянкой», но сейчас он вполне мог слушать и передавать информацию голосом. Эдди почти не различал слова, но по спокойному уравновешенному голосу Бена знал, что все в порядке.
Они снижались медленно, постепенно. Эдди наблюдал за приборами, время от времени внося коррективы. Одна из его основных задач – синхронизировать скорость двигателей, а при снижении, когда пилот приводит в действие дроссельные клапаны, это было непросто.
Посадка на воду, когда нет волн, проходит почти незаметно и мягко. Идеально, если клипер войдет в воду, как ложка в густую сметану. В такие моменты Эдди, сосредоточившись над панелью, часто даже не знал, приземлился ли уже самолет, хотя машина уже пару секунд находилась на воде. Однако сегодня на море зыбь – впрочем, на этом маршруте так было везде, где клипер совершал посадку.
Воды коснулась сначала нижняя часть корпуса, в шутку названная «ступенькой»: когда она подпрыгивала на гребнях волн, раздавались легкие хлопки. Это продолжалось всего секунду-другую, затем мощная машина снизилась еще на несколько дюймов и заскользила по воде. Эдди считал, что посадка на воду проходит гораздо мягче, чем на землю, где первое касание всегда сопровождается довольно ощутимым толчком, а иногда и несколькими. До иллюминаторов верхней палубы брызги почти не долетали. Пилот дросселировал, и самолет плавно снижался. На воде он снова превратился в корабль.
Эдди смотрел в иллюминатор – клипер выруливал к месту стоянки. По одну сторону был остров – маленький, довольно голый. Он заметил только беленький домик да несколько овец. По другую – суша. Он видел внушительный бетонный причал, большую рыбацкую лодку, привязанную к свае, пару барж и дальше ряд серых домов. Это и был Фойнес.
В отличие от Саутгемптона, в Фойнесе не было специального причала, приспособленного для «летающих лодок», поэтому клипер останется в устье, а людей повезет на берег катер. Швартовка как раз и входила в обязанности механика.
Эдди прошел в нос кабины, наклонился над креслами пилотов, открыл люк, спустился по лестнице вниз, в свободное помещение в носовой части, затем приоткрыл еще один люк внизу и высунулся из самолета наружу. Его сразу же обдало свежим соленым ветром, он глубоко вздохнул. Подошел большой катер. Какой-то мужчина на судне, заметив его, махнул рукой, потом бросил в воду канат, привязанный к бакену.
На носу воздушного судна находился откидной кабестан, Эдди откинул его, вынул отпорный крюк и с его помощью поймал конец каната, плавающего в воде. Затем он набросил канат на кабестан, завершив таким образом швартовку. Сделав дело, он дал в лобовое стекло условный сигнал капитану Бейкеру – поднял вверх большой палец правой руки.
Подошел еще один катер – за пассажирами и экипажем.
Эдди закрыл за собой люк и вернулся на летную палубу. Капитан Бейкер и радист Томпсон оставались на своих местах, а второй пилот, Джонни, уже облокотился на край столика с аэронавигационными картами, о чем-то болтая со штурманом Джеком. Эдди сел на место и полностью заглушил двигатели. Когда все было закончено и клипер стал судном, он надел свой черный форменный китель и белую фуражку. Экипаж спустился на нижнюю палубу, миновал пассажирский отсек номер два, затем, через «гостиную», попал на подкрылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
– Видишь, – крикнул Эдди сквозь шум работающих двигателей, – вот так на большинстве летных палуб.
– Можно войти внутрь?
– Нет. – Эдди отрицательно покачал головой и закрыл люк. – Извини, друг, сюда вход посторонним строго воспрещен.
– Не унывай, – сказал Джек Перси. – Я покажу тебе свою «мини-обсерваторию». – Он увел Перси назад, в конец палубы, а Эдди стал проверять показания приборов на доске. Пока все было в норме.
Бен Томпсон певучим голосом передал вслух метеосводку вблизи Фойнеса:
– Ветер западный, двадцать два узла, на море зыбь.
Через несколько секунд на приборной доске у Эдди погас световой сигнал под словами «крейсерский полет» и тут же зажглась лампочка под словом «посадка». Он проверил показатели температуры и доложил:
– Двигатели к посадке готовы. – Такая проверка была необходима, поскольку моторы, находящиеся под высоким давлением, могли испортиться, если резко снизить количество оборотов.
Эдди открыл заднюю дверь. Там находился узкий проход, по обеим сторонам которого шли багажные отделения, а наверху над проходом находился купол «обсерватории» штурмана, куда вела лестница. Перси стоял на лестнице, разглядывая октант. За багажными отделениями располагалось небольшое помещение, где первоначально планировалось поставить кушетки для отдыха экипажа, но оно так и осталось необставленным, ибо отдыхающая смена использовала для этих целей пассажирский отсек номер один. В конце помещения – люк в хвостовую часть, туда, где проходят кабели и проводка.
– Садимся, Джек, – сказал Эдди.
– Все, молодой человек, экскурсия окончена. Возвращаемся на свои места.
Эдди почувствовал, что мальчишка вроде с характером: хотя сразу же подчинился, но в глазах зажегся озорной огонек. Впрочем, сейчас Перси явно был в хорошем расположении духа, потому что без разговоров покинул летную палубу и спустился вниз.
Звук двигателей изменился, самолет стал снижаться. Экипаж действовал безукоризненно, как всегда дружно и слитно. Эдди хотел рассказать товарищам, что с ним происходит, но не мог, не имел права. Он чувствовал себя бесконечно одиноким. Рядом находились его друзья и коллеги, они доверяли друг другу и летели вместе не в первый раз. Он мог бы поделиться с ними своей бедой, выслушать их советы, но это было слишком рискованно.
Он встал, выглянул в иллюминатор. Внизу виднелся маленький городишко, очевидно, Лимерик. На окраине города, на северном берегу реки Шеннон, почти в устье, строился новый крупный аэропорт, способный принимать самолеты и летающие лодки. А пока, до завершения строительства, летающие лодки садились у южного берега, с подветренной стороны маленького островка, у деревни под названием Фойнес.
Они летели на северо-запад, поэтому капитану Бейкеру пришлось повернуть самолет на сорок пять градусов, чтобы не оказаться против ветра. С берега, наверное, уже отошел катер технадзора, который проверит всю зону посадки на предмет возможных плавающих обломков, которые могли повредить самолет. Рядом будет стоять судно-заправщик с цистернами емкостью пятьдесят галлонов и куча зевак на берегу, которые пришли поглазеть на самый прекрасный в мире воздушный корабль.
Радист Томпсон разговаривал по рации в микрофон. На любом расстоянии, превышающем несколько миль, ему приходилось пользоваться «морзянкой», но сейчас он вполне мог слушать и передавать информацию голосом. Эдди почти не различал слова, но по спокойному уравновешенному голосу Бена знал, что все в порядке.
Они снижались медленно, постепенно. Эдди наблюдал за приборами, время от времени внося коррективы. Одна из его основных задач – синхронизировать скорость двигателей, а при снижении, когда пилот приводит в действие дроссельные клапаны, это было непросто.
Посадка на воду, когда нет волн, проходит почти незаметно и мягко. Идеально, если клипер войдет в воду, как ложка в густую сметану. В такие моменты Эдди, сосредоточившись над панелью, часто даже не знал, приземлился ли уже самолет, хотя машина уже пару секунд находилась на воде. Однако сегодня на море зыбь – впрочем, на этом маршруте так было везде, где клипер совершал посадку.
Воды коснулась сначала нижняя часть корпуса, в шутку названная «ступенькой»: когда она подпрыгивала на гребнях волн, раздавались легкие хлопки. Это продолжалось всего секунду-другую, затем мощная машина снизилась еще на несколько дюймов и заскользила по воде. Эдди считал, что посадка на воду проходит гораздо мягче, чем на землю, где первое касание всегда сопровождается довольно ощутимым толчком, а иногда и несколькими. До иллюминаторов верхней палубы брызги почти не долетали. Пилот дросселировал, и самолет плавно снижался. На воде он снова превратился в корабль.
Эдди смотрел в иллюминатор – клипер выруливал к месту стоянки. По одну сторону был остров – маленький, довольно голый. Он заметил только беленький домик да несколько овец. По другую – суша. Он видел внушительный бетонный причал, большую рыбацкую лодку, привязанную к свае, пару барж и дальше ряд серых домов. Это и был Фойнес.
В отличие от Саутгемптона, в Фойнесе не было специального причала, приспособленного для «летающих лодок», поэтому клипер останется в устье, а людей повезет на берег катер. Швартовка как раз и входила в обязанности механика.
Эдди прошел в нос кабины, наклонился над креслами пилотов, открыл люк, спустился по лестнице вниз, в свободное помещение в носовой части, затем приоткрыл еще один люк внизу и высунулся из самолета наружу. Его сразу же обдало свежим соленым ветром, он глубоко вздохнул. Подошел большой катер. Какой-то мужчина на судне, заметив его, махнул рукой, потом бросил в воду канат, привязанный к бакену.
На носу воздушного судна находился откидной кабестан, Эдди откинул его, вынул отпорный крюк и с его помощью поймал конец каната, плавающего в воде. Затем он набросил канат на кабестан, завершив таким образом швартовку. Сделав дело, он дал в лобовое стекло условный сигнал капитану Бейкеру – поднял вверх большой палец правой руки.
Подошел еще один катер – за пассажирами и экипажем.
Эдди закрыл за собой люк и вернулся на летную палубу. Капитан Бейкер и радист Томпсон оставались на своих местах, а второй пилот, Джонни, уже облокотился на край столика с аэронавигационными картами, о чем-то болтая со штурманом Джеком. Эдди сел на место и полностью заглушил двигатели. Когда все было закончено и клипер стал судном, он надел свой черный форменный китель и белую фуражку. Экипаж спустился на нижнюю палубу, миновал пассажирский отсек номер два, затем, через «гостиную», попал на подкрылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131