И тут неожиданно для себя она его поцеловала.
Это ее очень удивило, потому что дерзкий поступок не укладывался в голове. Она еще даже не решила, нравится ли он ей и насколько.
Казалось, он несколько обескуражен, но быстро оправился и уже жарко целовал ее в ответ.
Через минуту она оторвалась от него, тяжело дыша.
– Что случилось? – Вопрос прозвучал идиотски.
– Ты меня поцеловала.
– Но я же не хотела.
– А я рад, что ты это сделала. – Он снова потянулся к ней губами.
Она хотела оттолкнуть Мервина, однако его хватка была такой сильной, а ее сопротивление таким слабым... Она почувствовала, как его рука уже проникла под халат, и забеспокоилась: у нее слишком маленький размер груди, вдруг разочаруется? Он покрыл своей огромной ладонью ее круглое «яблочко» и аж застонал от удовольствия. Пальцы гладили сосок, ей опять стало неловко – после детей соски вытянулись, расползлись. Маленькие груди и большие соски – что он подумает? Но Мервина, похоже, это нисколько не смущало. Напротив, он гладил ее с удивительной нежностью, она стала прислушиваться к зову своего тела. Давно уже с ней не случалось ничего подобного.
«Что я делаю, – как острый нож, полоснула внезапная мысль. – Я, респектабельная вдова, валяюсь на полу с человеком, которого встретила только вчера. Да что на меня нашло? Хватит». Она отстранилась и села. Неглиже задралось вверх. Мервин гладил ее бедро.
– Прекрати! – она оттолкнула его руку.
– Как скажешь, – ответил он с явной неохотой. – Но, если передумаешь, я всегда готов.
Она опустила глаза ниже и увидела бугорок, который неожиданно поднялся у него под ночной рубашкой, стоял, как стойкий оловянный солдатик. Нэнси быстро отвела взгляд.
– Так, это я виновата, прости. Вообще, со мной иногда бывает, я знаю.
– Не извиняйся. Может, это самое лучшее, что я испытал за многие годы.
– Но ты ведь любишь свою жену, – сказала она резко.
– Думал, что люблю. Сейчас же, право, даже не знаю, что тебе ответить.
У нее было точно такое же состояние, она смущалась, что сама хочет попасть в объятия к незнакомому мужчине.
«Почему же незнакомому, – убеждала она себя. – Я его хорошо знаю – мы путешествуем вместе довольно долго, поверяем друг другу свои тайны. Я знаю, что он жесткий, заносчивый, гордый, но в то же время страстный, верный и сильный. Мне он нравится несмотря ни на что. Я его уважаю. Он чертовски привлекательный, даже в этой смешной рубашке. Он меня успокаивал, заботился. Здорово, когда кто-то кладет тебе ножную руку на плечо каждый раз, как ты пугаешься».
Он будто точно знал, о чем она сейчас думает, потому что опять положил на плечо руку, ласкал ее мягкую кожу, шею... привлек к себе, мягко поцеловал.
– Не делай этого, – она задыхалась. – Мы не сможем остановиться.
– Я боюсь другого: если остановимся, то не начнем снова.
Она поняла, что он с трудом сдерживает свою страсть. У нее было много встреч со слабыми, довольно милыми мужчинами, которые хотели от нее тепла, уверенности, поддержки, такие быстро сникали, когда она останавливала их вольности. Мервин другой. Он мощный, напористый, сам хочет отдать свой жар. Ей захотелось сдаться.
Мужская рука поднималась по ее ноге все выше. Пальцы уже ласкали бедра изнутри, проникая все глубже. Она закрыла глаза и почти автоматически раздвинула ноги. Ему не потребовалось другого приглашения. Он быстро нашел ее клитор, опытная рука доставала ее и снизу, и сверху, и сбоку. Нэнси застонала. Никто еще не восходил на эту вершину после гибели Шона. Ей стало вдруг больно за мужа. Шон, прости милый, я ничего не могу с собой поделать. Она вспомнила то горе и отчаяние, которые охватили ее, когда она вернулась с похорон. Слезы полились ручьем. Мервин, целовавший ее губы, почувствовал соленые капли.
– Что это?
Она открыла глаза, сквозь пелену увидела его красивое встревоженное лицо, задравшуюся рубашку, его руку у себя между ног... Она взяла его за кисть и убрала руку – нежно, но твердо.
– Пожалуйста, не сердись.
– Не буду. Скажи.
– Никто не трогал меня после Шона, я вспомнила о нем.
– О твоем погибшем муже?
Она молча кивнула.
– Как давно это произошло?
– Десять лет назад.
– Давно.
– Но я верная. – Нэнси по-детски улыбнулась сквозь слезы. – Как ты.
Он вздохнул.
– Ты права. Я был дважды женат и сейчас в первый раз на грани измены. Подумал о Диане и том типе.
– Значит, мы дураки?
– Может быть. Надо перестать постоянно думать о прошлом, мы же живем в сегодняшнем дне.
– Наверное, ты прав, – ответила она и пылко прильнула к его губам.
Самолет «споткнулся», словно налетел на что-то, задрожал. Она прервала поцелуй, прижалась к нему.
Когда «дрожь» прекратилась, она увидела, что его губа кровоточит.
– Ты меня укусила.
– Не может быть, прости.
– Я рад. И хотел бы, чтобы остался маленький шрам.
Она толкнула его на пол.
Они лежали на ковре уже некоторое время, буря не стихала. В следующем «перерыве» Мервин предложил:
– Давай попытаемся добраться до постели, там будет удобнее.
Нэнси кивнула. Кое-как они добрались до полки. Мервин лег рядом, обнял ее, она уткнулась в его смешную рубашку.
Каждый раз при толчке она хваталась за него так же крепко, как матрос за мачту корабля при качке. Он гладил ее мягкие волосы.
Нэнси не помнила, как заснула.
Она проснулась от неожиданного стука в дверь и голоса:
– Откройте, пожалуйста, это стюард.
Нэнси с ужасом увидела, что лежит в объятиях Мервина.
– О боже. – Она села, дико озираясь по сторонам.
Мервин привстал, потрепал ее по щеке, крикнул громким зычным голосом:
– Одну минутку, иду.
Смущенный голос из-за двери ответил:
– Не торопитесь, сэр, я подожду.
Мервин спрыгнул с кровати, укрыл Нэнси одеялом. Она благодарно улыбнулась и повернулась к стене, делая вид, что спит.
Нэнси слышала, как открылась дверь, вошел стюард.
– Доброе утро! – бодро произнес он. – Пахнуло вкусным запахом свежего кофе. – Сейчас полдесятого по британскому времени, в Нью-Йорке полпятого утра, в Ньюфаундленде шесть.
– Вы сказали, в Британии девять тридцать, а в Ньюфаундленде шесть? Значит, канадцы отстают ни три с половиной часа?
– Да, сэр, именно так.
– Я и не знал, что полчаса тоже учитываются. И завидую ребятам, которые составляют расписание авиарейсов, много работки. Когда посадка?
– Через тридцать минут, отстаем от расписания на час, из-за бури.
Стюард тихо вышел, закрыл за собой дверь.
Нэнси перевернулась на другой бок. Мервин поднял жалюзи с иллюминаторов. Дневной свет устремился в комнату. Она смотрела, как он наливает кофе, и вспоминала события прошедшей ночи – его рука на плече, барахтанье на ковре, пальцы ласкают сосок, поцелуи, объятья и наконец сон, нежные поглаживания по голове. Боже праведный, а ведь я, кажется, влюбилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131