Рыцарь притиснул старца к стене.
— Бессмертие? Вы чуть было не превратили меня в такого же, как вы все, — в пожирателя душ!
— Не будь таким праведником, — огрызнулся Павлус. — Вы ведь забиваете животных на мясо — в чем же разница? Может быть, ты скажешь, что у быка нет души? Но это живое существо, состоящее из костей, мяса и крови, как и человек. Мы создали эликсир жизни — какое же право ты имеешь судить нас?
— Я не стану спорить с тобой, вампир, ибо это бессмысленно. Где мои доспехи?
Павлус провел их в помещение на задах конюшни, где Мананнан увидел на подставках девять серебряных доспехов.
— Вот все, что осталось от истинных рыцарей, которые пришли сюда! — сказал он в гневе. — Гордые люди, носившие их, теперь мертвы, как мертв и ты, Павлус. Ты ходишь по земле, но ты труп, разлагающийся и смердящий. Оседлай Кауна, Морриган.
— Снаружи собираются стражники, — заметила она.
— Пусть их. Седлай коня.
— Они не выпустят нас отсюда.
— Я проложу себе дорогу силой. Седлай Кауна.
— Еще не поздно, Мананнан, — прошептал Павлус. — Я говорил с тобой резко, но ты еще можешь остаться с нами. Подожди немного. Поговори со своим другом Самильданахом.
— Он умер, Павлус. Мне не о чем говорить с мертвецом.
Морриган вывела коня из стойла, и Мананнан передал ей кинжал.
— Если он начнет бороться или сделает хоть одно неверное движение, убей его. Сможешь?
— Я сделаю это с удовольствием, — ответила она, направив нож на Павлуса.
— А долго ли ты протянешь без своей амбрии, моя дорогая? — улыбнулся он. — Тебе понадобится пища. Они возненавидят тебя за это и убьют.
Морриган промолчала, но рыцарь увидел по ее глазам, что она признает правоту этих слов. Не зная, чем ее утешить, он двинулся к своим доспехам.
— Осторожно! — крикнула Морриган, и он, оглянувшись, увидел копье, летящее ему в спину. Он рукой отбил его в сторону. Но метнувший копье стражник выскочил из укрытия и с поднятым мечом бросился на него. Мананнан выхватил свой собственный серебристый клинок из висящих на стойке ножен.
— Ты со мной не сладишь, — сказал он стражнику. — Образумься, не то умрешь.
Стражник с руганью подался вперед, но Мананнан отразил его корявый удар и отмашкой рассек ему горло. Голова солдата скатилась с плеч, тело грохнулось на усыпанный сеном пол. Мананнан быстро надел доспехи. Пристегнул панцирь и наплечники. Его тошнило, трясло, и пот стекал в глаза.
— Держись, Мананнан, — воскликнула женщина. Он заставил себя улыбнуться ей и вернулся к Павлусу.
— У тебя, вампир, осталась последняя возможность сохранить свою мертвую жизнь. Открой нам ворота между мирами.
— Здесь нельзя, иначе звери ворвутся в город. Для туннеля требуется много места.
— Тогда ты умрешь. — Мананнан приставил меч к животу Павлуса.
— Погоди! Я обращусь к Оллатаиру, и он откроен ворота.
— Хорошо, будь по-твоему.
Павлус закрыл глаза. На дальней стене возник золотой круг, и Мананнан увидел в нем Оллатаира: тот сидел в набитой людьми пещере и разговаривал с высоким рыжебородым человеком. Чародей застыл, повернулся в сторону Мананнана, и рыцарь услышал у себя в голове его голос:
— Не искушай меня, Мананнан. Уйди прочь! Ступай к своим братьям!
— Мне нужна твоя помощь, Оллатаир, — сказал вслух Мананнан. — Со мной Морриган. Открой нам ворота.
— Если это какая-нибудь дьявольская хитрость, ты за нее ответишь.
— Открой ворота, Оружейник, и ты получишь все ответы, какие захочешь.
— Считай, что это уже сделано, — сказал Оллатаир, и его образ померк.
Мананнан отвел меч, положив его Павлусу на плечо.
— Будет лучше, Морриган, если ты тоже наденешь доспехи. Попробуй крайние слева: они принадлежали Патеусу, самому тонкому в кости.
Она скинула платье, и рыцарь сказал Павлусу:
— Мне следовало бы убить тебя. Клянусь Истоком, ты это заслужил. Но я не сделаю этого.
— Не стоит обливать меня презрением, Мананнан, только из-за того, что мои взгляды отличаются от твоих. В твоем жалком мире люди тысячами гибнут от войн и чумы, и их тела пропадают попусту. Здесь умирают сравнительно немногие, ибо у нас нет ни войн, ни болезней. Мы — просвещенный народ.
— Вы питаетесь смертью, Павлус. Несчастьем других людей. Молят ли вас жертвы о милосердии? Боятся ли, как только что боялся ты? Хочется ли им жить, как тебе?
— Думаю, что да, — признал Павлус. — Впрочем, кубы для перегонки амбрии находятся в северной части города, и я не вижу нужды там бывать. Но разве в твоем мире короли и принцы не приговаривают людей к смерти? Разве не держат рабов, чья жизнь зависит от прихоти их господина?
— Мы все равно не поймем друг друга. Ты и твой народ совершаете зло, но для тебя оно лишь пустой звук. Когда-нибудь вас уничтожат за это.
Морриган, нагнувшись, застегивала серебристые поножи. Мананнан подождал, когда она прицепит меч, и похлопал Кауна по шее.
— Пошли, храброе сердце. Мы едем домой.
— Конь тебя не слышит, потому что он мертв, — сказал Павлус. — Но скакать он будет быстрее, чем прежде, и ты можешь положиться на него во всем.
— Он и живой меня не подводил — он не захотел бы стать таким, будь у него выбор. Ступай, Павлус. Ты свободен.
Старик повернулся и увидел перед собой Морриган с мечом в руке.
— Что ты делаешь? — прошептал Павлус. — Он отпустил меня.
— Он отпустил, но я теперь вирианка, Павлус, — такая, какой ты меня сделал.
— Не надо, Морриган, умоляю! Я принесу тебе амбрии, я…
Меч вошел ему в живот, выпустив внутренности, и он с воплем рухнул на пол. Морриган вскочила на коня позади рыцаря и крикнула:
— Пошел!
Неживой конь вынес их из конюшни. И стражники шарахнулись в стороны. Стрелы отскакивали от доспехов обоих всадников, и вскоре они очутились за городом.
Впереди показался лес и черный зияющий туннель ворот.
— Почему ты убила его? — спросил Мананнан.
— А ты почему не убил?
Каун ровным галопом бежал вперед. Из его мертвой плоти торчали стрелы, и Мананнан, видя это, испытал чувство утраты и великую печаль. Они влетели в туннель, и тьма объяла их со всех сторон, но Морриган, подняв меч, вскричала: «Оллатаир!» Меч вспыхнул белым огнем, а справа и слева загорелись многочисленные глаза чудовищ.
Мананнан оглянулся. За ними гнались огромные, неповоротливые волки. Он снова посмотрел вперед и увидел, что ворота в конце туннеля закрыты.
* * *
— Кто это был? Враг? — спросил Лло, когда золотое окно померкло.
— Надеюсь, что нет, — ответил Руад. — Это Мананнан. Я послал его за черные врата на поиски рыцарей Габалы, а теперь должен вернуть его назад.
— Но ты сказал, что зло за воротами победило рыцарей. Почем ты знаешь, что оно не коснулось Мананнана? Вдруг это ловушка?
— Если так, то он — они — пожалеют об этом. Я тоже кое-что могу. Вернусь сюда утром.
— Может, дать тебе людей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82