Кое-как справившись с собой, я подошла к лесенке, откинула челку со лба и улыбнулась Натаниелю, стараясь не щуриться – солнце било прямо в глаза.
– Привет.
– Привет. – Натаниель улыбнулся в ответ. – Как делишки?
– Неплохо. Гораздо лучше. Пока никаких катаклизмов…
Наступила пауза. Я внезапно сообразила, что слишком уж пристально гляжу на его пальцы, ловко завязывающие узел. Это невежливо.
– Я… э… вышла нарвать… э… розмарина. – Я кивнула на корзинку. – Где тут розмарин?
– Пойдемте, я вам покажу. – Он спрыгнул с лесенки, и мы двинулись по дорожке в направлении огорода.
В саду, вдалеке от дома, царила тишина, если не считать жужжания какого-то насекомого и хруста гравия под ногами. Я пыталась придумать какую-нибудь шутку, чтобы завязать разговор, но мысли разбегались.
– Жарко, – изрекла я наконец.
Грандиозно !.
– Угу. – Натаниель с легкостью перешагнул через невысокую стену. Я последовала его примеру, желая продемонстрировать пружинящую походку, – и споткнулась, разумеется. Черт!
Натаниель обернулся.
– Все в порядке?
– В полном. – ответила я, скрывая за улыбкой Досаду на себя. – Э… какая красота! – Мое восхищение было абсолютно искренним. Огород, имевший форму шестиугольника, который пересекали дорожки между грядками, и вправду произвел на меня впечатление. – Это все вы сделали? Очень красиво.
– Спасибо на добром слове. – Натаниель усмехнулся. – Вот ваш розмарин.
Он вынул из висевшей на поясе кожаной сумки, смахивавшей на кобуру, секатор и принялся обрезать колючий куст с темно-зеленой листвой.
Сердце бешено заколотилось. Я должна сказать то, ради чего пришла.
– Э… Знаете… Вот какая штука. – Заговорила я, теребя в пальцах листок соседнего куста. – Триш вообразила невесть что. Она, похоже, думает, что мы… Ну, вы понимаете…
– Угу. – Он кивнул, не оборачиваясь.
– Но это же… глупо! – Я манерно хихикнула.
– М-м… – Он отрезал еще несколько веточек. – Этого достаточно?
«М-м»? И все? И больше ему нечего сказать?
– Вообще-то нет, – проговорила я. Натаниель послушно защелкал секатором. – Ну разве не глупо, а? – Почему он не может ответить по-человечески?
– Конечно. – На сей раз Натаниель взглянул на меня, его лоб прорезала морщина. – Вам сейчас не до того, если я правильно понимаю. С вашими-то личными проблемами.
Что? О чем это…
Ах, ну да. С моими личными проблемами.
– Разумеется, – промямлила я. – Не до того, вы правы.
Черт побери!
И зачем я только упомянула о «личных проблемах» ?! О чем я вообще думала?!
– Держите. – Натаниель вложил мне в руки пахучий пучок. – Что-нибудь еще?
– Э… Да! Нарвите мне, пожалуйста, мяты.
Я смотрела, как он шагает между грядок, направляясь к каменной чаше, в которой росла мята.
– Знаете… – Я всячески притворялась, что веду обыкновенную светскую беседу. – Вообще-то с личными проблемами покончено. Почти покончено. Я с ними справилась.
Натаниель повернулся ко мне, заслонил глаза ладонью от солнца.
– Вам хватило недели, чтобы пережить проблемы семи лет?
Если так излагать, и вправду получается несколько нелепо. Я поспешила исправить положение.
– Я и сама не думала, что справлюсь так быстро. А выяснилось, что я гнусь, но не ломаюсь… как резинка…
– Резинка, – повторил он. Понять, о чем он думает, по выражению его лица было невозможно.
Что, опять не то слово употребила? Ну почему, гнуться – это вполне сексуально…
Натаниель поднес мне мяту. Вид у него был такой, словно он прикидывал, насколько я искренна.
– Матушка говорит… – Он вдруг замялся.
– Что? – выдохнула я. Они говорили обо мне! Они обсуждали меня ?
– Ей кажется, что с вами… плохо обращались. – Он отвел взгляд. – Вы такая нервная… дерганая…
– Никакая я не дерганая! – оскорбилась я.
Хотя, если подумать, что-то в этом есть.
– Понимаете, я от природы… беспокойная. Но никто со мной плохо не обращался! Просто я… чувствовала себя в ловушке… постоянно…
Слова слетели с губ, прежде чем я успела их поймать.
Мне вспомнилась моя жизнь в «Картер Спинк». Я практически жила в офисе. А когда не задерживалась допоздна, брала работу на дом. Кипы документов. Ежечасные ответы на е-мейлы. Пожалуй, тут любой почувствует себя в ловушке.
– Но сейчас со мной все в порядке. – Я тряхнула волосами. – Я готова жить дальше… заводить новые связи… или… ну…
Мне достаточно одной ночи . Всего одной.
Я посмотрела на Натаниеля, стараясь изо всех сил расширить зрачки, и словно невзначай притронулась пальцами к уху. Наступила тишина – напряженная тишина, – которую нарушало лишь жужжание насекомых.
– Я бы на вашем месте не торопился, – сообщил Натаниель, отвернулся и уставился на листья какого-то куста.
Что-то в его позе подсказало мне, что он смущен. К моему лицу прилила кровь. Значит, так? Значит, мне дали от ворот поворот? Значит, со мной не желают связываться?
Жуть, да и только! Я лечу к нему, платье подобрала, глазки намазала, в языке тела изощряюсь, можно сказать, предлагаю себя… А он дает мне понять, что я его не интересую!
Вот стыдобища-то! Прочь, прочь отсюда! Прочь от него.
– Вы правы, – проговорила я тихо. – Об этом рановато думать… Да, неудачная мысль. Мне лучше сосредоточиться на работе. На готовке и… и так далее… Вы правы. Спасибо за розмарин.
– К вашим услугам, – откликнулся Натаниель.
– С удовольствием. Ну, я пошла. Увидимся.
Стиснув в пальцах пучок зелени, я повернулась,
перешагнула через стену – на сей раз ухитрилась не запнуться – и по посыпанной гравием дорожке двинулась обратно к дому.
Я вся кипела от унижения и злости. Вот тебе и новая Саманта!
Никогда! Никогда в жизни не стану больше навязываться мужчине! Моя первоначальная стратегия – вежливо ожидать, терпеливо сносить невнимание и переключаться на следующего – в миллион раз лучше.
Наплевать! Оно и полезнее, вдобавок. Мне действительно нужно сосредоточиться на работе. Вернувшись в дом, я достала гладильную доску, включила утюг, сделала погромче радио и налила себе кофе покрепче. Отныне и вовек – исключительно так. Займемся делами. И черт с ним, с этим садовником! Что мне вообще в голову взбрело? Я работаю, я получаю деньги за свою работу и должна ее выполнять, а не отвлекаться на всякую ерунду.
За утро я погладила десять рубашек, поставила стирку и пропылесосила веранду. К обеду я подмела и пропылесосила весь первый этаж и протерла все зеркала тряпкой, смоченной в уксусе. К вечеру я поставила новую стирку, порубила овощи в кухонном комбайне, залила водой канадский рис, предназначенный на гарнир, и, в полном соответствии с наставлениями Айрис, приготовила четыре коржа для tartes de fruits.
К семи часам я выбросила подгоревшие коржи, приготовила новые, пропитала их клубничным соком и смазала сверху подогретым абрикосовым джемом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Привет.
– Привет. – Натаниель улыбнулся в ответ. – Как делишки?
– Неплохо. Гораздо лучше. Пока никаких катаклизмов…
Наступила пауза. Я внезапно сообразила, что слишком уж пристально гляжу на его пальцы, ловко завязывающие узел. Это невежливо.
– Я… э… вышла нарвать… э… розмарина. – Я кивнула на корзинку. – Где тут розмарин?
– Пойдемте, я вам покажу. – Он спрыгнул с лесенки, и мы двинулись по дорожке в направлении огорода.
В саду, вдалеке от дома, царила тишина, если не считать жужжания какого-то насекомого и хруста гравия под ногами. Я пыталась придумать какую-нибудь шутку, чтобы завязать разговор, но мысли разбегались.
– Жарко, – изрекла я наконец.
Грандиозно !.
– Угу. – Натаниель с легкостью перешагнул через невысокую стену. Я последовала его примеру, желая продемонстрировать пружинящую походку, – и споткнулась, разумеется. Черт!
Натаниель обернулся.
– Все в порядке?
– В полном. – ответила я, скрывая за улыбкой Досаду на себя. – Э… какая красота! – Мое восхищение было абсолютно искренним. Огород, имевший форму шестиугольника, который пересекали дорожки между грядками, и вправду произвел на меня впечатление. – Это все вы сделали? Очень красиво.
– Спасибо на добром слове. – Натаниель усмехнулся. – Вот ваш розмарин.
Он вынул из висевшей на поясе кожаной сумки, смахивавшей на кобуру, секатор и принялся обрезать колючий куст с темно-зеленой листвой.
Сердце бешено заколотилось. Я должна сказать то, ради чего пришла.
– Э… Знаете… Вот какая штука. – Заговорила я, теребя в пальцах листок соседнего куста. – Триш вообразила невесть что. Она, похоже, думает, что мы… Ну, вы понимаете…
– Угу. – Он кивнул, не оборачиваясь.
– Но это же… глупо! – Я манерно хихикнула.
– М-м… – Он отрезал еще несколько веточек. – Этого достаточно?
«М-м»? И все? И больше ему нечего сказать?
– Вообще-то нет, – проговорила я. Натаниель послушно защелкал секатором. – Ну разве не глупо, а? – Почему он не может ответить по-человечески?
– Конечно. – На сей раз Натаниель взглянул на меня, его лоб прорезала морщина. – Вам сейчас не до того, если я правильно понимаю. С вашими-то личными проблемами.
Что? О чем это…
Ах, ну да. С моими личными проблемами.
– Разумеется, – промямлила я. – Не до того, вы правы.
Черт побери!
И зачем я только упомянула о «личных проблемах» ?! О чем я вообще думала?!
– Держите. – Натаниель вложил мне в руки пахучий пучок. – Что-нибудь еще?
– Э… Да! Нарвите мне, пожалуйста, мяты.
Я смотрела, как он шагает между грядок, направляясь к каменной чаше, в которой росла мята.
– Знаете… – Я всячески притворялась, что веду обыкновенную светскую беседу. – Вообще-то с личными проблемами покончено. Почти покончено. Я с ними справилась.
Натаниель повернулся ко мне, заслонил глаза ладонью от солнца.
– Вам хватило недели, чтобы пережить проблемы семи лет?
Если так излагать, и вправду получается несколько нелепо. Я поспешила исправить положение.
– Я и сама не думала, что справлюсь так быстро. А выяснилось, что я гнусь, но не ломаюсь… как резинка…
– Резинка, – повторил он. Понять, о чем он думает, по выражению его лица было невозможно.
Что, опять не то слово употребила? Ну почему, гнуться – это вполне сексуально…
Натаниель поднес мне мяту. Вид у него был такой, словно он прикидывал, насколько я искренна.
– Матушка говорит… – Он вдруг замялся.
– Что? – выдохнула я. Они говорили обо мне! Они обсуждали меня ?
– Ей кажется, что с вами… плохо обращались. – Он отвел взгляд. – Вы такая нервная… дерганая…
– Никакая я не дерганая! – оскорбилась я.
Хотя, если подумать, что-то в этом есть.
– Понимаете, я от природы… беспокойная. Но никто со мной плохо не обращался! Просто я… чувствовала себя в ловушке… постоянно…
Слова слетели с губ, прежде чем я успела их поймать.
Мне вспомнилась моя жизнь в «Картер Спинк». Я практически жила в офисе. А когда не задерживалась допоздна, брала работу на дом. Кипы документов. Ежечасные ответы на е-мейлы. Пожалуй, тут любой почувствует себя в ловушке.
– Но сейчас со мной все в порядке. – Я тряхнула волосами. – Я готова жить дальше… заводить новые связи… или… ну…
Мне достаточно одной ночи . Всего одной.
Я посмотрела на Натаниеля, стараясь изо всех сил расширить зрачки, и словно невзначай притронулась пальцами к уху. Наступила тишина – напряженная тишина, – которую нарушало лишь жужжание насекомых.
– Я бы на вашем месте не торопился, – сообщил Натаниель, отвернулся и уставился на листья какого-то куста.
Что-то в его позе подсказало мне, что он смущен. К моему лицу прилила кровь. Значит, так? Значит, мне дали от ворот поворот? Значит, со мной не желают связываться?
Жуть, да и только! Я лечу к нему, платье подобрала, глазки намазала, в языке тела изощряюсь, можно сказать, предлагаю себя… А он дает мне понять, что я его не интересую!
Вот стыдобища-то! Прочь, прочь отсюда! Прочь от него.
– Вы правы, – проговорила я тихо. – Об этом рановато думать… Да, неудачная мысль. Мне лучше сосредоточиться на работе. На готовке и… и так далее… Вы правы. Спасибо за розмарин.
– К вашим услугам, – откликнулся Натаниель.
– С удовольствием. Ну, я пошла. Увидимся.
Стиснув в пальцах пучок зелени, я повернулась,
перешагнула через стену – на сей раз ухитрилась не запнуться – и по посыпанной гравием дорожке двинулась обратно к дому.
Я вся кипела от унижения и злости. Вот тебе и новая Саманта!
Никогда! Никогда в жизни не стану больше навязываться мужчине! Моя первоначальная стратегия – вежливо ожидать, терпеливо сносить невнимание и переключаться на следующего – в миллион раз лучше.
Наплевать! Оно и полезнее, вдобавок. Мне действительно нужно сосредоточиться на работе. Вернувшись в дом, я достала гладильную доску, включила утюг, сделала погромче радио и налила себе кофе покрепче. Отныне и вовек – исключительно так. Займемся делами. И черт с ним, с этим садовником! Что мне вообще в голову взбрело? Я работаю, я получаю деньги за свою работу и должна ее выполнять, а не отвлекаться на всякую ерунду.
За утро я погладила десять рубашек, поставила стирку и пропылесосила веранду. К обеду я подмела и пропылесосила весь первый этаж и протерла все зеркала тряпкой, смоченной в уксусе. К вечеру я поставила новую стирку, порубила овощи в кухонном комбайне, залила водой канадский рис, предназначенный на гарнир, и, в полном соответствии с наставлениями Айрис, приготовила четыре коржа для tartes de fruits.
К семи часам я выбросила подгоревшие коржи, приготовила новые, пропитала их клубничным соком и смазала сверху подогретым абрикосовым джемом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88