Вряд ли я смогу снова сосредоточиться на кеттермановском отчете.
Я встала, подошла к картотеке, просто чтобы чем-то себя занять. Открыла один ящик, потом другой, снова закрыла. Обернулась, бросила взгляд на стол, заваленный бумагами и папками, на сложенные горкой на системном блоке книги.
Кеттерман прав. Это никуда не годится. Стол партнера не может быть таким… неаккуратным.
Я разберу стол. Замечательный способ провести час. 12.06 – 13.06: уборка офиса. Оказывается, в рабочем расписании в памяти компьютера есть такой пункт.
Совсем забыла, насколько я ненавижу прибираться!
По мере того как я разгребала бумажные завалы, обнаруживались новые и новые документы. Корпоративные извещения… контракты на обработку… старые приглашения… напоминания… рекламная брошюра системы пилатес… компакт-диск, купленный три месяца назад (я была уверена, что потеряла его)… прошлогодняя рождественская открытка от Арнольда: он в костюме северного оленя… Я усмехнулась и отложила открытку в стопку нужных и полезных предметов.
Нашлись «надгробия» – массивные пластины органического стекла, которыми у нас принято награждать по завершении крупной сделки. И… Боже мой! Половинка недоеденного «сникерса»! Я кинула шоколад в мусорную корзину и со вздохом повернулась к следующей кипе бумаг.
И зачем мне такой большой стол? Вон сколько всего на нем помещается!
«Партнер!» – звучало у меня в голове. Буквы высвечивались огнями фейерверка перед мысленным взором. ПАРТНЕР!
Хватит, приказала я себе. Сосредоточься на деле. Я вытянула из кипы старый номер «Юриста» и задумалась над тем, чего ради храню журнал до сих пор. Несколько документов на скрепках упали на пол. Я потянулась за ними, машинально прочитала первую страницу, готовая уже отложить в сторону. Это была служебная записка от Арнольда.
На: «Третий Юнион-банк»
Пожалуйста, изучите прилагаемые долговые обязательства компании «Глейзербрукс лимитед». Зарегистрируйте их в Регистрационной палате.
Ничего особенного. «Третий Юнион-банк» был клиентом Арнольда, я имела с ними дело всего один раз. Мы заключили сделку по предоставлению «Глейзебрукс» займа в пятьдесят миллионов фунтов стерлингов, и от меня требовалось всего-навсего зарегистрировать контракт в Регистрационной палате в течение двадцати одного дня после его заключения. Обычная повседневная работа, которую старшие партнеры вечно сваливают на меня. Больше не получится, мстительно подумала я, придется перепоручить кому-то другому. Да, сделаю это прямо сейчас.
Я автоматически проверила дату. И не поверила собственным глазам. 26 мая. Пять недель назад? Не может быть! Я перерыла всю стопку в поисках правильной версии записки. Это же опечатка! Опечатка! Но иных вариантов не нашлось. 26 мая. 26 мая?!
Я ошарашенно смотрела на документ. Он пролежал на моем столе пять недель?
Невероятно… В смысле – не может быть… Это означает…
Это означает, что я не уложилась в срок… Я сглотнула. Наверное, я просто чего-то не поняла. На такую глупую ошибку я не способна. Я не могла не зарегистрировать контракт! Я всегда регистрирую их вовремя!
Я закрыла глаза и постаралась успокоиться. Допустим, у меня от радости пошла кругом голова. Допустим, я слишком сильно обрадовалась перемене своего статуса, вот и мерещится всякая чушь. Успокойся, Саманта, возьми себя в руки.
Я открыла глаза и посмотрела на записку. К несчастью, ее содержание ни на йоту не изменилось. Зарегистрировать контракт, дата – 26 мая. Черным по белому. Из чего следует, что я не застраховала риски нашего клиента. То есть совершила едва ли не элементарнейшую ошибку из всех, какие только может совершить юрист.
Радостное возбуждение испарилось. По спине побежали мурашки. Я отчаянно пыталась вспомнить, говорил ли мне Арнольд хоть что-нибудь по поводу этой сделки. Не помню, чтобы он даже упоминал о ней. Но с какой стати ему упоминать? Это обыкновенное кредитное соглашение. Мы такие контракты оформляем во сне. Арнольд справедливо предположил, что я выполню его поручение. Он доверился моему профессионализму.
Господи!
Я снова прошерстила страницы, разыскивая некое незаметное с первого взгляда примечание, некую зацепку, которая позволила бы мне с облегчением воскликнуть: «Ну конечно!» Тщетно. От волнения у меня закружилась голова. Как такое могло случиться? Видела ли я вообще записку Арнольда? Неужели я просто пихнула ее подальше, чтобы разобраться на досуге? Не помню. Черт побери, не помню!
И что мне теперь делать? Волной захлестнула паника. «Третий Юнион-банк» ссудил компании «Глейзербрукс» пятьдесят миллионов фунтов. Поскольку сделка не была зарегистрирована, этот кредит – этот многомиллионный кредит – ничем не обеспечен. Если вдруг завтра «Глейзербрукс» обанкротится, банк окажется в самом хвосте очереди кредиторов. И, вполне возможно, не получит ни пенса.
– Саманта! – окликнула меня Мэгги. Я подскочила чуть ли не до потолка и инстинктивно прикрыла ладонью злополучную записку; хотя откуда Мэгги знать, что именно я разглядываю?
– Я только что узнала! – громким шепотом объявила она. – Гай рассказал! Поздравляю!
– М-м… Спасибо. – Я кое-как заставила себя улыбнуться.
– Я заварила себе чай. Вам заварить?
– Было бы здорово… Еще раз спасибо.
Мэгги исчезла, а я обхватила голову руками. Все попытки успокоиться разбивались о стену непередаваемого ужаса. Что ж, придется признаться хотя бы себе самой – я допустила ошибку.
Я допустила ошибку.
Что делать? Все тело словно сковало могильным холодом. Не могу сосредоточиться…
Внезапно вспомнились вчерашние слова Гая, и меня буквально затрясло от облегчения. «Ошибка не является ошибкой до тех пор , пока не появится возможность ее исправить».
Точно! Я могу все исправить. Я еще могу зарегистрировать кредит.
Придется помучиться. Придется уведомить банк – и «Глейзербрукс» – и Арнольда – и Кеттермана. Придется подготовить новый пакет документов. Хуже всего, придется смириться с тем, что все узнают о моем промахе. О том, что я допустила глупую, идиотскую ошибку, недостойную даже стажера.
Попрощайся со своим партнерством, – мелькнула паническая мысль. К горлу подкатила тошнота.
Но выхода нет. Нужно исправлять ситуацию.
Я поспешно зашла на сайт Регистрационной палаты и ввела в строке поиска «Глейзербрукс». Если только не было выдвинуто сторонних претензий, все должно получиться.
Я изумленно уставилась на страницу. Нет.
Не может быть.
На прошлой неделе некая компания «БЛСС Холдинге» выставила претензии на сумму 50 миллионов фунтов стерлингов. Наш клиент откатился в хвост кредиторской очереди.
Мысли неслись вскачь. Это плохо. Это действительно плохо. Нужно что-то предпринять, и поскорее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Я встала, подошла к картотеке, просто чтобы чем-то себя занять. Открыла один ящик, потом другой, снова закрыла. Обернулась, бросила взгляд на стол, заваленный бумагами и папками, на сложенные горкой на системном блоке книги.
Кеттерман прав. Это никуда не годится. Стол партнера не может быть таким… неаккуратным.
Я разберу стол. Замечательный способ провести час. 12.06 – 13.06: уборка офиса. Оказывается, в рабочем расписании в памяти компьютера есть такой пункт.
Совсем забыла, насколько я ненавижу прибираться!
По мере того как я разгребала бумажные завалы, обнаруживались новые и новые документы. Корпоративные извещения… контракты на обработку… старые приглашения… напоминания… рекламная брошюра системы пилатес… компакт-диск, купленный три месяца назад (я была уверена, что потеряла его)… прошлогодняя рождественская открытка от Арнольда: он в костюме северного оленя… Я усмехнулась и отложила открытку в стопку нужных и полезных предметов.
Нашлись «надгробия» – массивные пластины органического стекла, которыми у нас принято награждать по завершении крупной сделки. И… Боже мой! Половинка недоеденного «сникерса»! Я кинула шоколад в мусорную корзину и со вздохом повернулась к следующей кипе бумаг.
И зачем мне такой большой стол? Вон сколько всего на нем помещается!
«Партнер!» – звучало у меня в голове. Буквы высвечивались огнями фейерверка перед мысленным взором. ПАРТНЕР!
Хватит, приказала я себе. Сосредоточься на деле. Я вытянула из кипы старый номер «Юриста» и задумалась над тем, чего ради храню журнал до сих пор. Несколько документов на скрепках упали на пол. Я потянулась за ними, машинально прочитала первую страницу, готовая уже отложить в сторону. Это была служебная записка от Арнольда.
На: «Третий Юнион-банк»
Пожалуйста, изучите прилагаемые долговые обязательства компании «Глейзербрукс лимитед». Зарегистрируйте их в Регистрационной палате.
Ничего особенного. «Третий Юнион-банк» был клиентом Арнольда, я имела с ними дело всего один раз. Мы заключили сделку по предоставлению «Глейзебрукс» займа в пятьдесят миллионов фунтов стерлингов, и от меня требовалось всего-навсего зарегистрировать контракт в Регистрационной палате в течение двадцати одного дня после его заключения. Обычная повседневная работа, которую старшие партнеры вечно сваливают на меня. Больше не получится, мстительно подумала я, придется перепоручить кому-то другому. Да, сделаю это прямо сейчас.
Я автоматически проверила дату. И не поверила собственным глазам. 26 мая. Пять недель назад? Не может быть! Я перерыла всю стопку в поисках правильной версии записки. Это же опечатка! Опечатка! Но иных вариантов не нашлось. 26 мая. 26 мая?!
Я ошарашенно смотрела на документ. Он пролежал на моем столе пять недель?
Невероятно… В смысле – не может быть… Это означает…
Это означает, что я не уложилась в срок… Я сглотнула. Наверное, я просто чего-то не поняла. На такую глупую ошибку я не способна. Я не могла не зарегистрировать контракт! Я всегда регистрирую их вовремя!
Я закрыла глаза и постаралась успокоиться. Допустим, у меня от радости пошла кругом голова. Допустим, я слишком сильно обрадовалась перемене своего статуса, вот и мерещится всякая чушь. Успокойся, Саманта, возьми себя в руки.
Я открыла глаза и посмотрела на записку. К несчастью, ее содержание ни на йоту не изменилось. Зарегистрировать контракт, дата – 26 мая. Черным по белому. Из чего следует, что я не застраховала риски нашего клиента. То есть совершила едва ли не элементарнейшую ошибку из всех, какие только может совершить юрист.
Радостное возбуждение испарилось. По спине побежали мурашки. Я отчаянно пыталась вспомнить, говорил ли мне Арнольд хоть что-нибудь по поводу этой сделки. Не помню, чтобы он даже упоминал о ней. Но с какой стати ему упоминать? Это обыкновенное кредитное соглашение. Мы такие контракты оформляем во сне. Арнольд справедливо предположил, что я выполню его поручение. Он доверился моему профессионализму.
Господи!
Я снова прошерстила страницы, разыскивая некое незаметное с первого взгляда примечание, некую зацепку, которая позволила бы мне с облегчением воскликнуть: «Ну конечно!» Тщетно. От волнения у меня закружилась голова. Как такое могло случиться? Видела ли я вообще записку Арнольда? Неужели я просто пихнула ее подальше, чтобы разобраться на досуге? Не помню. Черт побери, не помню!
И что мне теперь делать? Волной захлестнула паника. «Третий Юнион-банк» ссудил компании «Глейзербрукс» пятьдесят миллионов фунтов. Поскольку сделка не была зарегистрирована, этот кредит – этот многомиллионный кредит – ничем не обеспечен. Если вдруг завтра «Глейзербрукс» обанкротится, банк окажется в самом хвосте очереди кредиторов. И, вполне возможно, не получит ни пенса.
– Саманта! – окликнула меня Мэгги. Я подскочила чуть ли не до потолка и инстинктивно прикрыла ладонью злополучную записку; хотя откуда Мэгги знать, что именно я разглядываю?
– Я только что узнала! – громким шепотом объявила она. – Гай рассказал! Поздравляю!
– М-м… Спасибо. – Я кое-как заставила себя улыбнуться.
– Я заварила себе чай. Вам заварить?
– Было бы здорово… Еще раз спасибо.
Мэгги исчезла, а я обхватила голову руками. Все попытки успокоиться разбивались о стену непередаваемого ужаса. Что ж, придется признаться хотя бы себе самой – я допустила ошибку.
Я допустила ошибку.
Что делать? Все тело словно сковало могильным холодом. Не могу сосредоточиться…
Внезапно вспомнились вчерашние слова Гая, и меня буквально затрясло от облегчения. «Ошибка не является ошибкой до тех пор , пока не появится возможность ее исправить».
Точно! Я могу все исправить. Я еще могу зарегистрировать кредит.
Придется помучиться. Придется уведомить банк – и «Глейзербрукс» – и Арнольда – и Кеттермана. Придется подготовить новый пакет документов. Хуже всего, придется смириться с тем, что все узнают о моем промахе. О том, что я допустила глупую, идиотскую ошибку, недостойную даже стажера.
Попрощайся со своим партнерством, – мелькнула паническая мысль. К горлу подкатила тошнота.
Но выхода нет. Нужно исправлять ситуацию.
Я поспешно зашла на сайт Регистрационной палаты и ввела в строке поиска «Глейзербрукс». Если только не было выдвинуто сторонних претензий, все должно получиться.
Я изумленно уставилась на страницу. Нет.
Не может быть.
На прошлой неделе некая компания «БЛСС Холдинге» выставила претензии на сумму 50 миллионов фунтов стерлингов. Наш клиент откатился в хвост кредиторской очереди.
Мысли неслись вскачь. Это плохо. Это действительно плохо. Нужно что-то предпринять, и поскорее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88