Я отомщу мужу, так дальше продолжаться не может. Не все в этой жизни решают деньги. Конечно же, не все!
В жизни существуют еще другие отношения, чистые и спокойные, – она вытряхнула из сумочки мобильный телефон, продолжая вести машину. – Вот здесь я остановлюсь", – она воткнулась между двумя машинами, взяла телефон и набрала номер.
В горле пересохло, словно рот был забит сухим горячим песком.
– Алло, алло! – прошептала она в трубку прерывающимся голосом и закашлялась.
– Слушаю, это я, любимая, – раздалось в трубке.
Станислава вздохнула с облегчением.
– Это я, Станислава.
– Добрый вечер, Станислава, – спокойно произнес Серебров. – Я как раз о тебе думал.
– Что ты обо мне думал?
– Я давно тебя не видел и, честно говоря, скучаю. Я не люблю говорить такие вещи, но тем не менее это так.
– Ты где?
– А ты? – задал вопрос Серебров.
– В городе.
Сейчас сориентируюсь.
Я в трех кварталах от Тверской, за Белорусским вокзалом, на Большой Грузинской.
– Что ты там делаешь? – спросил Сергей.
– Сижу в машине, тебе звоню.
– Почему ты не дома?
– Это долго рассказывать, Сергей, это очень трудно рассказывать.
– Что-то случилось, да? – вкрадчиво и ласково спросил Серебров.
– Случилось, Сергей. Со мной все время что-то случается. Можно, я к тебе приеду?
– Можно, конечно, – сказал Сергей.
– Где это?
Серебров объяснил, как добраться, и уже минут через тридцать он стоял у подъезда. Когда белая «Тойота» подъехала, он открыл дверь, помог Станиславе выбраться, взял ее за плечи и заглянул в глаза.
– Ничего не говори, пойдем в дом.
Они поднялись в квартиру. Станислава дрожала.
– Мне кажется, тебе следует выпить.
– Может быть.
– Надо выпить, обязательно. Ты напряжена. Держи, – Серебров налил в бокал коньяк и подал Станиславе. Усадил ее в кресло, погасил верхний свет, оставив включенным лишь торшер в дальнем углу.
Станислава немного успокоилась. Как-никак, Серебров не видит ее заплаканного лица, искусанных губ.
– Сергей, я его ненавижу, я желаю его смерти.
– Успокойся. Зачем желать кому-то смерти? Всегда отыщется возможность все изменить.
– У меня нет такой возможности, он меня не отпустит.
– Как это не отпустит?
– Не отпустит и все. Он держит меня в своих руках, он сделал так, что я полностью от него зависима.
– Погоди, Станислава, не спеши принимать решение. Расскажи все по порядку. Чего ты решила броситься с места в карьер? – Серебров держал в руках бокал с коньяком и не спешил прикоснуться к нему губами. – Тебе надо поспать, успокоиться.
Как говорится, утро вечера мудренее, и решение принимать следует, все хорошенько взвесив, на холодную голову.
Станислава залпом выпила коньяк и протянула бокал мужчине. Серебров налил еще. Станислава курила одну сигарету за другой, курила нервно, не обращая внимания на пепел, который падал ей на туфли.
– Я поехала в поселок, в большой дом, хотела побыть немного в тишине. Мы в последние дни примирились с ним. Я звонила Нестерову несколько раз, чтобы предупредить, но трубку он не брал. И я не знала, где он. В офисе его не было, я поехала за город… – и Станислава рассказала все, ничего не утаив. – ..Это животное лежало на моей кровати. Представляешь, абсолютно голое!
– Кто?
– Кандидат в депутаты.
– Станислава, погоди…
– Я не помню, как его зовут… Горбатенко, кажется, маленький такой, мерзкий… Все знакомые моего мужа – это конченые идиоты, мерзавцы и подлецы.
У них на уме политика и деньги, деньги и политика.
Серебров сделал вид, что не обратил внимания на фамилию кандидата в депутаты.
– Мне кажется, ты все преувеличиваешь, может, оно было совсем не так.
– Сергей! Там были мерзкие шлюхи, такие же, как на Тверской, как у Белорусского вокзала. Мерзкие уличные девки!
Сереброву все стало ясно. Его ловушка сработала, значит, генерал Кабанов смог-таки выдать Нестерову его, Сереброва, мысли.
– Ладно, Станислава, давай я тебя уложу. Ты немного отдохнешь.
– Я не смогу спать, Серебров. Слышишь, не смогу. Я не смогу спать одна.
«Вот тебе и на, – подумал Серебров, – она обвиняет мужа, а сама поступает точно так, как он. Но если сегодняшние поступки Нестерова можно оправдать меркантильными целями, то ее поведение – это самая элементарная месть».
– Ладно, пойдем, – сказал он, подошел к Станиславе, взял ее за руку и увлек в спальню. Он помог ей раздеться и почувствовал, как возбуждается.
«Да, ты тоже хорош», – подумал он о себе, обнимая Станиславу.
Они рухнули на распростертую кровать как два сильных, срубленных под корень дерева. Их руки переплелись, как ветви, стоны и вздохи наполнили комнату. Станислава была страстна, как никогда, у нее внутри все клокотало, энергия и накопившаяся ярость требовали выхода, и она отдалась чувству всецело.
Она была стервой до мозга костей, опытной, умелой, безобразно-откровенной. А Серебров был как раз тем, кто мог это оценить.
Обессиленные, измотанные, они уснули на рассвете. А утром, уже сидя за столом с чашкой кофе в руках, Станислава стала прежней, такой, какой привык ее знать Серебров.
– Я тебе помогу, – сказал Сергей, – избавиться от мужа и получить кучу денег.
– Что для этого я должна сделать?
– Скажи, где живет режиссер, с которым договаривался твой муж? Ты его визитку на столе в кабинете нашла.
– Я не помню его адрес, я никогда у него не была.
Я знаю лишь телефон, номер скажу.
– Мне больше ничего не надо, – сказал Серебров, – номер вполне устроит.
Получив номер Максима Корытина, Серебров самодовольно улыбнулся.
* * *
Горбатенко проснулся на рассвете, абсолютно не понимая, где он и что с ним случилось. Он с трудом продрал глаза. Незнакомая комната, он абсолютно голый, плед сполз на пол. Горбатенко пошевелился. Руки и ноги хотя с трудом, но слушались.
– Где я? Что со мной? – он принялся вспоминать.
«Мы поехали к Нестерову, пили водку, потом купались. Были женщины, две, одна рыжая, вторая брюнетка. Хорошие девицы».
Горбатенко сел на кровать, осмотрел себя. Его член был в темных пятнах губной помады.
«Черт подери, как хочется пить!»
Горбатенко накинул на плечи плед и двинулся из спальни. Он нашел бутылку минеральной воды, зацепил стол. Бокалы посыпались на пол, один разбился. Кандидат в депутаты старался больше к столу не приближаться, понимая, что может порезать ногу и тогда перепачкает кровью дорогой ковер, огромный, почти во всю гостиную. Он глотал воду, удерживая левой рукой плед, весь растрепанный, помятый. Горбатенко пошатывался, бурчал и глотал теплую минералку.
– Ты бы, может, Игорь Иванович, граммов сто водки выпил, а? – услышал он голос Нестерова и вздрогнул. Нестеров стоял на лестнице, ведущей на второй этаж. Он был в халате, шлепанцах и улыбался. Улыбка показалась Горбатенко издевательской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
В жизни существуют еще другие отношения, чистые и спокойные, – она вытряхнула из сумочки мобильный телефон, продолжая вести машину. – Вот здесь я остановлюсь", – она воткнулась между двумя машинами, взяла телефон и набрала номер.
В горле пересохло, словно рот был забит сухим горячим песком.
– Алло, алло! – прошептала она в трубку прерывающимся голосом и закашлялась.
– Слушаю, это я, любимая, – раздалось в трубке.
Станислава вздохнула с облегчением.
– Это я, Станислава.
– Добрый вечер, Станислава, – спокойно произнес Серебров. – Я как раз о тебе думал.
– Что ты обо мне думал?
– Я давно тебя не видел и, честно говоря, скучаю. Я не люблю говорить такие вещи, но тем не менее это так.
– Ты где?
– А ты? – задал вопрос Серебров.
– В городе.
Сейчас сориентируюсь.
Я в трех кварталах от Тверской, за Белорусским вокзалом, на Большой Грузинской.
– Что ты там делаешь? – спросил Сергей.
– Сижу в машине, тебе звоню.
– Почему ты не дома?
– Это долго рассказывать, Сергей, это очень трудно рассказывать.
– Что-то случилось, да? – вкрадчиво и ласково спросил Серебров.
– Случилось, Сергей. Со мной все время что-то случается. Можно, я к тебе приеду?
– Можно, конечно, – сказал Сергей.
– Где это?
Серебров объяснил, как добраться, и уже минут через тридцать он стоял у подъезда. Когда белая «Тойота» подъехала, он открыл дверь, помог Станиславе выбраться, взял ее за плечи и заглянул в глаза.
– Ничего не говори, пойдем в дом.
Они поднялись в квартиру. Станислава дрожала.
– Мне кажется, тебе следует выпить.
– Может быть.
– Надо выпить, обязательно. Ты напряжена. Держи, – Серебров налил в бокал коньяк и подал Станиславе. Усадил ее в кресло, погасил верхний свет, оставив включенным лишь торшер в дальнем углу.
Станислава немного успокоилась. Как-никак, Серебров не видит ее заплаканного лица, искусанных губ.
– Сергей, я его ненавижу, я желаю его смерти.
– Успокойся. Зачем желать кому-то смерти? Всегда отыщется возможность все изменить.
– У меня нет такой возможности, он меня не отпустит.
– Как это не отпустит?
– Не отпустит и все. Он держит меня в своих руках, он сделал так, что я полностью от него зависима.
– Погоди, Станислава, не спеши принимать решение. Расскажи все по порядку. Чего ты решила броситься с места в карьер? – Серебров держал в руках бокал с коньяком и не спешил прикоснуться к нему губами. – Тебе надо поспать, успокоиться.
Как говорится, утро вечера мудренее, и решение принимать следует, все хорошенько взвесив, на холодную голову.
Станислава залпом выпила коньяк и протянула бокал мужчине. Серебров налил еще. Станислава курила одну сигарету за другой, курила нервно, не обращая внимания на пепел, который падал ей на туфли.
– Я поехала в поселок, в большой дом, хотела побыть немного в тишине. Мы в последние дни примирились с ним. Я звонила Нестерову несколько раз, чтобы предупредить, но трубку он не брал. И я не знала, где он. В офисе его не было, я поехала за город… – и Станислава рассказала все, ничего не утаив. – ..Это животное лежало на моей кровати. Представляешь, абсолютно голое!
– Кто?
– Кандидат в депутаты.
– Станислава, погоди…
– Я не помню, как его зовут… Горбатенко, кажется, маленький такой, мерзкий… Все знакомые моего мужа – это конченые идиоты, мерзавцы и подлецы.
У них на уме политика и деньги, деньги и политика.
Серебров сделал вид, что не обратил внимания на фамилию кандидата в депутаты.
– Мне кажется, ты все преувеличиваешь, может, оно было совсем не так.
– Сергей! Там были мерзкие шлюхи, такие же, как на Тверской, как у Белорусского вокзала. Мерзкие уличные девки!
Сереброву все стало ясно. Его ловушка сработала, значит, генерал Кабанов смог-таки выдать Нестерову его, Сереброва, мысли.
– Ладно, Станислава, давай я тебя уложу. Ты немного отдохнешь.
– Я не смогу спать, Серебров. Слышишь, не смогу. Я не смогу спать одна.
«Вот тебе и на, – подумал Серебров, – она обвиняет мужа, а сама поступает точно так, как он. Но если сегодняшние поступки Нестерова можно оправдать меркантильными целями, то ее поведение – это самая элементарная месть».
– Ладно, пойдем, – сказал он, подошел к Станиславе, взял ее за руку и увлек в спальню. Он помог ей раздеться и почувствовал, как возбуждается.
«Да, ты тоже хорош», – подумал он о себе, обнимая Станиславу.
Они рухнули на распростертую кровать как два сильных, срубленных под корень дерева. Их руки переплелись, как ветви, стоны и вздохи наполнили комнату. Станислава была страстна, как никогда, у нее внутри все клокотало, энергия и накопившаяся ярость требовали выхода, и она отдалась чувству всецело.
Она была стервой до мозга костей, опытной, умелой, безобразно-откровенной. А Серебров был как раз тем, кто мог это оценить.
Обессиленные, измотанные, они уснули на рассвете. А утром, уже сидя за столом с чашкой кофе в руках, Станислава стала прежней, такой, какой привык ее знать Серебров.
– Я тебе помогу, – сказал Сергей, – избавиться от мужа и получить кучу денег.
– Что для этого я должна сделать?
– Скажи, где живет режиссер, с которым договаривался твой муж? Ты его визитку на столе в кабинете нашла.
– Я не помню его адрес, я никогда у него не была.
Я знаю лишь телефон, номер скажу.
– Мне больше ничего не надо, – сказал Серебров, – номер вполне устроит.
Получив номер Максима Корытина, Серебров самодовольно улыбнулся.
* * *
Горбатенко проснулся на рассвете, абсолютно не понимая, где он и что с ним случилось. Он с трудом продрал глаза. Незнакомая комната, он абсолютно голый, плед сполз на пол. Горбатенко пошевелился. Руки и ноги хотя с трудом, но слушались.
– Где я? Что со мной? – он принялся вспоминать.
«Мы поехали к Нестерову, пили водку, потом купались. Были женщины, две, одна рыжая, вторая брюнетка. Хорошие девицы».
Горбатенко сел на кровать, осмотрел себя. Его член был в темных пятнах губной помады.
«Черт подери, как хочется пить!»
Горбатенко накинул на плечи плед и двинулся из спальни. Он нашел бутылку минеральной воды, зацепил стол. Бокалы посыпались на пол, один разбился. Кандидат в депутаты старался больше к столу не приближаться, понимая, что может порезать ногу и тогда перепачкает кровью дорогой ковер, огромный, почти во всю гостиную. Он глотал воду, удерживая левой рукой плед, весь растрепанный, помятый. Горбатенко пошатывался, бурчал и глотал теплую минералку.
– Ты бы, может, Игорь Иванович, граммов сто водки выпил, а? – услышал он голос Нестерова и вздрогнул. Нестеров стоял на лестнице, ведущей на второй этаж. Он был в халате, шлепанцах и улыбался. Улыбка показалась Горбатенко издевательской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76