Чуть что заподозрят – мигом голову открутят. О них информацию в библиотеках собирать надо, с подшивками газет сидеть, а не в дома к ним лезть с фотоаппаратом на шее.
Серебров вздохнул:
– Ты, Богатырев, дураком был, дураком и останешься. Крутые мужики моему заказчику нужны, а я не по мужской части. У меня ориентация традиционная – правильная. Пусть Кремль и мужики в политику играют, охрану нанимают, сигнализации устанавливают, на людях не показываются, пьют при плотно зашторенных окнах, но ни один мужик не может без женщины обойтись. Зачем мужику женщина? – резко спросил Серебров.
– Зачем, зачем? – растерялся Богатырев.
Сексом заниматься.
– Дурак ты, секс лишь способ расслабиться – побыть самим собой голым душой и телом. Расслабленный человек хуже пьяного. Вот поэтому женщины всегда посвящены в мужские тайны. Если потребуется, женщина в постели и нужную нам мысль на ушко шепнет, да так ласково и ненавязчиво, что поутру муж ее своей собственной считать станет.
– Понял, – засуетился Богатырев и принялся выравнивать концы шнурков на ботинках.
– Все трое клиентов женаты, один даже по второму разу. Сделай фотографии их жен, узнай о слабостях, о том, где бывают, что пьют, с кем встречаются.
– С кем спят?
– Богатырев скроил гнусную улыбку.
– И это узнай. Мне всякая информация пригодится, но по большей части – о слабостях. Сильные стороны мне ни к чему, я не люблю сквозь стену напролом идти.
– Когда это надо сделать?
– Как всегда – вчера.
– Три дня времени у меня найдется?
– В верхнем пределе. Ты, Герман, человек умный, сообразительный, находчивый, умелый…
Богатырев расплылся в улыбке:
– Сам знаю.
– Я не хочу, чтобы ты зря время терял. У каждого из нас есть любимый способ работы, но я хочу подсказать тебе самый быстрый.
– Скорость зависит только от суммы, которую ты сможешь мне отстегнуть.
– Если думаешь о деньгах, ничего не получится.
Работа должна приносить удовольствие.
– У кого какая специальность. Не думаю, чтобы ассенизатор тащился от своей работы.
– Плохо, если не тащится. Поэтому и дерьма вокруг нас выше крыши. Я тебе подсказку даю, а пользоваться ею или нет – решай сам.
– Слушаю.
– Стоматологи, массажисты, банщики, гинекологи знают о женщинах куда больше, чем их мужья. И охраной они не обставлены. Обслуга – такие же простые люди, как мы с тобой.
Заслышав это, Богатырев рассмеялся:
– Если ты, Серебров, прост, то я тогда проще топорища. У меня свои методы.
– Это твое достоинство, – абсолютно серьезно сказал Сергей Владимирович, аккуратно гася окурок в миниатюрной пепельнице с крышечкой, которую носил с собой. – К простым людям доверия больше.
При необходимости ты и за ассенизатора сойти сможешь, я же мордой не вышел.
– Ты где это время будешь?
– Я отдыхаю. Поверь, пережить собственные похороны – плохо на нервах отражается. Видишь, круги под глазами, лицо усталое? Загарчик легкий мне не помешает, вина красного попью.
– И никаких женщин, – строго сказал Богатырев.
– Силы беречь надо, – согласился Серебров. – Впереди море работы.
Богатырев вздохнул:
– Прошлый раз тебе легче было, всего одна баба, а тут – три жены и молодая дочь генерала Кабанова.
– Но какая была женщина – Марина! – закатил глаза Серебров. – Поверь, мне ее до сих пор жаль, ей пришлось идеального мужчину похоронить, о котором она всю жизнь мечтала. Но в мертвом любовнике есть свое преимущество – он никогда не разочарует и не бросит.
– Я ее в церкви вчера видел, – глаза Богатырева затуманились, – она, как и обещала, свечку ставила, молитвы шептала. Молитва – она душу очищает.
– Ты к ней не подходил?
– Упаси Господи! – перекрестился Богатырев. – Я же не изверг душу любящей женщине бередить.
– Ладно. Умер так умер.
Богатырев заерзал на стуле:
– А ты, Сергей Владимирович, что делать станешь, если одну из своих прошлых подопечных встретишь на улице?
Серебров ответил, не задумываясь:
– Не узнаю.
– Они-то тебя признают.
– Скажу, мол, ошиблась.
– Не поверит.
– Тогда скажу, что я собственный однояйцевый близнец.
– Однояйцевый – это как понимать? – поинтересовался Богатырев.
– Пока она над этим вопросом думать станет, я уже два квартала пробегу или на такси уеду. Проблему есть смысл решать, когда она возникнет, а создавать в мыслях искусственные трудности и преодолевать их – занятие изначально глупое. Поэтому, Герман, я бы на твоем месте захватил фотоаппарат и поспешил на улицу, благо, адреса у тебя есть, – сказав это, Серебров принес из холодильника бутылку минеральной воды и налил стакан для Богатырева.
Сам же пил из горлышка.
Герман смотрел на своего работодателя с завистью, не понимая, как удается Сереброву жить легко и свободно, не прилагая к этому особых усилий. Красивый, умный, при деньгах, женщины его любят.
– Повезло тебе в жизни, – вздохнул Герман.
– Меня не ищи, я сам появлюсь, – и Серебров посмотрел в окно. Взгляд его был таким, словно Герман уже давно покинул квартиру.
Богатырев по собственному опыту знал, что спрашивать сейчас Сереброва о чем-либо бесполезно, он все слышит, но отвечать не станет. Пришлось побренчать ключами.
Серебров чуть повернул голову.
– Контрольный вопрос, – сказал Герман, – что самое сложное в искусстве?
– Знаю.
– Получить аванс, – напомнил Герман и протянул руку.
Серебров тщательно сложил фигу и ткнул ею в подставленную ладонь.
– Получил?
– Я рассчитывал на большее.
– Вот тебе десять долларов, на пленку для фотоаппарата хватит.
– А на бензин?
– Может, мне еще раскошелиться на костюмчики для твоих детей и на ранцы с тетрадями?
– Мои дети уже взрослые, в институте и в университете учатся, – не без гордости сообщил Богатырев.
– Тем более, должны сами себе на жизнь зарабатывать.
И когда Богатырев, матерясь в душе, уже смирился с тем, что денег не получит, пока не принесет фотографии и информацию, Серебров вытащил из кармана пять банкнот по сто долларов.
– Это аванс.
– Каков же размер гонорара?
– Умножь на три, раздели на два и прибавь еще столько же, – посоветовал Серебров, толкая Германа в спину.
Тот оказался на площадке, и Сергей Владимирович тут же захлопнул дверь.
«Что считать, сколько даст, столько даст. Больше из него не вытянуть».
Герман достал из сумки маленькую цифровую видеокамеру, положил ее на сиденье машины рядом с собой, чтобы иметь возможность в любой момент воспользоваться.
– Три бабы, – ворчал он, – три жены. Скорее всего у их мужей есть и любовницы. У генерала Кабанова взрослая дочь Кристина, двадцать один год, живет вместе с родителями. Попадаются же честные генералы! Наверное, не ворует, если до сих пор дочери квартиру купить не смог. Но в то же время умным его за это назвать трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Серебров вздохнул:
– Ты, Богатырев, дураком был, дураком и останешься. Крутые мужики моему заказчику нужны, а я не по мужской части. У меня ориентация традиционная – правильная. Пусть Кремль и мужики в политику играют, охрану нанимают, сигнализации устанавливают, на людях не показываются, пьют при плотно зашторенных окнах, но ни один мужик не может без женщины обойтись. Зачем мужику женщина? – резко спросил Серебров.
– Зачем, зачем? – растерялся Богатырев.
Сексом заниматься.
– Дурак ты, секс лишь способ расслабиться – побыть самим собой голым душой и телом. Расслабленный человек хуже пьяного. Вот поэтому женщины всегда посвящены в мужские тайны. Если потребуется, женщина в постели и нужную нам мысль на ушко шепнет, да так ласково и ненавязчиво, что поутру муж ее своей собственной считать станет.
– Понял, – засуетился Богатырев и принялся выравнивать концы шнурков на ботинках.
– Все трое клиентов женаты, один даже по второму разу. Сделай фотографии их жен, узнай о слабостях, о том, где бывают, что пьют, с кем встречаются.
– С кем спят?
– Богатырев скроил гнусную улыбку.
– И это узнай. Мне всякая информация пригодится, но по большей части – о слабостях. Сильные стороны мне ни к чему, я не люблю сквозь стену напролом идти.
– Когда это надо сделать?
– Как всегда – вчера.
– Три дня времени у меня найдется?
– В верхнем пределе. Ты, Герман, человек умный, сообразительный, находчивый, умелый…
Богатырев расплылся в улыбке:
– Сам знаю.
– Я не хочу, чтобы ты зря время терял. У каждого из нас есть любимый способ работы, но я хочу подсказать тебе самый быстрый.
– Скорость зависит только от суммы, которую ты сможешь мне отстегнуть.
– Если думаешь о деньгах, ничего не получится.
Работа должна приносить удовольствие.
– У кого какая специальность. Не думаю, чтобы ассенизатор тащился от своей работы.
– Плохо, если не тащится. Поэтому и дерьма вокруг нас выше крыши. Я тебе подсказку даю, а пользоваться ею или нет – решай сам.
– Слушаю.
– Стоматологи, массажисты, банщики, гинекологи знают о женщинах куда больше, чем их мужья. И охраной они не обставлены. Обслуга – такие же простые люди, как мы с тобой.
Заслышав это, Богатырев рассмеялся:
– Если ты, Серебров, прост, то я тогда проще топорища. У меня свои методы.
– Это твое достоинство, – абсолютно серьезно сказал Сергей Владимирович, аккуратно гася окурок в миниатюрной пепельнице с крышечкой, которую носил с собой. – К простым людям доверия больше.
При необходимости ты и за ассенизатора сойти сможешь, я же мордой не вышел.
– Ты где это время будешь?
– Я отдыхаю. Поверь, пережить собственные похороны – плохо на нервах отражается. Видишь, круги под глазами, лицо усталое? Загарчик легкий мне не помешает, вина красного попью.
– И никаких женщин, – строго сказал Богатырев.
– Силы беречь надо, – согласился Серебров. – Впереди море работы.
Богатырев вздохнул:
– Прошлый раз тебе легче было, всего одна баба, а тут – три жены и молодая дочь генерала Кабанова.
– Но какая была женщина – Марина! – закатил глаза Серебров. – Поверь, мне ее до сих пор жаль, ей пришлось идеального мужчину похоронить, о котором она всю жизнь мечтала. Но в мертвом любовнике есть свое преимущество – он никогда не разочарует и не бросит.
– Я ее в церкви вчера видел, – глаза Богатырева затуманились, – она, как и обещала, свечку ставила, молитвы шептала. Молитва – она душу очищает.
– Ты к ней не подходил?
– Упаси Господи! – перекрестился Богатырев. – Я же не изверг душу любящей женщине бередить.
– Ладно. Умер так умер.
Богатырев заерзал на стуле:
– А ты, Сергей Владимирович, что делать станешь, если одну из своих прошлых подопечных встретишь на улице?
Серебров ответил, не задумываясь:
– Не узнаю.
– Они-то тебя признают.
– Скажу, мол, ошиблась.
– Не поверит.
– Тогда скажу, что я собственный однояйцевый близнец.
– Однояйцевый – это как понимать? – поинтересовался Богатырев.
– Пока она над этим вопросом думать станет, я уже два квартала пробегу или на такси уеду. Проблему есть смысл решать, когда она возникнет, а создавать в мыслях искусственные трудности и преодолевать их – занятие изначально глупое. Поэтому, Герман, я бы на твоем месте захватил фотоаппарат и поспешил на улицу, благо, адреса у тебя есть, – сказав это, Серебров принес из холодильника бутылку минеральной воды и налил стакан для Богатырева.
Сам же пил из горлышка.
Герман смотрел на своего работодателя с завистью, не понимая, как удается Сереброву жить легко и свободно, не прилагая к этому особых усилий. Красивый, умный, при деньгах, женщины его любят.
– Повезло тебе в жизни, – вздохнул Герман.
– Меня не ищи, я сам появлюсь, – и Серебров посмотрел в окно. Взгляд его был таким, словно Герман уже давно покинул квартиру.
Богатырев по собственному опыту знал, что спрашивать сейчас Сереброва о чем-либо бесполезно, он все слышит, но отвечать не станет. Пришлось побренчать ключами.
Серебров чуть повернул голову.
– Контрольный вопрос, – сказал Герман, – что самое сложное в искусстве?
– Знаю.
– Получить аванс, – напомнил Герман и протянул руку.
Серебров тщательно сложил фигу и ткнул ею в подставленную ладонь.
– Получил?
– Я рассчитывал на большее.
– Вот тебе десять долларов, на пленку для фотоаппарата хватит.
– А на бензин?
– Может, мне еще раскошелиться на костюмчики для твоих детей и на ранцы с тетрадями?
– Мои дети уже взрослые, в институте и в университете учатся, – не без гордости сообщил Богатырев.
– Тем более, должны сами себе на жизнь зарабатывать.
И когда Богатырев, матерясь в душе, уже смирился с тем, что денег не получит, пока не принесет фотографии и информацию, Серебров вытащил из кармана пять банкнот по сто долларов.
– Это аванс.
– Каков же размер гонорара?
– Умножь на три, раздели на два и прибавь еще столько же, – посоветовал Серебров, толкая Германа в спину.
Тот оказался на площадке, и Сергей Владимирович тут же захлопнул дверь.
«Что считать, сколько даст, столько даст. Больше из него не вытянуть».
Герман достал из сумки маленькую цифровую видеокамеру, положил ее на сиденье машины рядом с собой, чтобы иметь возможность в любой момент воспользоваться.
– Три бабы, – ворчал он, – три жены. Скорее всего у их мужей есть и любовницы. У генерала Кабанова взрослая дочь Кристина, двадцать один год, живет вместе с родителями. Попадаются же честные генералы! Наверное, не ворует, если до сих пор дочери квартиру купить не смог. Но в то же время умным его за это назвать трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76