– Почувствовал, что несправедливость творится, и вступился. Кстати, познакомимся: полковник Кречетов, – представился Серебров, – Сергей Владимирович. Нам, военным, сейчас туго приходится, почище, чем на войне.
Генерал блаженно улыбнулся:
– Я вас в зале не сразу и приметил.
– А я за вами, можно сказать, уже давно наблюдаю. Нравитесь вы мне, импонируете.
– Чем?
– Честный, прямой, не боитесь правду людям говорить. У вас нет желания угодить всем. Потому и веришь вам.
Кабанов поблагодарил директора школы за организованную встречу, на которую сам он не потратил и копейки.
– Вы уж извините, если что не так.
Директор, своими глазами увидев, как переломилась ситуация на встрече с избирателями, заискивающе смотрел на Кабанова.
– Вы уж не забывайте о нас, учителях.
– Не забудет, – твердо пообещал Серебров, выводя генерала на улицу. – Давайте прощаться, – предложил он, делая вид, что предлагает это всерьез.
Кабанов растерялся. Он держал ладонь Сергея в своих пальцах чуть дольше, чем это полагалось между только что познакомившимися мужчинами.
– Вы где служили? – спросил генерал, не выпуская ладонь.
– В авиации.
– Участвовали?
– Довелось. Тяжело, наверное, приходится? – вздохнул Серебров.
– Тяжело. Помощники бездарные, жадные, – генерал махнул рукой, – только за деньги и работают.
Если бы пару таких человек найти, как вы, мы бы горы свернули вместе, – признался Кабанов.
– Я не хотел себя навязывать, но посчитал бы за честь помочь вам.
Глаза генерала заблестели:
– Вы серьезно? Вы согласны?
– Вы мне еще ничего не предложили.
– Многого не могу, но тысячу долларов за помощь.., до конца выборов.., а там… – сбивчиво заговорил генерал.
– Не о деньгах разговор, деньги у меня есть, небольшие, правда, но я человек обеспеченный. Буду рад вам помочь.
– Когда можете приступить?
– Хоть сейчас.
– Поехали ко мне в штаб, там и водка есть, – оживился Кабанов.
– Водка – это серьезно.
– Или домой ко мне поедем, с супругой познакомлю. Она у меня хоть и строгая, но я ее вот так держу, – Кабанов продемонстрировал крепко сжатый кулак.
– Я с удовольствием, хоть в штаб, хоть домой к вам, но мне к себе на квартиру заскочить надо, кое-что взять. Если вы, Григорий Викторович, не против, то мы мигом, тут недалеко.
За рулем «Волги» сидел Герман Богатырев. Генерал со лжеполковником устроились на заднем сиденье.
– Знакомьтесь, это Герман – мой шофер. Самый надежный человек, которого я знаю. Что услышал, то могила, других не держим.
Генералу хотелось расспросить, чем конкретно занимается его новый знакомый, откуда у него деньги на жизнь, но язык не поворачивался спрашивать о таких интимных вещах.
Квартиру на третьем этаже пятиэтажного дома Герман Богатырев собственноручно снял за два дня до этого и обустроил согласно распоряжениям Сереброва.
– Поднимемся, товарищ генерал, посмотрите, как я живу.
Лишь только генерал с Серебровым вошли в подъезд, как тут же из квартиры на первом этаже выглянула любопытная старушка, которой Герман с утра дал четкие наставления и заплатил двадцать долларов – весомую добавку к пенсии. Подслеповатая бабушка ужасно боялась пропустить нужный момент, полдня просидела, прилипнув носом к стеклу, высматривая, когда же к дому подъедет «Волга».
Когда же машина подъехала, бабушка принялась подмигивать Богатыреву и подавать через стекло всяческие знаки руками, мол, все выполню. Богатырев зажмурился, лишь бы ее Кабанов сейчас не увидел, дуру несчастную.
«Провалит, ей-богу провалит! Тогда Серебров меня прикончит».
Но все обошлось. Бабушка хоть и не сразу сообразила, в ком из двух видных мужчин надо признать мифического соседа, но с ролью справилась.
Она прокричала в гулкую тишину лестничной площадки:
– Добрый день, Сергей Владимирович! К вам сегодня снова ребята из общества афганцев приходили.
– Спасибо, Мария Петровна, – с достоинством отвечал Серебров женщине, которую видел впервые.
– Зря вы награды не носите, они к лицу вам.
– Спасибо.
Сергей пропустил в лифт Кабанова, и, когда створки дверей сошлись, извиняясь, посмотрел на генерала, мол, что поделаешь, милые люди любят меня.
– Хорошая старушка.
– Стервозная, – ответил Серебров.
– Лишь только домой приезжаю, сразу на площадку выбегает посмотреть, один пришел или нет. Женщину домой привести невозможно, приходится на хитрость идти.
Сперва я поднимаюсь, потом женщина. Не каждая на такое согласится.
– Да, – глубокомысленно заметил генерал, выходя из лифта вслед за Сергеем.
Серебров вертел в руках ключи, пытаясь определить, какой из них от какого замка. Осмотреть квартиру заранее у него не было времени.
– Вот же, черт, – сказал он, – замки сменил, никак не могу привыкнуть. Я человек консервативный, к вещам и людям привязываюсь надолго.
Наконец ключ вошел в замок, и Серебров попал в якобы свою квартиру. Слава Богу, никаких наворотов в ней не было, выключатели стояли там, где им и положено согласно типовому проекту.
– Редко дома бываю, – на всякий случай сообщил Серебров, – все по командировкам да по разъездам. Проходите в гостиную, Григорий Викторович, я сейчас.
Генерал прошел в большую комнату, одна стена которой была занята книжным стеллажом. Обстановка обычная для человека среднего достатка: японский телевизор, музыкальный центр, журнальный столик с пустой хрустальной вазой и застеленный пледом диван. В квартире чувствовался нежилой дух, хоть воздух и был свежим. Богатырев, лишь только снял квартиру, тут же открыл форточки во всех окнах.
Генерал, бегло осмотревшись в гостиной, понял: полковник не женат, детей у него нет.
Серебров же тем временем быстро обследовал остальное пространство квартиры – спальню с широкой кроватью и расположившийся тут же письменный стол со старым компьютером.
«Лентяй, – подумал он о Германе, – поленился даже пыль с монитора вытереть».
Генерал тем временем рассматривал фотографии в рамках, стоявшие за стеклом стеллажа: небольшая цветная фотография, на которой Серебров был запечатлен в мундире полковника на фоне шасси стратегического бомбардировщика. На груди у него скромно сияла золотая звезда Героя России.
На других фотографиях Серебров был облачен в гражданское. Он подобрал эти фотографии сам из собственного альбома – в плавках на фоне морской волны, в деревне, стоит, облокотившись на забор. Отдельно в другой секции стояла фотография, которую Серебров особо не жаловал, черно-белая, старая.
Об армии у него сохранились самые гнусные воспоминания. На снимке Сереброва можно было узнать с трудом – девятнадцатилетний парень в пилотке и гимнастерке. Но именно эта фотография по расчету Сереброва должна была убедить генерала в реальности карьеры нового знакомого – от времен почти мифических до свежей звезды Героя России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Генерал блаженно улыбнулся:
– Я вас в зале не сразу и приметил.
– А я за вами, можно сказать, уже давно наблюдаю. Нравитесь вы мне, импонируете.
– Чем?
– Честный, прямой, не боитесь правду людям говорить. У вас нет желания угодить всем. Потому и веришь вам.
Кабанов поблагодарил директора школы за организованную встречу, на которую сам он не потратил и копейки.
– Вы уж извините, если что не так.
Директор, своими глазами увидев, как переломилась ситуация на встрече с избирателями, заискивающе смотрел на Кабанова.
– Вы уж не забывайте о нас, учителях.
– Не забудет, – твердо пообещал Серебров, выводя генерала на улицу. – Давайте прощаться, – предложил он, делая вид, что предлагает это всерьез.
Кабанов растерялся. Он держал ладонь Сергея в своих пальцах чуть дольше, чем это полагалось между только что познакомившимися мужчинами.
– Вы где служили? – спросил генерал, не выпуская ладонь.
– В авиации.
– Участвовали?
– Довелось. Тяжело, наверное, приходится? – вздохнул Серебров.
– Тяжело. Помощники бездарные, жадные, – генерал махнул рукой, – только за деньги и работают.
Если бы пару таких человек найти, как вы, мы бы горы свернули вместе, – признался Кабанов.
– Я не хотел себя навязывать, но посчитал бы за честь помочь вам.
Глаза генерала заблестели:
– Вы серьезно? Вы согласны?
– Вы мне еще ничего не предложили.
– Многого не могу, но тысячу долларов за помощь.., до конца выборов.., а там… – сбивчиво заговорил генерал.
– Не о деньгах разговор, деньги у меня есть, небольшие, правда, но я человек обеспеченный. Буду рад вам помочь.
– Когда можете приступить?
– Хоть сейчас.
– Поехали ко мне в штаб, там и водка есть, – оживился Кабанов.
– Водка – это серьезно.
– Или домой ко мне поедем, с супругой познакомлю. Она у меня хоть и строгая, но я ее вот так держу, – Кабанов продемонстрировал крепко сжатый кулак.
– Я с удовольствием, хоть в штаб, хоть домой к вам, но мне к себе на квартиру заскочить надо, кое-что взять. Если вы, Григорий Викторович, не против, то мы мигом, тут недалеко.
За рулем «Волги» сидел Герман Богатырев. Генерал со лжеполковником устроились на заднем сиденье.
– Знакомьтесь, это Герман – мой шофер. Самый надежный человек, которого я знаю. Что услышал, то могила, других не держим.
Генералу хотелось расспросить, чем конкретно занимается его новый знакомый, откуда у него деньги на жизнь, но язык не поворачивался спрашивать о таких интимных вещах.
Квартиру на третьем этаже пятиэтажного дома Герман Богатырев собственноручно снял за два дня до этого и обустроил согласно распоряжениям Сереброва.
– Поднимемся, товарищ генерал, посмотрите, как я живу.
Лишь только генерал с Серебровым вошли в подъезд, как тут же из квартиры на первом этаже выглянула любопытная старушка, которой Герман с утра дал четкие наставления и заплатил двадцать долларов – весомую добавку к пенсии. Подслеповатая бабушка ужасно боялась пропустить нужный момент, полдня просидела, прилипнув носом к стеклу, высматривая, когда же к дому подъедет «Волга».
Когда же машина подъехала, бабушка принялась подмигивать Богатыреву и подавать через стекло всяческие знаки руками, мол, все выполню. Богатырев зажмурился, лишь бы ее Кабанов сейчас не увидел, дуру несчастную.
«Провалит, ей-богу провалит! Тогда Серебров меня прикончит».
Но все обошлось. Бабушка хоть и не сразу сообразила, в ком из двух видных мужчин надо признать мифического соседа, но с ролью справилась.
Она прокричала в гулкую тишину лестничной площадки:
– Добрый день, Сергей Владимирович! К вам сегодня снова ребята из общества афганцев приходили.
– Спасибо, Мария Петровна, – с достоинством отвечал Серебров женщине, которую видел впервые.
– Зря вы награды не носите, они к лицу вам.
– Спасибо.
Сергей пропустил в лифт Кабанова, и, когда створки дверей сошлись, извиняясь, посмотрел на генерала, мол, что поделаешь, милые люди любят меня.
– Хорошая старушка.
– Стервозная, – ответил Серебров.
– Лишь только домой приезжаю, сразу на площадку выбегает посмотреть, один пришел или нет. Женщину домой привести невозможно, приходится на хитрость идти.
Сперва я поднимаюсь, потом женщина. Не каждая на такое согласится.
– Да, – глубокомысленно заметил генерал, выходя из лифта вслед за Сергеем.
Серебров вертел в руках ключи, пытаясь определить, какой из них от какого замка. Осмотреть квартиру заранее у него не было времени.
– Вот же, черт, – сказал он, – замки сменил, никак не могу привыкнуть. Я человек консервативный, к вещам и людям привязываюсь надолго.
Наконец ключ вошел в замок, и Серебров попал в якобы свою квартиру. Слава Богу, никаких наворотов в ней не было, выключатели стояли там, где им и положено согласно типовому проекту.
– Редко дома бываю, – на всякий случай сообщил Серебров, – все по командировкам да по разъездам. Проходите в гостиную, Григорий Викторович, я сейчас.
Генерал прошел в большую комнату, одна стена которой была занята книжным стеллажом. Обстановка обычная для человека среднего достатка: японский телевизор, музыкальный центр, журнальный столик с пустой хрустальной вазой и застеленный пледом диван. В квартире чувствовался нежилой дух, хоть воздух и был свежим. Богатырев, лишь только снял квартиру, тут же открыл форточки во всех окнах.
Генерал, бегло осмотревшись в гостиной, понял: полковник не женат, детей у него нет.
Серебров же тем временем быстро обследовал остальное пространство квартиры – спальню с широкой кроватью и расположившийся тут же письменный стол со старым компьютером.
«Лентяй, – подумал он о Германе, – поленился даже пыль с монитора вытереть».
Генерал тем временем рассматривал фотографии в рамках, стоявшие за стеклом стеллажа: небольшая цветная фотография, на которой Серебров был запечатлен в мундире полковника на фоне шасси стратегического бомбардировщика. На груди у него скромно сияла золотая звезда Героя России.
На других фотографиях Серебров был облачен в гражданское. Он подобрал эти фотографии сам из собственного альбома – в плавках на фоне морской волны, в деревне, стоит, облокотившись на забор. Отдельно в другой секции стояла фотография, которую Серебров особо не жаловал, черно-белая, старая.
Об армии у него сохранились самые гнусные воспоминания. На снимке Сереброва можно было узнать с трудом – девятнадцатилетний парень в пилотке и гимнастерке. Но именно эта фотография по расчету Сереброва должна была убедить генерала в реальности карьеры нового знакомого – от времен почти мифических до свежей звезды Героя России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76