— Помню, что видел его.
Доктор Фелл подался вперед:
— На нем что-нибудь лежало?
— На нем?
— Он что-нибудь нес на нем? Подумайте. Когда перед вами раскладывают множество маленьких предметов, вы их легко запоминаете. Это ваш талант. Вы должны его использовать. Лежало что-нибудь на том подносе?
Ричи Беллоуз потер лоб, уставясь на журнал, пошаркал подошвами ботинок. Ничего не произошло.
— Сожалею, — извинился он в сотый раз, — нет, может, что-то и было, но я не помню.
— Большое вам спасибо, — уныло промямлил доктор Фелл. — Это все.
Но даже теперь он не успокоился. Когда они уже выходили, Фелл вернулся задать заключенному еще один вопрос. О чем бы он ни спросил, Беллоуз отвечал решительным отрицанием. Это, казалось, немного развеселило доктора. Во время допроса замкнувшийся в себе Хэдли с видимым усилием хранил молчание. Но по дороге в Норфилд он дал волю своим чувствам.
— Ладно, — мрачно произнес Хэдли. — Давайте вас послушаем. Раньше я задавал вам почти те же вопросы. Что лежало на том подносике? Чья-то голова?
— Да. — Доктор Фелл отвечал вполне серьезно. — Моя. Голова осла, и очень большого! Понимаете, до вчерашнего вечера я не понимал назначения или значения этого подноса. Это представляло для меня настоящую проблему. Вместе с тем это совершенно просто. Должно быть, я впадаю в старческое слабоумие.
— Хорошо, — нетерпеливо перебил его Хэдли. — Я хочу сказать, я рад, что вы находите это простым. Признаюсь, я ничего пока не понимаю. Но не это главное. Вы же не хотите, чтобы я пренебрег надежной информацией из Южной Африки. Вчера вечером вы обрушили на меня массу версий. Среди них была теория, что кто-то пригласил Беллоуза в дом вечером, а ночью произошло убийство. Что стало теперь с этой вашей версией?
Доктор Фелл благодушно уступил:
— Вычеркиваю ее в той форме, в какой представил вам. Я также обращаю ваше внимание…
— Новые предположения?
— А вы никаких не видите?
— Как только я заслышу призыв мумбо-юмбо, — свирепо заявил Хэдли, — мне приходят в голову идеи. Да, должен признать, что вы, похоже, на верном пути. Но все равно мне это не нравится. В один из этих дней, мой друг, вы потерпите крах. И это будет самый выдающийся крах. Зачем вам понадобилось снова похоронить под этими снегами нашу компанию? Если вы хотели просто посмотреть на дом, разве вы не могли приехать сюда один и не тащить всех за собой? Когда они были в Лондоне, я хотя бы держал их у себя на глазах. В Норфилде у меня нет такого успокоительного ощущения.
Доктор Фелл не ответил. Их машина обогнула деревенский луг и покатила по дорожке рядом с церковью, занесенной тонким слоем снега, напоминающего порошок для снятия отпечатков пальцев. В конце пологого спуска живая изгородь расступалась, открывая вид на небольшую территорию «Четырех входов». Здание, построенное в стиле королевы Анны, казалось одновременно и массивным и сдавленным, из-за толстых стен с натыканными тут и там окнами с закругленным верхом. Парадный вход, выкрашенный белой краской, как и окна на фасаде, был квадратным. Как и приземистый большой дом, его стены обвила высохшая глициния. Маленький садик с бордюром из цветов и с солнечными цветами на каменной дорожке в центре примыкал к фасаду. Группа из Лондона, очевидно, уже прибыла — на дорожке стоял большой черный автомобиль. За домом виднелся склон холма, а на фоне неба вырисовывался силуэт огромного вяза. Дующий с востока ветер отчетливо доносил бой часов на церкви. Наступил полдень.
Некоторое время компания во главе с доктором Феллом рассматривала дом, а ветер шумел в кустах, поднимая снежную пыль вокруг солнечных часов.
— Вы понимаете, что я хотел сказать? — обратился к доктору Хэдли.
— Не понимаю, — ответил Фелл. — Позвольте вас уверить, здесь нет никакой опасности.
Не успела их машина остановиться перед домом, как сэр Гайлс открыл им дверь. Гэй стоял на пороге, приветствуя гостей. Он по-прежнему казался заинтересованным, даже улыбался, держа руки за спиной, словно в раздумье. Но его безупречный галстук был помят, и он приветствовал гостей излишне серьезно.
— Заходите, джентльмены. Я все ждал, когда же вы приедете. Мы здесь всего час, но уже произошло несколько событий. Кажется, деревенский воздух производит странный эффект.
Хэдли, как вкопанный, застыл в дверях.
— Нет-нет! — с кривой усмешкой поспешил успокоить хозяин. — Не то, что вы могли подумать, ничего серьезного. Я хотел сказать, что деревенский воздух, видимо, обостряет чувство юмора. Но юмор какой-то необычный, извращенный, так что… — он оглянулся на уютный теплый холл, — не могу сказать, что он мне нравится.
— Что случилось?
Гэй опять оглянулся, но не сделал попытки войти в дом.
— Помните, вчера я говорил, что мы играли здесь в разные игры, включая прикалывание бумажного хвоста обезьяны?
— Да. А что? — встрял в разговор доктор Фелл.
— Когда вы спрашивали, я не знал, поедем ли мы все сюда, понадобимся ли мы вам только на день или на несколько дней. Во всяком случае, я оставил для вас комнаты, если бы вы пожелали остановиться у меня. — Он взглянул на доктора Фелла: — Это касается комнаты, которую я предназначил для вас, доктор. Но полчаса назад кто-то зло пошутил, прикрепив бумажный обезьяний хвост к двери вашей спальни.
Все переглянулись. Но никого известие не насмешило.
— Но это не все, — продолжал Гэй, высовывая голову наружу и заглядывая за дверь. — Юморист на этом не успокоился. Я обнаружил вот что… засунутым в очень любопытное место. Кто-то явно рассчитывал, что его скоро найдут.
Он вынул руки из-за спины и протянул кусок твердой бумаги. Это была групповая фотография, сделанная профессиональным фотографом, которые подстерегают свои объекты на отдыхе, а потом убеждают купить снимок. Кент сразу узнал эту часть Луна-парка под Дурбаном. Он вспомнил спускающиеся вниз желоба, стойку с лимонадом у окна. Люди были сфотографированы стоящими наверху широкой платформы, откуда начинался спускной желоб, по которому вы несетесь вниз в темноту. Там стояла вся компания Дэна, большинство из них повернули смеющиеся лица к камере, хотя Мелитта выглядела величественной, а Франсин — недовольной. За спиной Дэна кто-то сидел на краю желоба, отчаянно взмахнув руками, явно протестуя против спуска.
— А теперь посмотрите на другую сторону. — Гэй перевернул фото.
Там была надпись, сделанная точно таким же способом: частью печатными буквами, частью скорописью, как они уже видели в отеле «Королевский багрянец».
Сделанная красными чернилами, она сползала сверху вниз: «Еще один умрет».
Глава 14
Красные чернила
— Очень смешно, правда? — спросил Гэй. — Когда я это увидел, чуть не надорвался от хохота. Однако, прошу вас, заходите.
В особняке работало центральное отопление, поэтому в доме было так же тепло, как в гостинице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62