Об эволюции я знаю в тысячу раз больше Дарвина, это само собой разумеется. Но где между сегодняшним днем и годом моей смерти тот промежуток, когда я мог бы сделать что-то по-настоящему мое, а не наводить глянец на чужие труды. Ну да, разумеется, когда я получу степень, в сопутствующей ей брехне будет что-то о представлении – кавычка открывается – новаторской – кавычка закрывается – диссертации, но означает это лишь то, что слова в ней будут расставлены в другом порядке, чем в предыдущей!
– У вас довольно высокое представление о собственных способностях, – заметила доктор Фоуден.
– Иными словами, я кажусь вам тщеславным. Пожалуй, да, я тщеславен. Но я говорю не об этом, а о том, что не желаю ставить себе в заслугу полнейшее невежество. Видите ли…
– И какую карьеру вы себе избрали? Выбитый из колеи Дональд моргнул.
– Ну, думаю, что-то, что займет минимум моего времени. Чтобы в оставшиеся часы зацементировать бреши в образовании.
– Ага. Вас заинтересовал бы годовой оклад в пятьдесят тысяч, при котором вы, по сути, будете заниматься лишь завершением своего образования?
Дональд обладал одним отсутствующим у большинства талантом: умением делать верные догадки. Как будто какой-то механизм в подсознании постоянно просеивал факторы окружающего мира, выискивая в них порядок, а когда такой порядок возникал, в черепе у него начинал бить беззвучный колокол.
Факторы: Вашингтон, отсутствие декана, предложение оклада, превышающего тот, на который он мог бы рассчитывать в промышленности, но за учебу, а не за работу… Были люди, люди с самого верха, которых специалисты уничижительно называли дилетантами, но которые сами величали себя синтезаторами и которые всю свою жизнь не занимались ничем, кроме установления перекрестных связей между самыми отдаленными и обособленными областями науки и знания вообще.
После того, как он приготовился услышать, что его грант отменили, в такое было трудно поверить. Дональд сложил руки – одна поверх другой, – чтобы унять дрожь.
– Вы говорите о синтезе, я правильно понял?
– Да. Я из Управления дилетантов, или более официально – Комитета по координации научных исследований. Но сомневаюсь, что у вас на уме именно то, что я собираюсь предложить. Я видела графики вашей академической карьеры, и у меня создалось впечатление, что если бы вы достаточно захотели, то могли бы стать синтезатором и не получив степень. – Доктор Фоуден откинулась на спинку стула. – Поэтому тот факт, что вы еще здесь – ворчите, но миритесь с положением вещей, – заставляет меня предположить, что вы недостаточно этого хотите. Потребуется солидная приманка, чтобы вас к этому подтолкнуть. Скажите, будь у вас такая возможность, что бы вы сделали, чтобы завершить образование?
Заикаясь и покраснев до ушей от собственной неспособности сформулировать ясные определенные планы, Дональд пробормотал:
– Ну… а… думаю… Во-первых, история, в особенности недавняя история; никто не учил меня ничему, современнее Второй мировой войны, не нагрузив лекции кучей предвзятого хлама. Потом… области, соприкасающиеся с моей собственной, например, кристаллография и экология. Включая и человеческую экологию. А что до документов, хотелось бы покопаться в письменных источниках нашего биологического вида, которому сейчас под восемь тысяч лет. Надо бы выучить по меньшей мере один не индоевропейский язык. Потом…
– Хватит. Вы очертили область знания большую, чем один человек способен охватить за целую жизнь.
– Неправда! – К Дональду стремительно возвращалась Уверенность. – Разумеется, это невозможно, если вас учат так, как меня: через зазубривание фактов! Но нужно учиться видеть взаимосвязи, учиться систематизировать! Зачем трудиться, запоминая всю художественную литературу: научись читать и держи дома полку книг. Не надо запоминать таблицы синусов и логарифмов, купи логарифмическую линейку или научись нажимать кнопки на терминале публичного компьютера! – Он беспомощно взмахнул руками. – Не обязательно знать все. Нужно просто знать, где это найти, когда понадобится.
Доктор Фоуден кивала.
– У вас, кажется, правильный базовый подход, – согласилась она. – Однако тут я должна надеть шляпу адвоката дьявола и объяснить условия, связанные с моим предложением. Во-первых, от вас потребуется бегло говорить и читать на ятакангском.
Дональд слегка побледнел. Один его друг как-то начал учить этот язык, но потом перешел на китайский мандарин как более легкую альтернативу. Однако…
Он пожал плечами.
Можно попробовать, – сказал он.
А остальное я не смогу вам рассказать, пока вы не съездите со мной в Вашингтон.
А там человек, которого все называли Полковник (Дональду не сообщили, это имя или звание), сказал:
– Поднимите правую руку и повторяйте за мной: «Я, Дональд Орвилл Хоган… торжественно заявляю и свидетельствую… »
Дональд вздохнул. Тогда ему казалось, что сбываются самые заветные его мечты. Пять дней в неделю ничего не делать, только читать и читать, и не нужно из кожи вон лезть, чтобы представить какие-либо результаты. От него требуется только отправлять по почте любые ассоциации или соображения, которые, на его взгляд, покажутся кому-нибудь полезными: например, подсказать астроному, что у агентства маркетинговых исследований появился новый метод выборочного статистического отбора, или посоветовать сообщить этимологу о новой проблеме загрязнения воздуха. Казалось бы, рай на земле, особенно если учесть, что его наниматели не только не интересовались, чем он занимается в свободное время, но и намекали, что ему нужно как можно больше новых впечатлений, чтобы не утратить остроту восприятия.
А ведь – надо признать правду – не прошло и десяти лет, как он уже начал скучать. Он почти надеялся, что они вспомнят о втором условии, том самом, из-за которого ему пришлось так долго копаться в своей душе.
«Лейтенант Дональд Орвил Хоган, вы активированы и должны немедленно, повторяю – НЕМЕДЛЕННО, явиться в распоряжение… »
О нет!
– У тебя что, с головой не в порядке, тупозадый? – прохрипел у него над ухом грубый голос. Острый локоть ткнул ему в бок, и перед ним возникло хмурое лицо. В растерянности Дональд сообразил, что, вероятно, подсознательно принял решение, в какой ресторан сегодня пойти, и забрел в толпу, запрудившую Пятую авеню.
– Что? О… нет, со мной все в порядке.
– Тогда перестань вести себя так, будто ты с катушек съехал! Смотри, куда идешь!
Разъяренный мужик, с которым он столкнулся, протиснулся мимо. Все еще несколько ошеломленный Дональд механически переставлял ноги. Несколько минут спустя он пришел к выводу, что такому совету стоит последовать. Возможно, отчасти в его проблемах повинна рутина, которой он поддался настолько, что утратил живость и интерес к миру, которые привлекли к нему десять лет назад доктора Фоуден, а в таком случае отставка становилась маловероятной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170
– У вас довольно высокое представление о собственных способностях, – заметила доктор Фоуден.
– Иными словами, я кажусь вам тщеславным. Пожалуй, да, я тщеславен. Но я говорю не об этом, а о том, что не желаю ставить себе в заслугу полнейшее невежество. Видите ли…
– И какую карьеру вы себе избрали? Выбитый из колеи Дональд моргнул.
– Ну, думаю, что-то, что займет минимум моего времени. Чтобы в оставшиеся часы зацементировать бреши в образовании.
– Ага. Вас заинтересовал бы годовой оклад в пятьдесят тысяч, при котором вы, по сути, будете заниматься лишь завершением своего образования?
Дональд обладал одним отсутствующим у большинства талантом: умением делать верные догадки. Как будто какой-то механизм в подсознании постоянно просеивал факторы окружающего мира, выискивая в них порядок, а когда такой порядок возникал, в черепе у него начинал бить беззвучный колокол.
Факторы: Вашингтон, отсутствие декана, предложение оклада, превышающего тот, на который он мог бы рассчитывать в промышленности, но за учебу, а не за работу… Были люди, люди с самого верха, которых специалисты уничижительно называли дилетантами, но которые сами величали себя синтезаторами и которые всю свою жизнь не занимались ничем, кроме установления перекрестных связей между самыми отдаленными и обособленными областями науки и знания вообще.
После того, как он приготовился услышать, что его грант отменили, в такое было трудно поверить. Дональд сложил руки – одна поверх другой, – чтобы унять дрожь.
– Вы говорите о синтезе, я правильно понял?
– Да. Я из Управления дилетантов, или более официально – Комитета по координации научных исследований. Но сомневаюсь, что у вас на уме именно то, что я собираюсь предложить. Я видела графики вашей академической карьеры, и у меня создалось впечатление, что если бы вы достаточно захотели, то могли бы стать синтезатором и не получив степень. – Доктор Фоуден откинулась на спинку стула. – Поэтому тот факт, что вы еще здесь – ворчите, но миритесь с положением вещей, – заставляет меня предположить, что вы недостаточно этого хотите. Потребуется солидная приманка, чтобы вас к этому подтолкнуть. Скажите, будь у вас такая возможность, что бы вы сделали, чтобы завершить образование?
Заикаясь и покраснев до ушей от собственной неспособности сформулировать ясные определенные планы, Дональд пробормотал:
– Ну… а… думаю… Во-первых, история, в особенности недавняя история; никто не учил меня ничему, современнее Второй мировой войны, не нагрузив лекции кучей предвзятого хлама. Потом… области, соприкасающиеся с моей собственной, например, кристаллография и экология. Включая и человеческую экологию. А что до документов, хотелось бы покопаться в письменных источниках нашего биологического вида, которому сейчас под восемь тысяч лет. Надо бы выучить по меньшей мере один не индоевропейский язык. Потом…
– Хватит. Вы очертили область знания большую, чем один человек способен охватить за целую жизнь.
– Неправда! – К Дональду стремительно возвращалась Уверенность. – Разумеется, это невозможно, если вас учат так, как меня: через зазубривание фактов! Но нужно учиться видеть взаимосвязи, учиться систематизировать! Зачем трудиться, запоминая всю художественную литературу: научись читать и держи дома полку книг. Не надо запоминать таблицы синусов и логарифмов, купи логарифмическую линейку или научись нажимать кнопки на терминале публичного компьютера! – Он беспомощно взмахнул руками. – Не обязательно знать все. Нужно просто знать, где это найти, когда понадобится.
Доктор Фоуден кивала.
– У вас, кажется, правильный базовый подход, – согласилась она. – Однако тут я должна надеть шляпу адвоката дьявола и объяснить условия, связанные с моим предложением. Во-первых, от вас потребуется бегло говорить и читать на ятакангском.
Дональд слегка побледнел. Один его друг как-то начал учить этот язык, но потом перешел на китайский мандарин как более легкую альтернативу. Однако…
Он пожал плечами.
Можно попробовать, – сказал он.
А остальное я не смогу вам рассказать, пока вы не съездите со мной в Вашингтон.
А там человек, которого все называли Полковник (Дональду не сообщили, это имя или звание), сказал:
– Поднимите правую руку и повторяйте за мной: «Я, Дональд Орвилл Хоган… торжественно заявляю и свидетельствую… »
Дональд вздохнул. Тогда ему казалось, что сбываются самые заветные его мечты. Пять дней в неделю ничего не делать, только читать и читать, и не нужно из кожи вон лезть, чтобы представить какие-либо результаты. От него требуется только отправлять по почте любые ассоциации или соображения, которые, на его взгляд, покажутся кому-нибудь полезными: например, подсказать астроному, что у агентства маркетинговых исследований появился новый метод выборочного статистического отбора, или посоветовать сообщить этимологу о новой проблеме загрязнения воздуха. Казалось бы, рай на земле, особенно если учесть, что его наниматели не только не интересовались, чем он занимается в свободное время, но и намекали, что ему нужно как можно больше новых впечатлений, чтобы не утратить остроту восприятия.
А ведь – надо признать правду – не прошло и десяти лет, как он уже начал скучать. Он почти надеялся, что они вспомнят о втором условии, том самом, из-за которого ему пришлось так долго копаться в своей душе.
«Лейтенант Дональд Орвил Хоган, вы активированы и должны немедленно, повторяю – НЕМЕДЛЕННО, явиться в распоряжение… »
О нет!
– У тебя что, с головой не в порядке, тупозадый? – прохрипел у него над ухом грубый голос. Острый локоть ткнул ему в бок, и перед ним возникло хмурое лицо. В растерянности Дональд сообразил, что, вероятно, подсознательно принял решение, в какой ресторан сегодня пойти, и забрел в толпу, запрудившую Пятую авеню.
– Что? О… нет, со мной все в порядке.
– Тогда перестань вести себя так, будто ты с катушек съехал! Смотри, куда идешь!
Разъяренный мужик, с которым он столкнулся, протиснулся мимо. Все еще несколько ошеломленный Дональд механически переставлял ноги. Несколько минут спустя он пришел к выводу, что такому совету стоит последовать. Возможно, отчасти в его проблемах повинна рутина, которой он поддался настолько, что утратил живость и интерес к миру, которые привлекли к нему десять лет назад доктора Фоуден, а в таком случае отставка становилась маловероятной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170