Изгримнур сделал бестактное замечание об изысканном вкусе поджаренного на углях голубя, но вранн пришел в такой ужас, что герцог быстро извинился.
— Это просто манера у меня такая, парень. Я дьявольски виноват. Я никогда не стал бы трогать ваших птиц.
Впрочем, даже если бы он говорил серьезно, ему пришлось бы преодолеть гораздо больше препятствий, чем можно было ожидать. Камарис принял голубей Тиамака, как давно потерянных детей; старый рыцарь провел большую часть вечера на крыше, засунув голову в голубятню. Он спустился только затем, чтобы быстро выпить свою порцию супа, а потом снова вернулся на крышу, где и сидел, погрузившись в безмолвное общение с птицами Тиамака, до тех пор, пока его спутники не свернулись на плащах, расстеленных на дощатом полу. Тогда старик вернулся в дом и улегся, он продолжал пристально, смотреть в потолок, как будто сквозь камыш крыши мог увидеть, как спят, сидя на насестах, его новые друзья. Он долго не закрывал глаза даже после того, как богатырский храп Изгримнура и Кадраха наполнил маленькую комнату. Мириамель наблюдала за ним, пока дремота не одолела и ее.
Итак принцесса заснула в домике на дереве. Внизу плескалась вода, а на деревьях вопросительно перекликались ночные птицы.
Она проснулась под птичьи крики, разбуженная лучами солнца, пробивающимися сквозь листву. Песни птиц были хриплыми и повторяющимися, но Мириамели они не мешали. Принцесса спала поразительно хорошо — в первый раз с тех пор, как покинула Наббан.
— С добрым утром, — весело приветствовала она склонившегося над очагом Тиамака. — Что-то очень хорошо пахнет.
Вранн поднял голову.
— Я нашел горшок муки, который припрятал давным-давно. Почему она осталась сухой, не могу понять. Обычно мои запасы долго не держатся. — Длинным пальцем он показал на пузырящиеся лепешки, которые пеклись на горячем камне. — Этого, конечно, мало, но я всегда чувствую себя лучше, если съем что-нибудь горячее.
— Я тоже. — Мириамель блаженно принюхалась. Как поразительно, хотя и приятно, что человек, выросший у ломящихся от изысканных яств столов эркинландских аристократов, может так восхищаться лепешками из простого теста, испеченными на камне. Она знала, что какая-то мудрость была в этом, но казалось глупым размышлять о подобных вещах таким ранним утром. — Где остальные? — спросила она.
— Пытаются расчистить узкую часть протоки. Если нам удастся провести лодку через это место, то добраться до Рощи будет совсем просто. Мы попадем туда задолго до полудня.
— Хорошо. — Мириамель на секунду задумалась. — Я бы хотела помыться. Вы не скажете, где я могу это сделать?
— Неподалеку есть пруд с дождевой водой, — сообщил Тиамак, — но я должен сам отвести вас туда.
— Я могу и сама дойти, — чересчур поспешно ответила она.
— Безусловно, но здесь слишком легко сделать неверный шаг, леди Мириамель. — Стройный вранн был так смущен необходимостью противоречить ей, что Мириамели немедленно стало стыдно.
— Простите, — сказала она. — Будет очень любезно с вашей стороны, если вы проводите меня. Мы пойдем, как только вы будете готовы.
Он улыбнулся.
— Одну минутку. Вот только сниму эти лепешки, чтобы они не сгорели. Первого краба получает тот, кто сделал ловушку, вы не думаете?
Нелегко было спускаться вниз, жонглируя горячими лепешками. Мириамель чуть не упала с лестницы.
Трое их спутников работали в протоке, стоя по пояс в мутной зеленой воде. Изгримнур выпрямился и помахал им. Он снял рубашку, подставив лучам неяркого солнца покрытые красно-коричневой шерстью грудь и живот. Мириамель хихикнула. Старый риммер выглядел совершенно как медведь.
— В доме есть еда! — крикнул Тиамак. — А в миске осталось тесто, чтобы сделать еще.
Изгримнур снова помахал.
Перебравшись через густой цепкий кустарник, окаймляющий пятна трясины, Мириамель и Тиамак стали взбираться по склону невысокого холма.
— В этой части Бранна есть несколько таких холмиков, — сказал Тиамак; — В других местах только равнины. — Он указал в сторону, на какую-то точку, которая, по мнению Мириамель, ничем не отличалась от любой другой вокруг. — Отсюда не видно. Но там, на расстоянии полулиги находится высшая точка Вранна. Она называется Йа Моледжи — Колыбель-гора. По легенде здесь жила Та, Что Произвела Человеческое Дитя, — он поднял глаза, снова смутившись. — Одна из наших богинь.
Мириамель промолчала, и маленький человек указал рукой на впадину в земле, расположенную чуть выше по склону. Там же стояла группа высоких деревьев — снова ивы, заметила Мириамель. Они выглядели более пышными и крепкими, чем прочая окружающая растительность.
— Там. — Тиамак быстро направился к тому месту, где земля уходила вниз.
Это была крошечная ложбинка, всего лишь морщинка на холме, через которую легко можно было перебросить камень. На дне ложбинки тихо плескался маленький стоячий пруд, заросший водяным гиацинтом и лилиями.
— Это пруд с дождевой водой, — гордо сообщил Тиамак. — Вот почему мой отец Тигумак постоял этот дом именно здесь, хотя это место довольно далеко от Деревенской Рощи. В этой части Вранна есть еще несколько таких прудов, но этот самый лучший.
Мириамель оглядела пруд с некоторым сомнением.
— Я могу в нем выкупаться? — спросила она. — И не будет никаких крокодилов, змей и чего-нибудь еще в этом роде?
— Несколько водяных жучков и ничего больше, — заверил ее улыбающийся вранн. — Теперь я пойду и предоставлю вам умываться в одиночестве. Вы сумеете найти дорогу обратно?
Мириамель немного подумала.
— Да. Во всяком случае, достаточно близко от дома, чтобы крикнуть, если заблужусь.
— Верно, — Тиамак повернулся и стал подниматься по склону ложбины. Когда принцесса снова услышала его голос, он звучал ухе гораздо тише. — Мы оставим вам пару лепешек, леди.
Он крикнул, чтобы дать мне понять, как. далеко он уже отошел, улыбаясь подумала Мириамель, чтобы я не боялась, что он подсматривает. Даже на болоте есть настоящие джентльмены.
Она разделась, наслаждаясь утренним теплом, которое было одним из немногих безусловных достоинств Вранна, потом вошла в пруд и блаженно вздохнула, когда вода дошла ей до колен. Пруд был приятно теплым, чуть холоднее, чем обычная ванна, и принцесса поняла, что Тиамак преподнес ей самый настоящий подарок, одии из лучших за долгое-долгое время.
Дно пруда покрывал мягкий ил, который приятно было ощущать под ногами. Ивы, склонившиеся к самой воде и обступившие ее со всех сторон, давали Мириамели удивительное чувство защищенности, как будто она купалась в своей комнате в Ме-ремунде. Пройдя немного вдоль берега, она налита место, где водяные растения приподнимались над водой. Принцесса села на зеленую массу, как на подушку, и опускалась вниз до тех пор, пока вода не дошла ей до подбородка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
— Это просто манера у меня такая, парень. Я дьявольски виноват. Я никогда не стал бы трогать ваших птиц.
Впрочем, даже если бы он говорил серьезно, ему пришлось бы преодолеть гораздо больше препятствий, чем можно было ожидать. Камарис принял голубей Тиамака, как давно потерянных детей; старый рыцарь провел большую часть вечера на крыше, засунув голову в голубятню. Он спустился только затем, чтобы быстро выпить свою порцию супа, а потом снова вернулся на крышу, где и сидел, погрузившись в безмолвное общение с птицами Тиамака, до тех пор, пока его спутники не свернулись на плащах, расстеленных на дощатом полу. Тогда старик вернулся в дом и улегся, он продолжал пристально, смотреть в потолок, как будто сквозь камыш крыши мог увидеть, как спят, сидя на насестах, его новые друзья. Он долго не закрывал глаза даже после того, как богатырский храп Изгримнура и Кадраха наполнил маленькую комнату. Мириамель наблюдала за ним, пока дремота не одолела и ее.
Итак принцесса заснула в домике на дереве. Внизу плескалась вода, а на деревьях вопросительно перекликались ночные птицы.
Она проснулась под птичьи крики, разбуженная лучами солнца, пробивающимися сквозь листву. Песни птиц были хриплыми и повторяющимися, но Мириамели они не мешали. Принцесса спала поразительно хорошо — в первый раз с тех пор, как покинула Наббан.
— С добрым утром, — весело приветствовала она склонившегося над очагом Тиамака. — Что-то очень хорошо пахнет.
Вранн поднял голову.
— Я нашел горшок муки, который припрятал давным-давно. Почему она осталась сухой, не могу понять. Обычно мои запасы долго не держатся. — Длинным пальцем он показал на пузырящиеся лепешки, которые пеклись на горячем камне. — Этого, конечно, мало, но я всегда чувствую себя лучше, если съем что-нибудь горячее.
— Я тоже. — Мириамель блаженно принюхалась. Как поразительно, хотя и приятно, что человек, выросший у ломящихся от изысканных яств столов эркинландских аристократов, может так восхищаться лепешками из простого теста, испеченными на камне. Она знала, что какая-то мудрость была в этом, но казалось глупым размышлять о подобных вещах таким ранним утром. — Где остальные? — спросила она.
— Пытаются расчистить узкую часть протоки. Если нам удастся провести лодку через это место, то добраться до Рощи будет совсем просто. Мы попадем туда задолго до полудня.
— Хорошо. — Мириамель на секунду задумалась. — Я бы хотела помыться. Вы не скажете, где я могу это сделать?
— Неподалеку есть пруд с дождевой водой, — сообщил Тиамак, — но я должен сам отвести вас туда.
— Я могу и сама дойти, — чересчур поспешно ответила она.
— Безусловно, но здесь слишком легко сделать неверный шаг, леди Мириамель. — Стройный вранн был так смущен необходимостью противоречить ей, что Мириамели немедленно стало стыдно.
— Простите, — сказала она. — Будет очень любезно с вашей стороны, если вы проводите меня. Мы пойдем, как только вы будете готовы.
Он улыбнулся.
— Одну минутку. Вот только сниму эти лепешки, чтобы они не сгорели. Первого краба получает тот, кто сделал ловушку, вы не думаете?
Нелегко было спускаться вниз, жонглируя горячими лепешками. Мириамель чуть не упала с лестницы.
Трое их спутников работали в протоке, стоя по пояс в мутной зеленой воде. Изгримнур выпрямился и помахал им. Он снял рубашку, подставив лучам неяркого солнца покрытые красно-коричневой шерстью грудь и живот. Мириамель хихикнула. Старый риммер выглядел совершенно как медведь.
— В доме есть еда! — крикнул Тиамак. — А в миске осталось тесто, чтобы сделать еще.
Изгримнур снова помахал.
Перебравшись через густой цепкий кустарник, окаймляющий пятна трясины, Мириамель и Тиамак стали взбираться по склону невысокого холма.
— В этой части Бранна есть несколько таких холмиков, — сказал Тиамак; — В других местах только равнины. — Он указал в сторону, на какую-то точку, которая, по мнению Мириамель, ничем не отличалась от любой другой вокруг. — Отсюда не видно. Но там, на расстоянии полулиги находится высшая точка Вранна. Она называется Йа Моледжи — Колыбель-гора. По легенде здесь жила Та, Что Произвела Человеческое Дитя, — он поднял глаза, снова смутившись. — Одна из наших богинь.
Мириамель промолчала, и маленький человек указал рукой на впадину в земле, расположенную чуть выше по склону. Там же стояла группа высоких деревьев — снова ивы, заметила Мириамель. Они выглядели более пышными и крепкими, чем прочая окружающая растительность.
— Там. — Тиамак быстро направился к тому месту, где земля уходила вниз.
Это была крошечная ложбинка, всего лишь морщинка на холме, через которую легко можно было перебросить камень. На дне ложбинки тихо плескался маленький стоячий пруд, заросший водяным гиацинтом и лилиями.
— Это пруд с дождевой водой, — гордо сообщил Тиамак. — Вот почему мой отец Тигумак постоял этот дом именно здесь, хотя это место довольно далеко от Деревенской Рощи. В этой части Вранна есть еще несколько таких прудов, но этот самый лучший.
Мириамель оглядела пруд с некоторым сомнением.
— Я могу в нем выкупаться? — спросила она. — И не будет никаких крокодилов, змей и чего-нибудь еще в этом роде?
— Несколько водяных жучков и ничего больше, — заверил ее улыбающийся вранн. — Теперь я пойду и предоставлю вам умываться в одиночестве. Вы сумеете найти дорогу обратно?
Мириамель немного подумала.
— Да. Во всяком случае, достаточно близко от дома, чтобы крикнуть, если заблужусь.
— Верно, — Тиамак повернулся и стал подниматься по склону ложбины. Когда принцесса снова услышала его голос, он звучал ухе гораздо тише. — Мы оставим вам пару лепешек, леди.
Он крикнул, чтобы дать мне понять, как. далеко он уже отошел, улыбаясь подумала Мириамель, чтобы я не боялась, что он подсматривает. Даже на болоте есть настоящие джентльмены.
Она разделась, наслаждаясь утренним теплом, которое было одним из немногих безусловных достоинств Вранна, потом вошла в пруд и блаженно вздохнула, когда вода дошла ей до колен. Пруд был приятно теплым, чуть холоднее, чем обычная ванна, и принцесса поняла, что Тиамак преподнес ей самый настоящий подарок, одии из лучших за долгое-долгое время.
Дно пруда покрывал мягкий ил, который приятно было ощущать под ногами. Ивы, склонившиеся к самой воде и обступившие ее со всех сторон, давали Мириамели удивительное чувство защищенности, как будто она купалась в своей комнате в Ме-ремунде. Пройдя немного вдоль берега, она налита место, где водяные растения приподнимались над водой. Принцесса села на зеленую массу, как на подушку, и опускалась вниз до тех пор, пока вода не дошла ей до подбородка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136