- Признаюсь, малость любопытно.
- Пригодился бы в подразделении 2702 человек, способный ответить «зачем»?
- Наверное, - нехотя соглашается Шафто. - Просто дико как-то, что у нас капеллан.
- Почему дико?
- Потому что это такое подразделение.
- Какое? - спрашивает Роот не без некоего садистского удовольствия.
- Не положено говорить, - отвечает Шафто. - Да я и не знаю.
С горы вьются исполинские серпантины и, пройдя через ряд полосатых арок, спускаются к железнодорожным путям. «Стоишь тут, на хер, как в лотке пинболла», - говорит Б. Шафто, глядя вверх, туда, откуда они только что приехали, и воображая, что может скатиться из касбы. Они едут на юг вдоль железнодорожных путей и оказываются на территории отвалов, угольных куч, дымовых труб. Шафто - бойскаут с Великих озер - узнает все словно через какую-то бесконечную межкультурную зубчатую передачу. Грузовик останавливается перед «Societe Algerienne d'Eclairage et de Force»* [Алжирская компания по освещению и электроснабжению (АКОЭ) (фр.).] - уродливым колоссом с двумя дымовыми трубами, перед которым навалена самая высокая угольная куча. Они у черта на куличках, но их явно ждут. Здесь - как и повсюду, где бы ни появилось подразделение 2702, - проявляется странный Эффект Раздувания Званий. Гроб заносят в здание АКОЭ два лейтенанта, капитан и майор под присмотром полковника! Рядовых вообще не видать; Шафто, простой сержант, с тревогой гадает, какую работу найдут ему. Одновременно сказывается Эффект Отсутствия Проволочек - там, где Шафто ожидает бумажной волокиты по меньшей мере на полчаса, выбегает офицер, машет руками, и гроб пропускают.
Араб с красной консервной банкой на голове тянет на себя стальную дверцу; оттуда вырываются языки пламени, он сбивает их черной кочергой. Офицеры направляют гроб в дверь и толкают вперед, словно досылая снаряд в ствол шестнадцатидюймового карабина. Араб с жестянкой на голове захлопывает дверцу (кисточка на жестянке бешено прыгает) и, еще не опустив щеколду, принимается завывать, как те придурки в касбе. Офицеры все очень довольны и пишут в книжечки свои имена.
После всех этих довольно странных событий грузовик отъезжает от «Societe Algerienne d'Eclairage et de Force» и снова ползет по серпантину в Алжир. Подъем такой крутой, что его приходится одолевать на первой скорости. Торговцы с печками на колесах не только не отстают, но еще и успевают печь на ходу лепешки. Трехногие псы бегают и дерутся под коленвалом. Кроме того, подразделение 2702 одолевают местные в красных жестянках, которые рвутся играть на гитарах из канистр, продавцы апельсинов, заклинатели змей и голубоглазые малые в бурнусах, которые предлагают какие-то бурые комки, без обертки и этикетки. Их, как градины, можно классифицировать по аналогии с фруктами или спортивным инвентарем. Обычно они размером от вишни до бейсбольного мяча. В какой-то момент капеллан под влиянием порыва меняет плитку «Херши» на комок размером с бейсбольный мяч.
- Это что, шоколад? - спрашивает Бобби Шафто.
- Был бы шоколад, - отвечает Роот, - этот тип не стал бы менять его на «Херши».
Шафто пожимает плечами.
- Может, это говенный шоколад.
- Или говно! - выпаливает рядовой Нейтан. Всем ужасно смешно.
- Слышали про Марию-Хуанну? - спрашивает Роот.
Шафто - образцовый боец и вожак - перебарывает желание ответить: «Слышал?! Да я ее греб!»
- Это то же самое, только в концентрированном виде, - говорит Енох Роот.
- А вы-то откуда знаете, преподобный? - спрашивает рядовой Даньелс.
Преподобный ничуть не смущен.
- Я здесь насчет Бога, да? Мне положено знать религиозную сторону?
- Так точно, сэр!
- Так вот, была некогда такая мусульманская группа - гашишины, они ели эту штуку и шли убивать. И так в этом преуспели, что даже прославились, а их название в несколько измененном виде - асассины - вошло во все европейские языки в значении «убийцы».
Наступает уважительное молчание. Потом сержант Шафто говорит:
- Так хули мы ждем?
Они съедают по кусочку; Шафто как старший среди рядового и сержантского состава - больше всех. Ничего не происходит.
- Если мне и хочется кого убить, так только типа, который толкнул нам это говно, - говорит он.
Лётное поле, в одиннадцати милях от города, работает более чем с проектной нагрузкой. Вокруг растут маслины и виноград, но дальше - горы, а за ними - песчаное пространство, равное по площади Соединенным Штатам Америки, причем сдается, что весь этот песок в воздухе и летит к аэродрому. Бесчисленные самолеты, по большей части «дакоты», они же «дугласы», вздымают огромные тучи пыли, которая оседает на языке и забивает ноздри. До Шафто не сразу доходит, что сухость в глазах и во рту лишь отчасти вызвана пылью. Слюна густеет, как замазка.
Подразделение настолько секретное, что на аэродроме никто даже не знает о его существовании. Здесь полно британцев. В пустыне британцы носят шорты, поэтому Шафто хочется потянуть их за нос. Он перебарывает это желание. Однако его явная враждебность к людям в шортах, равно как и просьбы указать дорогу к подразделению, настолько секретному, что его нельзя даже назвать, ведут к непониманию, недоверию и вообще подрывают дух англо-американского добросоюзничества.
Впрочем, тут сержант Шафто соображает, что все, связанное с подразделением, должно быть где-нибудь в стороне, под черным брезентом. Как и в других армейских частях, в подразделении 2702 что-то в недостатке, что-то в избытке. По всей видимости, в их распоряжение попала примерно половина брезента, изготовленного за прошлый год в Соединенных Штатах. Когда Шафто упоминает этот факт и начинает развивать свою мысль, на лицах у рядовых появляется странное выражение. Наконец Енох Роот говорит: «Сперва исполинская ящерица, теперь черный брезент. Некоторым может показаться, что вы малость тронутый».
- Сейчас я вам расскажу про тронутых, - говорит Шафто и рассказывает, не забывая упомянуть лейтенанта Этриджа с его мусорными бачками. К концу рассказа все подразделение уже собралось по дальнюю сторону растянутого брезента. Ребята напряжены, за исключением новобранца, который, как одобрительно замечает Шафто, начинает понемногу отходить. Лежа на дне грузовика в черном гидрокостюме, он скорее переваливается, чем подпрыгивает на ухабах.
Тем не менее он еще не вполне отмяк, так что его несложно вытащить и загрузить в «Дуглас» - небольшой самолет, переделанный для военных целей и (на скептический взгляд Шафто) утративший летные качества за счет двух огромных грузовых люков, разрезающих корпус почти пополам. Этот конкретный самолет столько летал над чертовой пустыней, что с винтов, капота и передней части крыльев песком содрало всю краску; отполированный металл блестит, словно приглашение для всех пилотов люфтваффе на три мили вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
- Пригодился бы в подразделении 2702 человек, способный ответить «зачем»?
- Наверное, - нехотя соглашается Шафто. - Просто дико как-то, что у нас капеллан.
- Почему дико?
- Потому что это такое подразделение.
- Какое? - спрашивает Роот не без некоего садистского удовольствия.
- Не положено говорить, - отвечает Шафто. - Да я и не знаю.
С горы вьются исполинские серпантины и, пройдя через ряд полосатых арок, спускаются к железнодорожным путям. «Стоишь тут, на хер, как в лотке пинболла», - говорит Б. Шафто, глядя вверх, туда, откуда они только что приехали, и воображая, что может скатиться из касбы. Они едут на юг вдоль железнодорожных путей и оказываются на территории отвалов, угольных куч, дымовых труб. Шафто - бойскаут с Великих озер - узнает все словно через какую-то бесконечную межкультурную зубчатую передачу. Грузовик останавливается перед «Societe Algerienne d'Eclairage et de Force»* [Алжирская компания по освещению и электроснабжению (АКОЭ) (фр.).] - уродливым колоссом с двумя дымовыми трубами, перед которым навалена самая высокая угольная куча. Они у черта на куличках, но их явно ждут. Здесь - как и повсюду, где бы ни появилось подразделение 2702, - проявляется странный Эффект Раздувания Званий. Гроб заносят в здание АКОЭ два лейтенанта, капитан и майор под присмотром полковника! Рядовых вообще не видать; Шафто, простой сержант, с тревогой гадает, какую работу найдут ему. Одновременно сказывается Эффект Отсутствия Проволочек - там, где Шафто ожидает бумажной волокиты по меньшей мере на полчаса, выбегает офицер, машет руками, и гроб пропускают.
Араб с красной консервной банкой на голове тянет на себя стальную дверцу; оттуда вырываются языки пламени, он сбивает их черной кочергой. Офицеры направляют гроб в дверь и толкают вперед, словно досылая снаряд в ствол шестнадцатидюймового карабина. Араб с жестянкой на голове захлопывает дверцу (кисточка на жестянке бешено прыгает) и, еще не опустив щеколду, принимается завывать, как те придурки в касбе. Офицеры все очень довольны и пишут в книжечки свои имена.
После всех этих довольно странных событий грузовик отъезжает от «Societe Algerienne d'Eclairage et de Force» и снова ползет по серпантину в Алжир. Подъем такой крутой, что его приходится одолевать на первой скорости. Торговцы с печками на колесах не только не отстают, но еще и успевают печь на ходу лепешки. Трехногие псы бегают и дерутся под коленвалом. Кроме того, подразделение 2702 одолевают местные в красных жестянках, которые рвутся играть на гитарах из канистр, продавцы апельсинов, заклинатели змей и голубоглазые малые в бурнусах, которые предлагают какие-то бурые комки, без обертки и этикетки. Их, как градины, можно классифицировать по аналогии с фруктами или спортивным инвентарем. Обычно они размером от вишни до бейсбольного мяча. В какой-то момент капеллан под влиянием порыва меняет плитку «Херши» на комок размером с бейсбольный мяч.
- Это что, шоколад? - спрашивает Бобби Шафто.
- Был бы шоколад, - отвечает Роот, - этот тип не стал бы менять его на «Херши».
Шафто пожимает плечами.
- Может, это говенный шоколад.
- Или говно! - выпаливает рядовой Нейтан. Всем ужасно смешно.
- Слышали про Марию-Хуанну? - спрашивает Роот.
Шафто - образцовый боец и вожак - перебарывает желание ответить: «Слышал?! Да я ее греб!»
- Это то же самое, только в концентрированном виде, - говорит Енох Роот.
- А вы-то откуда знаете, преподобный? - спрашивает рядовой Даньелс.
Преподобный ничуть не смущен.
- Я здесь насчет Бога, да? Мне положено знать религиозную сторону?
- Так точно, сэр!
- Так вот, была некогда такая мусульманская группа - гашишины, они ели эту штуку и шли убивать. И так в этом преуспели, что даже прославились, а их название в несколько измененном виде - асассины - вошло во все европейские языки в значении «убийцы».
Наступает уважительное молчание. Потом сержант Шафто говорит:
- Так хули мы ждем?
Они съедают по кусочку; Шафто как старший среди рядового и сержантского состава - больше всех. Ничего не происходит.
- Если мне и хочется кого убить, так только типа, который толкнул нам это говно, - говорит он.
Лётное поле, в одиннадцати милях от города, работает более чем с проектной нагрузкой. Вокруг растут маслины и виноград, но дальше - горы, а за ними - песчаное пространство, равное по площади Соединенным Штатам Америки, причем сдается, что весь этот песок в воздухе и летит к аэродрому. Бесчисленные самолеты, по большей части «дакоты», они же «дугласы», вздымают огромные тучи пыли, которая оседает на языке и забивает ноздри. До Шафто не сразу доходит, что сухость в глазах и во рту лишь отчасти вызвана пылью. Слюна густеет, как замазка.
Подразделение настолько секретное, что на аэродроме никто даже не знает о его существовании. Здесь полно британцев. В пустыне британцы носят шорты, поэтому Шафто хочется потянуть их за нос. Он перебарывает это желание. Однако его явная враждебность к людям в шортах, равно как и просьбы указать дорогу к подразделению, настолько секретному, что его нельзя даже назвать, ведут к непониманию, недоверию и вообще подрывают дух англо-американского добросоюзничества.
Впрочем, тут сержант Шафто соображает, что все, связанное с подразделением, должно быть где-нибудь в стороне, под черным брезентом. Как и в других армейских частях, в подразделении 2702 что-то в недостатке, что-то в избытке. По всей видимости, в их распоряжение попала примерно половина брезента, изготовленного за прошлый год в Соединенных Штатах. Когда Шафто упоминает этот факт и начинает развивать свою мысль, на лицах у рядовых появляется странное выражение. Наконец Енох Роот говорит: «Сперва исполинская ящерица, теперь черный брезент. Некоторым может показаться, что вы малость тронутый».
- Сейчас я вам расскажу про тронутых, - говорит Шафто и рассказывает, не забывая упомянуть лейтенанта Этриджа с его мусорными бачками. К концу рассказа все подразделение уже собралось по дальнюю сторону растянутого брезента. Ребята напряжены, за исключением новобранца, который, как одобрительно замечает Шафто, начинает понемногу отходить. Лежа на дне грузовика в черном гидрокостюме, он скорее переваливается, чем подпрыгивает на ухабах.
Тем не менее он еще не вполне отмяк, так что его несложно вытащить и загрузить в «Дуглас» - небольшой самолет, переделанный для военных целей и (на скептический взгляд Шафто) утративший летные качества за счет двух огромных грузовых люков, разрезающих корпус почти пополам. Этот конкретный самолет столько летал над чертовой пустыней, что с винтов, капота и передней части крыльев песком содрало всю краску; отполированный металл блестит, словно приглашение для всех пилотов люфтваффе на три мили вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135