Ведь брат с сестрой слышали собственными ушами разговор в лесу Лысого и Попрыгуна о возобновлении работ, прерванных на время по причине усиленной бдительности пограничной nup»m{. Все это на данный момент удалось выяснить, более того, стала известна и махинация с двумя похожими автомашинами. Наверняка такие сведения очень бы пригодились милиции, но дети не имели права ни слова ей сказать ибо шайка знала их тайну…
— Да скажите же хоть что-нибудь! — почти жалобно попросил поручик. — Будьте людьми. Ведь вы же слышали, о чём эти двое говорили, правда?
А у Яночки в голове вертелось одно: шайка приостановила свою преступную деятельность из-за того, что пограничники усилили бдительность. Пограничники же усилили бдительность потому… может, потому, что догадывались — кто-то нарушил государственную границу.
Додумав до этого места, девочка, уже раскрывшая было рот, чтобы чистосердечно рассказать обо всём симпатичному милиционеру, опять его закрыла, Нет, пожалуй, лучше помолчать.
Павлик тоже лихорадочно искал выхода из создавшейся безвыходной, казалось бы, ситуации, хотя, в отличие от Яночки, он сразу понял: чрезвычайная обстановка на границе вызвана ими, именно ими, пограничники разыскивают неведомых нарушителей, то есть его и сестру. Пока на них не вышли и вряд ли выйдут, ведь никто ничего не знает. Вот только Лысый… А Лысый расколется, если они начнут доносить о его шайке.
Поручик нутром чувствовал — дети молчат, потому что знает больше, чем сейчас услышали. И почему-то боятся рассказать ему. Ну да ладно, об этом после, сейчас важно узнать, о чём говорили интересующие его личности. И поручик принялся давить на психику:
— Чувствую, вы чего-то боитесь, так вот: обещаю, никто не узнает, что вы мне передали их разговор. А я не сомневаюсь, вы его хорошо слышали, сейчас вам не удастся убедить меня, будто опять ничего не слышали и не видели. И учтите, я здесь на службе и официально вас спрашиваю. Отвечайте: слышали, о чём говорили эти двое?
Яночка пошевелилась, превозмогая сковавшее её оцепенение, и произнесла вдруг охрипшим голосом:
— Ну, ясно… Слышали…
Павлик подтвердил слова сестры кивком. Говорить он пока не мог.
— Уффф! — с облегчением выдохнул поручик. — Слава Богу! Так о чём они говорили?
— Не они, — поправила Яночка представителя власти. — Один, считай, ничего не говорил.
— Как это? — не понял милиционер.
— Ну, почти ничего…
И Яночка бросила на Павлика отчаянный взгляд. Павлик пришёл на помощь сестре.
— Тихо! — тоже хриплым голосом прошипел он на поручика. И в ответ на его удивлённый взгляд пояснил: — «Тихо» — так шипел тот, которого били. И всю дорогу только и повторял: «Ну тише же, не то вся округа услышит» — Вот как! — с интересом произнёс поручик. — Так и говорил — «Тихо, не то вся округа услышит» ?
— Так и говорил! — подтвердила Яночка. — И ещё все в том же роде. «Глупо поднимать шум», «зачем вы так» и тому подобное.
— Ну хорошо, а второй что говорил?
— А второй знай ругался!
— Как именно ругался?
Поручик добирался до сути. Дети не могли сказать ему, чего добивался пан Джонатан от. Лысого, но не могли сказать и того, что ничего не слышали. И опять безнадёжно молчали, лихорадочно думая, как поумней ответить.
— Так как же он ругался? — настаивал на своём поручик.
И Яночку осенило.
— Нехорошими словами! — твёрдо заявила девочка, глядя на представителя власти большими голубыми, невинными глазами. И повторила: — Он ругался нехорошими, непечатными словами, а папа и мама не позволяют нам пользоваться такими словами. И я не могу их произнести.
Громко испустив облегчённый вздох, Павлик с восхищением посмотрел на сестру. Такая тяжесть свалилась с плеч!
— Да, она правду говорит! — подтвердил мальчик. — Правду! И мы так выражаться не можем! Какое счастье, что Яночка вспомнила о непечатных выражениях! Непечатные выражения разрядили обстановку, это был прекрасный выход из трудного положения, радикальный и в то же время вполне дипломатичный. Теперь в трудном положении оказался представитель властей. Поручик вдруг понял — не имеет права требовать от невинных деток, чтобы они повторили ему грязные слова, которыми пользуются преступные элементы. Непедагогично это и вообще нехорошо. Правильно поступают родители, запрещая своим детям пользоваться нецензурной лексикой. Настораживало только одно: явное удовлетворение и даже радость на лицах этих невинных деток и торжество в их голосах. Возможно, нашёл поручик оправдание для детей, это объясняется тем, что на сей раз они услышали уж слишком крепкие нецензурные выражения…
Поручик пошёл на попятный.
— Итак, вы утверждаете, что второй пользовался так называемыми нецензурными словами? — пожелал убедиться он. — А между этими, нецензурными, неужели ни одного нормального не вставлял?
— Вставлял, как же! — сказала девочка и в поручике вспыхнула угасшая было надежда. — «Ты»! — кричал и опять нехорошее слово…
Надежда погасла. Поручик вдруг понял — вряд ли он узнает что-нибудь конкретное. Вся сцена продолжалась считанные секунды, он наблюдал её издали и из того, что видел, вполне можно было сделать вывод — подозреваемые не только ссорились, но и чуть ли не подрались. Так что разговор вполне мог идти на повышенных… И расстались они внезапно, кажется, один из них попросту сбежал. Обменялись парой ласковых и разбежались. Поручик сделал последнюю попытку.
— А из этих слов, можете не говорить каких именно, вы не поняли, изза чего эти двое ругались? И поссорились только что или ещё раньше?
— Сдаётся мне, ещё раньше, — не очень уверенно сказала Яночка, стараясь понять, чем может им быть опасно правдивое показание по этому пункту, — Они как-то с самого начала не говорили никаких нормальных слов, а сразу принялись выражаться.
Павлик тоже счёл возможным приоткрыть правду:
— И мне сдаётся — они не очень-то любят друг друга. Такое вот создалось впечатление. Поручик задумался. Вспомнилось ему первое впечатление, которое произвели на него этот мальчик и девочка при первой встрече с ними, вспомнилась сцена в порту. И он отчётливо понял: они чтото знают, что-то важное, но скрывают от него. И тогда скрывали, и вот теперь. Есть у них какая-то своя тайна. И каким-то боком эта их тайна тесно соприкасается с тем расследованием, которое он ведёт уже давно и без особого успеха.
И, откинув дипломатические приёмы, поставил вопрос в лоб:
— Послушайте, а что, собственно, вы здесь делаете? В этой щели между ящиками?
— Да ничего! — с ходу ответил Павлик. — Вот в этой щели мы ну ничегошеньки такого не делали. Просто проходили мимо, а они как раз в этом месте и встретились. Мы не виноваты…
— И решили спрятаться и переждать! — подхватила сообразительная Яночка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Да скажите же хоть что-нибудь! — почти жалобно попросил поручик. — Будьте людьми. Ведь вы же слышали, о чём эти двое говорили, правда?
А у Яночки в голове вертелось одно: шайка приостановила свою преступную деятельность из-за того, что пограничники усилили бдительность. Пограничники же усилили бдительность потому… может, потому, что догадывались — кто-то нарушил государственную границу.
Додумав до этого места, девочка, уже раскрывшая было рот, чтобы чистосердечно рассказать обо всём симпатичному милиционеру, опять его закрыла, Нет, пожалуй, лучше помолчать.
Павлик тоже лихорадочно искал выхода из создавшейся безвыходной, казалось бы, ситуации, хотя, в отличие от Яночки, он сразу понял: чрезвычайная обстановка на границе вызвана ими, именно ими, пограничники разыскивают неведомых нарушителей, то есть его и сестру. Пока на них не вышли и вряд ли выйдут, ведь никто ничего не знает. Вот только Лысый… А Лысый расколется, если они начнут доносить о его шайке.
Поручик нутром чувствовал — дети молчат, потому что знает больше, чем сейчас услышали. И почему-то боятся рассказать ему. Ну да ладно, об этом после, сейчас важно узнать, о чём говорили интересующие его личности. И поручик принялся давить на психику:
— Чувствую, вы чего-то боитесь, так вот: обещаю, никто не узнает, что вы мне передали их разговор. А я не сомневаюсь, вы его хорошо слышали, сейчас вам не удастся убедить меня, будто опять ничего не слышали и не видели. И учтите, я здесь на службе и официально вас спрашиваю. Отвечайте: слышали, о чём говорили эти двое?
Яночка пошевелилась, превозмогая сковавшее её оцепенение, и произнесла вдруг охрипшим голосом:
— Ну, ясно… Слышали…
Павлик подтвердил слова сестры кивком. Говорить он пока не мог.
— Уффф! — с облегчением выдохнул поручик. — Слава Богу! Так о чём они говорили?
— Не они, — поправила Яночка представителя власти. — Один, считай, ничего не говорил.
— Как это? — не понял милиционер.
— Ну, почти ничего…
И Яночка бросила на Павлика отчаянный взгляд. Павлик пришёл на помощь сестре.
— Тихо! — тоже хриплым голосом прошипел он на поручика. И в ответ на его удивлённый взгляд пояснил: — «Тихо» — так шипел тот, которого били. И всю дорогу только и повторял: «Ну тише же, не то вся округа услышит» — Вот как! — с интересом произнёс поручик. — Так и говорил — «Тихо, не то вся округа услышит» ?
— Так и говорил! — подтвердила Яночка. — И ещё все в том же роде. «Глупо поднимать шум», «зачем вы так» и тому подобное.
— Ну хорошо, а второй что говорил?
— А второй знай ругался!
— Как именно ругался?
Поручик добирался до сути. Дети не могли сказать ему, чего добивался пан Джонатан от. Лысого, но не могли сказать и того, что ничего не слышали. И опять безнадёжно молчали, лихорадочно думая, как поумней ответить.
— Так как же он ругался? — настаивал на своём поручик.
И Яночку осенило.
— Нехорошими словами! — твёрдо заявила девочка, глядя на представителя власти большими голубыми, невинными глазами. И повторила: — Он ругался нехорошими, непечатными словами, а папа и мама не позволяют нам пользоваться такими словами. И я не могу их произнести.
Громко испустив облегчённый вздох, Павлик с восхищением посмотрел на сестру. Такая тяжесть свалилась с плеч!
— Да, она правду говорит! — подтвердил мальчик. — Правду! И мы так выражаться не можем! Какое счастье, что Яночка вспомнила о непечатных выражениях! Непечатные выражения разрядили обстановку, это был прекрасный выход из трудного положения, радикальный и в то же время вполне дипломатичный. Теперь в трудном положении оказался представитель властей. Поручик вдруг понял — не имеет права требовать от невинных деток, чтобы они повторили ему грязные слова, которыми пользуются преступные элементы. Непедагогично это и вообще нехорошо. Правильно поступают родители, запрещая своим детям пользоваться нецензурной лексикой. Настораживало только одно: явное удовлетворение и даже радость на лицах этих невинных деток и торжество в их голосах. Возможно, нашёл поручик оправдание для детей, это объясняется тем, что на сей раз они услышали уж слишком крепкие нецензурные выражения…
Поручик пошёл на попятный.
— Итак, вы утверждаете, что второй пользовался так называемыми нецензурными словами? — пожелал убедиться он. — А между этими, нецензурными, неужели ни одного нормального не вставлял?
— Вставлял, как же! — сказала девочка и в поручике вспыхнула угасшая было надежда. — «Ты»! — кричал и опять нехорошее слово…
Надежда погасла. Поручик вдруг понял — вряд ли он узнает что-нибудь конкретное. Вся сцена продолжалась считанные секунды, он наблюдал её издали и из того, что видел, вполне можно было сделать вывод — подозреваемые не только ссорились, но и чуть ли не подрались. Так что разговор вполне мог идти на повышенных… И расстались они внезапно, кажется, один из них попросту сбежал. Обменялись парой ласковых и разбежались. Поручик сделал последнюю попытку.
— А из этих слов, можете не говорить каких именно, вы не поняли, изза чего эти двое ругались? И поссорились только что или ещё раньше?
— Сдаётся мне, ещё раньше, — не очень уверенно сказала Яночка, стараясь понять, чем может им быть опасно правдивое показание по этому пункту, — Они как-то с самого начала не говорили никаких нормальных слов, а сразу принялись выражаться.
Павлик тоже счёл возможным приоткрыть правду:
— И мне сдаётся — они не очень-то любят друг друга. Такое вот создалось впечатление. Поручик задумался. Вспомнилось ему первое впечатление, которое произвели на него этот мальчик и девочка при первой встрече с ними, вспомнилась сцена в порту. И он отчётливо понял: они чтото знают, что-то важное, но скрывают от него. И тогда скрывали, и вот теперь. Есть у них какая-то своя тайна. И каким-то боком эта их тайна тесно соприкасается с тем расследованием, которое он ведёт уже давно и без особого успеха.
И, откинув дипломатические приёмы, поставил вопрос в лоб:
— Послушайте, а что, собственно, вы здесь делаете? В этой щели между ящиками?
— Да ничего! — с ходу ответил Павлик. — Вот в этой щели мы ну ничегошеньки такого не делали. Просто проходили мимо, а они как раз в этом месте и встретились. Мы не виноваты…
— И решили спрятаться и переждать! — подхватила сообразительная Яночка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71