— Отец на работе.
— Но вечером-то он вернется?
— Нет, не вернется.
— Когда же он вернется?
— Завтра только.
— А мама?
— Мама в Братиславе.
— И тебя одного оставили?
— Ну да.
— Сегодня оркестр в честь Винцентов будет играть, — сказал старик.
— Я знаю.
— Ив твою честь. В твою честь разве не сыграют?
— Сыграют.
— А может, музыканты у вас уже были? Дома никого нет, они взяли да и ушли дальше... Тебе лапши хочется?
— Какой лапши?
— С маком.
— Ты сам стряпаешь?
— Сам.
— И лапшу умеешь делать?
— Гляди!
Он подвинул ко мне миску, стоящую на столе. Лапша оказалась толстая, грубая, но маку в ней было много.
— А кто тебя стряпать научил? — спросил я.
— Меня? Я, видишь ли, сам научился. Дать тебе ложку?
— А где у тебя ложка?
— Вот.— Он достал ложку из кармана.
— А ты есть не будешь?
— Сперва ты поешь.
Я взял ложку и съел лапши не меньше трети.
— Понравилась?
— Еще бы.
Тем временем совсем стемнело. Старик взял миску и тоже поел. При этом он рассказал, что раньше у него были кошки, но их пришлось прогнать. Кошки, они хитрые. Глазищи зажмурят, а сами на голубей зубы точат. Влезет кошка на чердак или на крышу и к голубям одним махом перескочит. Правда, старого голубя она не изловит, а с молодым живо справится.
— Кошка у тебя задушила хоть одного голубя?
— Не успела, я ее застукал.
— Как это?
— Поймал и метлой вздул.
После этого Мишко еще что-то долго рассказывал. У меня начали слипаться глаза, и я даже не заметил, как заснул.
Утром я проснулся на лавке, закрытый одеялом и кожаной курткой. Под головой у меня лежала маленькая подушечка.
Я НЕ ПОШЕЛ В ШКОЛУ
Я сбросил с себя одеяло и сел. Протер глаза, огляделся. Где же спал Мишко? Никакой кровати не видно, только старый шкаф, стулья и стол. Может, есть еще вторая комната? Но как же это я заснул одетый?
Я вышел во двор. Мишко опять стоит на лесенке и опять голубей кормит. Некоторое время я смотрю на него.
— Доброе утро! — здоровается он.
— Доброе утро!
— Ты уже позавтракал?
— Нет.
— Там еще лапши немного осталось, можешь ее доесть.
— Можно?
— Конечно, можно.
— Мишко, а ты где спал?
— Я?
— Ты не был в деревне ночью?
— А что мне там делать?
— Где же ты спал?
— В сарае.
— И тебе не было холодно?
— Нет... Гугу! — загукал он на голубей.
Все голуби к нему слетелись и закружили около него. Он протянул руку, и один голубь сел прямо на ладонь.
— Мишко, а мне можно погукать?
— Погукай!
— Гугу-у-у-у! — загукал я, но голуби и не подумали ко мне подлететь.
— Загукай еще раз!
— Гугу-у-у!
Но и на этот раз они ко мне не полетели.
— Лезь ко мне наверх! — предложил Мишко.
Я мигом очутился рядом с ним. Он насыпал зерна на мою ладонь, взял меня за руку и загукал сам:
— Гугу!
Голубь перелетел с его руки на мою.
— Попробуй погукать ты! — сказал Мишко.
— Гугу-у-у! — загукал я.
Голубь испугался и взлетел на крышу.
— У тебя голос нехороший,— сказал Мишко.
— А почему?
— Не знаю.
Мы спустились на землю. Старик отставил лестницу и разбросал по двору остатки зерна. Опустошив оба кармана, он пошел со мной в комнату.
— Дома тебя не побьют? — спросил он.
— За что же меня бить?
— Дома-то не знают ведь, где ты ночевал.
— Не будут меня бить.
— А в школе?
— А там тоже не побьют.
— Раньше в школе были розги, и кого попало розгами пороли.
— Кто порол?
— Директор.
— Наш директор?
— А разве я знаю, кто теперь директор?
— Тернь.
— Какая у него фамилия чудная! — сказал Мишко.
— Какая есть.
— Он что, злой?
— А я не знаю.
— Розгу он о тебя еще не обломал?
— У него нет розги.
— Может, о кого другого обломал? В школе-то ведь плохо.
— Почему?
— Потому что там порют.
— Вовсе и не порют.
— Если не порют, значит, подзатыльниками угощают.
— И подзатыльники не дают.
— Правда? Почему же тогда в школу ходить не хотят?
— Кто не хочет?
— Ребятишки.
— Учиться им неохота.
— Может, их учат плохо?
— Может, и так.
— Я вот никого не зову, а ребятишки ко мне сами каждый день приходят и свои сопливые носы всюду суют.
— Сопливые? — И я поскорей вытер нос рукой.
— И грязнули. От земли не видать, нос сопливый, а сам стянуть что-нибудь так и норовит.
— А у меня какой нос? Мишко поглядел на меня.
— У тебя нос чистый,— сказал он.— В школе у вас за носами-то следят?
— Ага.
— А кто?
— Учительница наша.
— Она вас и учит?
— Она.
— А чему же она вас учит?
— Да всему.
— Всему-то все равно не научит. Глупый все равно ничему не научится.
— Но учиться-то надо всякому.
— Надо. К отличнику-то не придерется.
— Почему?
— А не так разве?
— Так.
— У тебя какие отметки? Получаешь единицы?
— Нам еще табеля не выдавали.
— Но в прошлом-то году у тебя колов не было?
— Двойки были.
— Гуськи? А будь у тебя пятерки да четверки, ты мог бы уже велосипед получить.
— Кто вам сказал?
— Я уж знаю.
— А у меня дома большая труба — геликон есть,— похвалился я.
— Врешь!
— Нет, не вру. Правда была...
— А сейчас?
— Сейчас нет, но мне ее опять отдадут.
— Не будешь учиться, не отдадут.
— Дадут.
— Нет, не дадут... Если хочешь, ешь лапшу. Мишко придвинул мне миску.
— Не хочется что-то.
— Ты что, обиделся?
— С чего это я обижаться стану? Когда Рудо Кеменеш уедет в Остраву, геликон мне опять дадут.
— А если Рудо не уедет?
— Все равно мне дадут.
— Учился бы ты получше, никто бы и не взял его.
— Но ведь я учился!
— На геликоне играть?
— На геликоне.
— И в школе учиться надо.
— Я и учусь.
— Как же ты учишься, если у тебя двойки? Эх, дружок! Если хочешь геликон или велосипед получить, хоть тресни, а в школе учись.
Я УШЕЛ В ДЕРЕВНЮ
Я медленно брел по деревне, стараясь всех обходить. Что, если меня за шиворот схватят и отведут к нашим? Я шагал вдоль ручья и все время оглядывался. Сегодня пасмурно, снова, пожалуй, снег пойдет.
И вдруг из-за школьной ограды выскочила прямо мне навстречу гурьба мальчишек. Я бежать. Сперва через ручей, а там по другой стороне улицы. Кароль Белуш бежал уже, совсем догонял меня, а за ним — Юро Ванда..
— Сто-ой!
Бегу дальше. Вдруг Кароль Белуш хвать меня за куртку!
— Чего вам от меня надо?
А меня уже со всех сторон дергают.
— Пустите меня, не то кусаться стану.
— Пошли с ним в школу!
— Не пойду я в школу!
— Не пойдешь? Так мы тебя отнесем!
— Я учительницу позову,— закричал Милан Футко и тут же с глаз исчез.
Остальные ребята потащили меня к школе.
— Его запрут в классе после уроков,— переговаривались они между собой.
— Не запрут.
— Вот увидите, запрут.
— Я на вас пожалуюсь,— попробовал пригрозить я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19