Мое предложение и любовь остаются по-прежнему неизменными.
— Спасибо за высокую честь,— сквозь зубы процедила Лариса,— если разрешите, я пойду, уже поздно, и отец, наверное, волнуется. Книги я забираю.
— Но послушай... — спохватился Геннадий.
— Не беспокойся, я тебя не выдам, ты даже этого не заслуживаешь, — без тени презрения, равнодушно сказала Лариса, взяла книги и вышла.
— Крепкий орешек, — незлобиво бросил Геннадий.
— Ничего, моей будет,— сказал Квитко,— бьюсь об заклад на бутылку коньяка...
— Может, и будет,— согласился Геннадий,— вы мужчина красивый, таких девушки любят. Но одно хочу сказать: больше ваших поручений я выполнять не стану.
— Ларисы испугался?
— А что, и испугался. Говорю откровенно. Но главное не в этом, главное в другом, нет в вас, Тристан Семенович, глубины помыслов. Все есть: ум, внешность, влияние на женщин, а вот помыслы — мелковаты. Вы сегодня этого Демида пригласили в кафе, чтобы дать мне возможность выкрасть книги. Не знаю, как это произошло, почему, только когда я вернулся в кафе, они не ваши речи, а молчание Демида слушали. Вот так. Выходит, этот парень сильнее вас. Всего вам лучшего!
Глава двадцать пятая
Демид, вернувшись домой, не заметил, что книги Вовгуры исчезли. Он уже давно переписал все формулы ключей в тетрадь. Теперь эти математические символы нужно будет перенести на магнитную ленту. Ключей здесь больше полтора десятка тысяч, и работы, следовательно, будет немало, но если хочешь, чтобы твоя машина когда-нибудь ожила, придется сделать и эту работу.
Взглянул на часы: начало первого. Чаю выпить, что ли, да возиться не хочется... Какой-то странный вечер был в «Элионе», зачем его пригласил Квитко? Объявить о своей помолвке с Ларисой? Так какое Демиду дело до этого?
Прозвучал короткий звонок.
Лариса! Он узнавал ее звонок безошибочно. Чего ради она к нему на ночь глядя?
Открыл. Девушка, как утренний цветок, в белом платье, стояла на пороге. В руках три книги. Интересно, это же ведь книги Вовгуры!
— Удивлен?
— А как же? Логичнее было бы тебе быть у адвоката.
— Совершенно верно, но я, как видишь, пришла к тебе. Бери свои книги.
— Как они у тебя очутились? Проходи, садись...
— Спасибо... Это не имеет значения. Важно, что очутились. И еще важно, что ты забыл о просьбе моего Деда.
— Откуда ты знаешь, что забыл?
— Потому что иначе давно бы похвастался. Вы все хвастуны, и ты — не исключение. Не можешь ты создать такую машину.
— Ты пришла, чтобы сказать мне об этом?
— Нет, я пришла, чтобы вернуть тебе книги. Их у тебя украли, а ты и не заметил. Все. Будь здоров. Жаль, что. не оправдал ты надежд деда. Спокойной ночи.
— Подожди, я провожу тебя.
— Проводи, буду благодарна. И вправду страшновато: на улице темень, а я в белом платье...
— Вот видишь. Идем.
Он подошел к девушке, неожиданно взяв за талию, легко приподнял на вытянутых руках.
— Какая ты красавица!
— Не смей меня трогать! Все вы одинаковые.
Демид бережно опустил девушку и, не отрывая от
нее взгляда, распахнул дверь.
Они вышли на бульвар и долго шли молча. Теплый, но по-ночному свежий ветер дремотно, тихо перебирал легкие пряди Ларисиных волос, дотрагивался до ее обнаженных рук, ласково касался разгоряченного лица Демида.
— Ты и вправду пойдешь за него? — наконец нарушил он молчание.
— Нет,— ответила Лариса,— не пойду.
Демид молча внимательно поглядел на нее и вдруг обнял за хрупкие плечи, прикрытые легким шелком. «Ты же совсем замерзла».— «Нет, мне тепло». Шли они по ночному пустынному городу, казавшемуся от этого торжественным и чужим.
— Теперь отпусти меня,— сказала девушка.— Вот я и дома. Отец ждет у подъезда, а от него не знаешь чего ждать... Удивительное дело все-таки, книги украсть можно, а знания, талант — нет.
Демид остался один. Видел, как из подъезда вышел отец Ларисы, как прощально мелькнуло и исчезло белое
платье. Удивительный покой охватил душу. Он чувствовал около груди тепло Ларисиного плеча, тепло ее ладони... Век бы стоял так, не трогаясь с места и глядя в ее окна. Он и не знал раньше, что это и есть счастье...
Теперь он обязательно докажет всем, и в первую очередь Ларисе, на что он способен, он непременно сделает и запустит свою машину!
С первого августа ему идти в отпуск, но он никуда не поедет, примется за работу, за месяц многое можно успеть.
На следующий день в цехе Павлов, присмотревшись к своему наладчику, весело спросил:
— Что хорошего случилось в твоей жизни, Демид?
— С чего вы взяли, Семен Александрович?
— Выглядишь ты сегодня, как именинник. Весь так и светишься, уж не влюбился ли часом?
— Нет, эта забота не для меня. Невесту еще в люльке качают, — ответил Демид.
— Ошибаешься, она уже по земле ходит совсем близко, рядом с тобой. Подожди немного, постучится и к тебе радость. Она никого не обходит стороной. А пока, чтобы не скучать в ожидании, принимайся за отладку канальных отводов.
Эту работу Демид любил больше всего. ЭВМ со своим комплексом канальных разветвлений — это особый мир, с множеством различных проблем и возможностей. Разобраться в этом, сделать так, чтобы все хитросплетения схем раскрыли свои секреты, — как этого хотелось Демиду! Но он понимал, сколько еще темных закоулков, непройденных коридоров, непознанных возможностей встанет перед ним, как многому еще надо учиться, многое знать, чтобы стать настоящим мастером. И верил, настанет эта минута, счастливая для мастера-наладчика, когда его ум, словно подключившись, сольется с мозгом электронной машины...
Странная мысль.
А почему странная? Может, будущее электронно-вычислительной техники и состоит в том, чтобы суметь подключить мозг человека непосредственно к машине.
Беспочвенная эта фантазия или реальность? Сможет ли человек когда-нибудь достигнуть подобного? Поговорить бы с кем-нибудь, разбирающимся в этой головоломке.
Лубенцов! Демид вспомнил это имя и взглянул на часы. Через две минуты перерыв. Вряд ли в ближайшее
время ему удастся поговорить с профессором о будущем кибернетики. Разговор состоится, но скорей всего по другому поводу.
— Галя, посмотри-ка сверхоперативную память, кажется, она барахлит, не все команды проходят, — попросил Демид, уже шагая к выходу.
— После перерыва, — послышалось в ответ.
Демид выбежал из цеха, через проходную — к телефону-автомату. Набрал номер регистратуры поликлиники, попросил позвать Софью Павловну, страшась услышать что-то неожиданное, но в трубке голос медсестры спокойно ответил: «Сейчас позову». Демид вздохнул с облегчением, а когда услышал ровный голос Софьи, обрадовался и тут же спросил, как идут ее дела.
— Сложно. Когда я вчера сообщила ему, что иду в театр, он только и смог сказать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Спасибо за высокую честь,— сквозь зубы процедила Лариса,— если разрешите, я пойду, уже поздно, и отец, наверное, волнуется. Книги я забираю.
— Но послушай... — спохватился Геннадий.
— Не беспокойся, я тебя не выдам, ты даже этого не заслуживаешь, — без тени презрения, равнодушно сказала Лариса, взяла книги и вышла.
— Крепкий орешек, — незлобиво бросил Геннадий.
— Ничего, моей будет,— сказал Квитко,— бьюсь об заклад на бутылку коньяка...
— Может, и будет,— согласился Геннадий,— вы мужчина красивый, таких девушки любят. Но одно хочу сказать: больше ваших поручений я выполнять не стану.
— Ларисы испугался?
— А что, и испугался. Говорю откровенно. Но главное не в этом, главное в другом, нет в вас, Тристан Семенович, глубины помыслов. Все есть: ум, внешность, влияние на женщин, а вот помыслы — мелковаты. Вы сегодня этого Демида пригласили в кафе, чтобы дать мне возможность выкрасть книги. Не знаю, как это произошло, почему, только когда я вернулся в кафе, они не ваши речи, а молчание Демида слушали. Вот так. Выходит, этот парень сильнее вас. Всего вам лучшего!
Глава двадцать пятая
Демид, вернувшись домой, не заметил, что книги Вовгуры исчезли. Он уже давно переписал все формулы ключей в тетрадь. Теперь эти математические символы нужно будет перенести на магнитную ленту. Ключей здесь больше полтора десятка тысяч, и работы, следовательно, будет немало, но если хочешь, чтобы твоя машина когда-нибудь ожила, придется сделать и эту работу.
Взглянул на часы: начало первого. Чаю выпить, что ли, да возиться не хочется... Какой-то странный вечер был в «Элионе», зачем его пригласил Квитко? Объявить о своей помолвке с Ларисой? Так какое Демиду дело до этого?
Прозвучал короткий звонок.
Лариса! Он узнавал ее звонок безошибочно. Чего ради она к нему на ночь глядя?
Открыл. Девушка, как утренний цветок, в белом платье, стояла на пороге. В руках три книги. Интересно, это же ведь книги Вовгуры!
— Удивлен?
— А как же? Логичнее было бы тебе быть у адвоката.
— Совершенно верно, но я, как видишь, пришла к тебе. Бери свои книги.
— Как они у тебя очутились? Проходи, садись...
— Спасибо... Это не имеет значения. Важно, что очутились. И еще важно, что ты забыл о просьбе моего Деда.
— Откуда ты знаешь, что забыл?
— Потому что иначе давно бы похвастался. Вы все хвастуны, и ты — не исключение. Не можешь ты создать такую машину.
— Ты пришла, чтобы сказать мне об этом?
— Нет, я пришла, чтобы вернуть тебе книги. Их у тебя украли, а ты и не заметил. Все. Будь здоров. Жаль, что. не оправдал ты надежд деда. Спокойной ночи.
— Подожди, я провожу тебя.
— Проводи, буду благодарна. И вправду страшновато: на улице темень, а я в белом платье...
— Вот видишь. Идем.
Он подошел к девушке, неожиданно взяв за талию, легко приподнял на вытянутых руках.
— Какая ты красавица!
— Не смей меня трогать! Все вы одинаковые.
Демид бережно опустил девушку и, не отрывая от
нее взгляда, распахнул дверь.
Они вышли на бульвар и долго шли молча. Теплый, но по-ночному свежий ветер дремотно, тихо перебирал легкие пряди Ларисиных волос, дотрагивался до ее обнаженных рук, ласково касался разгоряченного лица Демида.
— Ты и вправду пойдешь за него? — наконец нарушил он молчание.
— Нет,— ответила Лариса,— не пойду.
Демид молча внимательно поглядел на нее и вдруг обнял за хрупкие плечи, прикрытые легким шелком. «Ты же совсем замерзла».— «Нет, мне тепло». Шли они по ночному пустынному городу, казавшемуся от этого торжественным и чужим.
— Теперь отпусти меня,— сказала девушка.— Вот я и дома. Отец ждет у подъезда, а от него не знаешь чего ждать... Удивительное дело все-таки, книги украсть можно, а знания, талант — нет.
Демид остался один. Видел, как из подъезда вышел отец Ларисы, как прощально мелькнуло и исчезло белое
платье. Удивительный покой охватил душу. Он чувствовал около груди тепло Ларисиного плеча, тепло ее ладони... Век бы стоял так, не трогаясь с места и глядя в ее окна. Он и не знал раньше, что это и есть счастье...
Теперь он обязательно докажет всем, и в первую очередь Ларисе, на что он способен, он непременно сделает и запустит свою машину!
С первого августа ему идти в отпуск, но он никуда не поедет, примется за работу, за месяц многое можно успеть.
На следующий день в цехе Павлов, присмотревшись к своему наладчику, весело спросил:
— Что хорошего случилось в твоей жизни, Демид?
— С чего вы взяли, Семен Александрович?
— Выглядишь ты сегодня, как именинник. Весь так и светишься, уж не влюбился ли часом?
— Нет, эта забота не для меня. Невесту еще в люльке качают, — ответил Демид.
— Ошибаешься, она уже по земле ходит совсем близко, рядом с тобой. Подожди немного, постучится и к тебе радость. Она никого не обходит стороной. А пока, чтобы не скучать в ожидании, принимайся за отладку канальных отводов.
Эту работу Демид любил больше всего. ЭВМ со своим комплексом канальных разветвлений — это особый мир, с множеством различных проблем и возможностей. Разобраться в этом, сделать так, чтобы все хитросплетения схем раскрыли свои секреты, — как этого хотелось Демиду! Но он понимал, сколько еще темных закоулков, непройденных коридоров, непознанных возможностей встанет перед ним, как многому еще надо учиться, многое знать, чтобы стать настоящим мастером. И верил, настанет эта минута, счастливая для мастера-наладчика, когда его ум, словно подключившись, сольется с мозгом электронной машины...
Странная мысль.
А почему странная? Может, будущее электронно-вычислительной техники и состоит в том, чтобы суметь подключить мозг человека непосредственно к машине.
Беспочвенная эта фантазия или реальность? Сможет ли человек когда-нибудь достигнуть подобного? Поговорить бы с кем-нибудь, разбирающимся в этой головоломке.
Лубенцов! Демид вспомнил это имя и взглянул на часы. Через две минуты перерыв. Вряд ли в ближайшее
время ему удастся поговорить с профессором о будущем кибернетики. Разговор состоится, но скорей всего по другому поводу.
— Галя, посмотри-ка сверхоперативную память, кажется, она барахлит, не все команды проходят, — попросил Демид, уже шагая к выходу.
— После перерыва, — послышалось в ответ.
Демид выбежал из цеха, через проходную — к телефону-автомату. Набрал номер регистратуры поликлиники, попросил позвать Софью Павловну, страшась услышать что-то неожиданное, но в трубке голос медсестры спокойно ответил: «Сейчас позову». Демид вздохнул с облегчением, а когда услышал ровный голос Софьи, обрадовался и тут же спросил, как идут ее дела.
— Сложно. Когда я вчера сообщила ему, что иду в театр, он только и смог сказать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92