— Смотри-ка, ювелир хана с женой!..
Красивая дама понравилась Григорию, и он сказал об этом Андрею. Тот рассмеялся:
— Не обольщайся, соперничество с его высочеством ханом хивинским тебе может влететь в копеечку.
Андрей наклонился к Григорию и вполголоса передал ему рассказы, ходившие в Ургенче про ханского ювелира и его жену.
Один из министров хивинского хана, обязанный увеселять своего повелителя, однажды увидел в клубе жену недавно приехавшего в Ургенч мелкого конторщика компании Зингер. Министр пришел в восхищение от ее красоты и показал красавицу хану. Тот потерял и аппетит, и сон. Хан поручил старому своднику добиться любви красавицы, не жалея на это средств. Министр пригласил к себе конторщика, и откровенно предложил ему пятьдесят тысяч рублей золотом в уплату за благосклонность его жены к хану. Конторщика компании Зингер не возмутило циничное предложение министра, наоборот, он был поражен огромной суммой, предложенной ему за честь жены. Министр, слегка обеспокоенный внезапной бледностью и продолжительным молчанием конторщика, сдерживающего бурную радость, удвоил сумму, и тот поспешил согласиться. Он выговорил у министра ряд ценных подарков для себя, для родителей жены и особую сумму на лечение жены в Пятигорске от сифилиса, которым болел хан. В согласии жены конторщик не сомневался.
Говорили, что бедная женщина долго сопротивлялась, но угрозы мужа и дорогие подарки хана и его министра побудили ее уступить домогательствам его высочества.
Григорий со смешанным чувством сожаления и отвращения смотрел на прекрасную даму, сидевшую
неподалеку от них. Точно почувствовав его взгляд, она повернула голову, в ушах ее сверкнули крупные бриллиантовые серьги. С холодным любопытством она поглядела на Григория. Он отвернулся.
Андрей поспешно допивал пиво.
— Надо пойти поздороваться, он очень обидчив. Идем, я познакомлю тебя с ними.
Григорий отказался.
— У меня нет никакого желания знакомиться с ними. Как хочешь, но это довольно омерзительно...
Андрей настаивал.
— Понимаешь, просто неудобно не познакомиться. Ты можешь встретиться с ними в нашем доме...
Григорий решительно отклонил знакомство с ювелиром и его женой. Андрей сердито засмеялся.
— Ну, знаешь, ты со своей, извини меня, глупой щепетильностью далеко не уедешь. Настоящий коммерсант должен ко всему относиться хладнокровно.. Их обоих везде принимают, он один из крупных наших коммерсантов, и он ничуть не хуже Волкова, у которого ты служишь!
Рассерженный Андрей с шумом отодвинул стул и, чуть покачиваясь на ходу, быстро пошел к столику, где сидела любовница хана. Григорий видел, как он дружески пожал руку мужу и поднес к губам украшенную перстнями белую ручку его жены.
«Настоящий коммерсант должен ко всему относиться хладнокровно»... Григорий улыбнулся, вспомнив слова товарища. Он славный парень, этот Андрей, но разве в коммерции уж так обязательно знакомство с типами, подобными этому конгорщику Зингера. Можно ограничить круг своего знакомства с такими людьми, как Волков, как Кисляков.
Григорий не дождался Андрея. Он расплатился за вино и включился в толпу, бесцельно кружившую по комнатам.
Клуб был тесен и неуютен. В плохо выбеленных известью и слабо освещенных стенными керосиновыми лампами комнатах пахло сыростью, табачным дымом, прокисшим пивом. Игорные комнаты заполняли солидные посетители клуба: бухгалтеры, доверенные российских фирм, дамы с седыми буклями, с голосами, хри-поватыми от долголетнего употребления вина и табака.
Игроков обступали мелкие служащие; в дни спектакля их допускали свободно в клуб коммерсантов.
Григорий зашел в пустующую читальню и, удобно устроившись в кресле, взял последний номер журнала «Вестник Европы».
Он едва успел прочитать оглавление, как услышал голос Андрея.
— Гриша, я-то ищу тебя! Хорошо, что твои старые привычки мне памятны. Говорю—нигде, кроме читальни!
Вместе с Андреем в комнату вошла туго затянутая в корсет полная девушка с пухлыми губами, со вздернутым носом.
— Знакомьтесь,— сказал Андрей.— Моя старшая сестра Ната.
Сестра Андрея по-мужски крепко пожала руку Григорию.
— Пять лет подряд Андрюша рассказывал мне о вас. Выходит — мы знакомы давно. Я буду вас звать как он, Гришей, зовите меня Натой. Хорошо?
Григорий не успел ответить, как Андрей с возмущением сказал сестре:
— Ты только подумай, Ната! Я хотел познакомить его с ханским ювелиром, а он отказался!
Ната с любопытавом поглядела на смутившегося Григория и, растягивая слова, значительно сказала:
— Я понимаю вас.
Андрей с недоумением смотрел на сестру. Он ожидал, что она поддержит его вместе с ним, посмеется над щепетильностью Григория.
Громкий смех из соседней комнаты прервал разговор молодых людей.
Андрей вскочил с дивана.
— Это, наверное, дядя Арсюша что-нибудь рассказывает, пойдемте, послушаем...
В большой комнате, у круглого стола, покрытого черной, вышитой яркими цветами бархатной скатертью, сидели Волков, жена Кислякова и несколько дам. Они весело смеялись, передавая из рук в руки какой-то рисунок.
Волков крикнул молодым людям, вошедшим в гостиную:
— Скорее, скорее, молодежь, платите деньги и смейтесь до упаду, а не упадете — деньги возвратим.
Андрей взял в руки небольшой, отпечатанный в цинкографии рисунок и громко захохотал.
— Гриша, Ната, смотрите-ка!
Он протянул им листок бумаги. Это была карикатура на взятки русской администрации в Бухаре. На высоком резном троне, под балдахином, сидел тучный эмир бухарский.
Он был в огромной чалме и диковинном расписном халате. Бравый русский генерал с густыми эполетами на плечах, с крестами и медалями на груди стягивал с него штаны. Под карикатурой было подписано: «Русская администрация за работой».
Эта карикатура была в одну ночь расклеена и распространена по Ташкенту. Она вызвала бешеный и бессильный гнев генерал-губернатора.
— Не в бровь, а в глаз,— сказал Волков.— У нас здесь почище дела делаются, да только говорить много не приходится.
— Ну и молодец, дядя Арсюша,— с восхищением глядя на Волкова, воскликнула полная дама в пененэ на ажурной золотой цепочке.— Откуда только вы все это достаете?
Прасковья Васильевна увидела Клингеля, заглянувшего в гостиную, и замахала рукой:
— Самуил Федорович, идите смотреть карикатуру! Клингель на мгновение заколебался. Он неохотно
встречался в обществе с Волковым и Кисляковыми. Выражение солидности и сухости, которые он старался придать своему лицу при входе в комнату, слетело с неге при взгляде на карикатуру.
— Вместо эмира бухарского можно было бы нарисовать на троне хивинского хана,— сказал он, улыбаясь Волкову.— Но все это не ново, а что вы скажете про эту статью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82