- Точно! Помню я его. Здоровый такой сукин сын. Больше смахивающий на
профессионала, чем на футболиста из школьной команды. Вечно с ним
случались какие-то неприятности, еще когда совсем пацаном был. А потом
пристроился к футбольной команде и увлекся. Не то, чтобы он был большой
силой в команде, но, вроде, ничего. Была у меня одно время мысль, что он
вырвется в профессионалы, но он тогда так вяло отыграл гайнесвилльский
кубок, что я сказал себе: нет, этот парень не из пробивных.
- А что с ним сталось потом?
- Да, как я знаю, женился на наследстве.
- О, самое дело! Так он после так и не стал пофесссионалом?
Я тут слышал, что Дейв произнес "Мак-Ги". А имя?
- Тревис.
- Ага, конечно. Был тут пару лет назад один вроде вас. Подождите
здесь минутку, я приведу вам одного парня из Детройта, он с вами
потолкует.
Я вытаращился на него, не скрывая удивления.
- Здесь никто меня не может помнить. Ни я, ни моя семья никогда не
жили здесь.
Он почесал в затылке.
- Черт его знает, может быть, вы и правы. Вы и впрямь пожалуй
покрепче того парня, который здесь появлялся. Ну, ладно. Насчет ваших
Бриндлей. Не то, что я о них что-то знаю, но у меня есть одна идея.
Дайте-ка я гляну на расписание дежурств.
Вернувшись, он объявил:
- Я попросил диспетчера вызвать Шея. Он играл в команде в то же самое
время, что и Бриндль. Стен Шей. Маленький такой парнишка, не знаю, как его
вообще приняли в команду.
- Если я вам мешаю, я смогу подождать снаружи.
- Ничего подобного. У нас тут такая скучища. Даже при каком-нибудь
происшествии не бывает занята и половина участка. За последние полтора
часа в нашем городе успели украсть от магазина велосипед и запустить мячом
в старую леди, которая переходила улицу и была по этому поводу возмущена
крайне.
Надо отдать должное, Шей выглядел изящным полицейским. Хорошо сидящая
форма только подчеркивала пропорциональность его фигуры, темные волосы
были ухожены с почти женской тщательностью. Двигался он грациозно, как
кошка, а веки держал полуопущенными, так, чтобы видны были огромные,
словно наклеенные ресницы. Но ресницы были настоящие. И изящество тоже
было настоящее, природное. И при взгляде на его невысокую, но крепкую
фигуру вам просто не приходило в голову отпускать шуточки по поводу его
женственности. Нас познакомили. Мы пожали друг другу руки, и он сказал,
что у него не очень много времени, потому что он сегодня на вызовах, и его
напарник не согласится без обеденного перерыва. Мы дошли до моей розовой
мечты космонавта и уселись, не закрывая двери. Я перегнулся к нему через
спинку сидения.
- Мы были в одной команде. Надо сказать, он неплохой парень. С ним
никогда не было разборок на тренировках, он не пытался тебя подставить,
всегда делал только то, что ему велели, не лез вперед. С ним было хорошо
работать в паре. Вы, наверное знаете. Мне тогда еще приходилось
подрабатывать, не только на себя, но и на мать, и я часто говорил ему,
что, если бы он работал столько же, сколько я, он скоро заполучил бы себе
весь мир. Он мог и вправду стать важной персоной. Бен сказал, что вы
интересуетесь его родителями. Я заходил туда несколько раз, когда ему надо
было что-нибудь передать или когда мы собирались куда-нибудь надолго, так
что я был в доме не больше получаса в общей сложности. У нас тут есть один
старый парк, местные называют его трейлер-гавань, - там ржавеют старые
грузовики и фургоны, и они жили прямо почти по центру, в голубом жилом
трейлере с двумя входами, так что вход в комнату Говарда был отдельный.
Насколько я помню, у него никогда не было никого, кроме деда и бабки. Тоже
Бриндлей. Они, казалось, готовы были на него молиться, но он не желал
слушать ничего из того, что ему говорилось, часто одного их вида не
выносил. Насколько я знаю, они живут все еще там.
Я хотел было спросить, имел ли Говард какие-нибудь проблемы, пока
учился, но почувствовал, что Стен Шей просто уйдет от ответа: за прошедшие
годы у него сложилось о Говарде определенное мнение, и мой вопрос в это
мнение не вписывался. Так что я решил действовать в обход.
- Наверное, вы правы. Он в самом деле мог стать важной персоной. Но
когда к этому нет особого стремления, того, что имеешь кажется вполне
достаточно. Как я слышал, он чуть не впутался в какую-то историю. Или даже
не в одну.
- Историю?
- Детально я не знаю, но просто мне кажется, он мог иметь тяжелый
характер. А если человек с такими задатками приобретает тяжелый
характер...
- Только не Говард. Я вам гарантирую, что старину Говарда и сейчас
ничем не выведешь из себя. Был у нас один парень-переросток из деревни по
фамилии Микер. Приехал сюда из Аркадии. Так он все пытался задирать
Говарда. Дразнил его "Толстым", интересовался, когда тот собирается
покупать лифчик, пачкал ему рюкзак, пихал его ботинки в душевую. Это было
на третьем курсе. А Говард только пожимал плечами и посмеивался. Так что у
него была хорошая школа. Микер бесился все больше и больше, просто из себя
выходил. Но Говард ему даже ни разу не врезал.
- А куда Микер пошел после школы?
- У него была куча предложений, но он, кажется, ни одним не
воспользовался. В конце третьего курса, как раз первого июня, мы поехали
всем классом на Анна-Мария-Айленд и устроили пикник на пляже. Знаете,
костерок, бутерброды, пиво и все такое. Микер напился и очень шумел -
впрочем, как и все остальные. Если бы он поехал оттуда сам, он бы
наверняка не вписался в какой-нибудь поворот. Но его кто-то подвез. Так
что все были уверенны, что он в целости доберется до дома. Мы так шумели и
вопили, да еще и музыка орала, так что никто никаких криков не слышал и
слышать не мог. К тому же становилось уже темно. Тогда все решили
макнуться по последнему разу, и Микер, видимо заплыл слишком далеко, но
никто этого не заметил, и каждый думал, что он уехал домой с другим, пока
двумя днями позже какой-то рыбак не вытащил его тело аж у Тин-Кен-Айленда.
Я попытался улыбнуться. Он вскинул голову.
- Это что, по вашему, - смешно?
- Нет, что вы. Смешного тут мало. Я просто подумал, что после всех
этих издевательств было бы не удивительно, если бы Бриндль купался в то же
самое время и в том же самом месте, что и Микер.
Я увидел, как твердеет его взгляд. Он словно вдруг вспомнил, что на
нем форма. Он стал холоден и корректен. Годы, проведенные в полиции,
приучили его к профессиональной неприязни ко всяким проходимцам, которые
строят версии о том, что случилось семь лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71