Только в вашей этот процент выше. У вас там сейчас такой…
– Бардак, – подсказала я.
– Примерно, – улыбнулся комиссар. – Хочешь еще кофе?
– Спасибо, нет.
Комиссар вернулся к тумбочке, подлил себе кофе в чашку и выпил залпом.
– Ясно только одно, – сказал он, поставив опустошенную чашку на место, – ты у них на мушке. Взрыв, скорее всего, был предназначен вам обеим, а не только Шерил, как мы думали сначала. Но с тех пор, как Шерил лежит в коме, ее сочли, видимо, выключенной из игры. Мы тоже приняли меры, и по телефону в больнице отвечают, что дела ее очень плохи.
– А что, кто-то интересовался здоровьем Шерил по телефону?
– Было такое. Один раз.
– Не засекли?
– Звонок был из телефона-автомата, говорили с легким акцентом, и звонила женщина.
– Женщина?
– Убийца мог попросить кого-нибудь из своих подруг и даже просто знакомых, которые и понятия не имеют ни о его профессии, ни зачем он интересуется здоровьем некой Шерил Диксон.
– И в больнице отвечают…
– Что прогноз, к сожалению, неблагоприятный. Так что теперь некто сосредоточил все свои усилия на тебе.
– Как это лестно… – пробормотала я.
– А ты сама – ты по-прежнему не догадываешься, почему за тобой охотятся? Ничего не надумала?
– Откуда? – удивилась я. – Думаете, мне кто-то прислал рождественскую открытку с объяснениями? «Дорогая Оля, поздравляем тебя с Рождеством и желаем тебе самой скорейшей смерти, потому что ты очень мешаешь своим существованием нашему заказчику, который терпеть не может блондинок»?
– Это хорошо, что тебе еще хватает чувства юмора, – вздохнул комиссар. – Полчаса уже прошли. Тебя отвезти домой?
– Спасибо.
Я поднялась и сразу увидела лужу потемневшей крови у дверей. Зажмурившись, я буквально повисла на руке комиссара Гренье и не открывала глаз до тех пор, пока он не выволок меня на свежий воздух.
Проводив меня до дверей моей квартиры, комиссар вошел первым и заглянул во все комнаты.
– Кто знает твой новый адрес?
– Кроме вас – никто. Я не успела сказать ни Игорю, ни маме. Даже Джонатан не знает. Кстати…
Я запнулась. Отчего-то было нелегко произнести мой вопрос. Комиссар выжидательно смотрел на меня.
– Я вот хотела спросить… Удалось ли вам что-нибудь выяснить про него… про Джонатана?
– Ты с ним общаешься? – комиссар внимательно посмотрел на меня.
– Да… Он единственный, кто поддерживает меня здесь…
– Это хорошо. Не волнуйся, это мальчик из хорошей семьи, с ним все в порядке.
И он заулыбался, глядя на заметное облегчение, которое появилось на моем лице.
– Было бы даже желательно, чтобы он не только узнал твой адрес, но и пожил немного у тебя. Или ты у него, – добавил он.
– Он предлагает мне поехать в Москву. Чтобы на месте разобраться в этой истории.
– Ты человек свободный, я тебя удерживать не имею права. Но это очень опасно. Хочешь совет?
– Ужасно!
– Уезжай куда-нибудь. Спрячься. Исчезни. Куда-нибудь на острова, подальше. Если хочешь остаться в живых, конечно. И самое главное: не звони в Москву. Никому, даже своей маме. Пока они уверены, что ты мертва, – ты жива. И у тебя есть время, чтобы исчезнуть.
Я подумала.
– А вдруг убийца ждал у подъезда, чтобы удостовериться, что он меня убил?
– Весьма маловероятно. Он в этом и так абсолютно уверен. Человек, находившийся за дверью твоей квартиры, был стопроцентно обречен на смерть. Женский голос ответил – а твоего голоса он не знает, зато знает, что ты живешь по этому адресу, – он открыл стрельбу. Убийца не может даже предположить, что по ту сторону двери оказалась не ты! Так что у тебя действительно есть время для передышки. Подумай над моими словами. Я постараюсь тебе помочь с визами.
Я не ответила. Мне было очень страшно и очень плохо. Мне безумно хотелось спрятаться подальше. Но… Уехать на острова? И жить там под банановым деревом остаток жизни, вздрагивая при виде каждого брюнета и каждого джинсового костюма, затесавшегося в толпу туристов?
Комиссар пошел к двери.
– Пойду-ка я для разнообразия домой, – улыбнулся он, – напомню жене, как я выгляжу. Ты, девочка, никому не давай свой адрес. Кроме Джонатана, разумеется. Просто так найти тебя в городе очень непросто, так что шансов у них мало… Этот Владимир Петрович знает, что ты сменила квартиру?
– Нет.
– Превосходно. Мы завтра же возобновим твою охрану. Если надумаешь все же ехать в Москву, дай мне знать. Но не забудь, что я тебе очень не советую… Спокойной ночи, Оля.
Глава 5
ПРИКИНЬСЯ УБИТОЙ
…Земной шар был гол, круглился к горизонту морем, желтым бесконечным песком с жалкой растительностью; и была Дверь.
Дверь стояла неприкаянно посреди ничего, посреди пустоты. Но она защищала от ветра. Иначе бы ветер сбил Олю с ног.
В замочную скважину проникал одинокий луч, густо-пурпурный луч заходящего солнца. Он торчал из скважины, словно прозрачный ключ, и песчинки роились в нем, розовея.
Оля стояла, прижавшись к Двери. На пустой планете это была единственная опора, к которой можно было прислониться. Единственная защита, за которой можно было спрятаться.
И вдруг Дверь вспороли огненные брызги, и в дыры, обрамленные вспученной древесиной, хлынули красные кровавые лучи солнца, оседающего за круглый бок голой планеты.
Олю залило красным и огненным. Она обхватила Дверь руками, прижалась к ней, как к матери, – то ли защитить, то ли защититься?
В пробитые солнцем дыры врывался космический ветер. Кровавые облака стремительно догоняли мстительный красный шар солнца и обваливались за горизонт…
На часах было полпервого ночи. Сердце удушливо билось, в горле пересохло. Я сползла с постели.
Не зажигая света, выпила на кухне воды, закурила. Незавешенное окно – не успела купить занавески – смотрело в ночь.
На улице раздался негромкий мужской голос. Я осторожно выглянула.
Двое парней стояли внизу под окнами, разговаривая. Оба в джинсах. Но кто нынче не носит джинсы?
Вдруг они оба подняли головы и посмотрели на окна. Я похолодела. Я теперь буду бояться каждого представителя человеческой породы в штанах. Особенно если штанами являются джинсы.
Парни направились к подъезду. К моему подъезду.
Я кинулась в прихожую и прижала ухо к двери. Лифт прошумел мимо, унесясь куда-то вверх. Сердце мое глухо билось.
Вспомнилось, как тогда, у Шерил, я стояла у двери. Теперь-то я понимаю, что, если бы ему удалось войти в квартиру, он бы убил меня. Или Шерил. Или нас обеих.
Да, вот так теперь я и буду жить: вздрагивать, слушать стук собственного сердца и звон от ужаса в ушах, буду передвигать ватные от страха ноги в надежде, что удастся спастись, что и на этот раз – судьба охранит…
Потому что меня хотят убить. Как это странно – хотят убить . Меня.
Почему?! Кому я помешала? Кто этот безжалостный заказчик, пославший убийцу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
– Бардак, – подсказала я.
– Примерно, – улыбнулся комиссар. – Хочешь еще кофе?
– Спасибо, нет.
Комиссар вернулся к тумбочке, подлил себе кофе в чашку и выпил залпом.
– Ясно только одно, – сказал он, поставив опустошенную чашку на место, – ты у них на мушке. Взрыв, скорее всего, был предназначен вам обеим, а не только Шерил, как мы думали сначала. Но с тех пор, как Шерил лежит в коме, ее сочли, видимо, выключенной из игры. Мы тоже приняли меры, и по телефону в больнице отвечают, что дела ее очень плохи.
– А что, кто-то интересовался здоровьем Шерил по телефону?
– Было такое. Один раз.
– Не засекли?
– Звонок был из телефона-автомата, говорили с легким акцентом, и звонила женщина.
– Женщина?
– Убийца мог попросить кого-нибудь из своих подруг и даже просто знакомых, которые и понятия не имеют ни о его профессии, ни зачем он интересуется здоровьем некой Шерил Диксон.
– И в больнице отвечают…
– Что прогноз, к сожалению, неблагоприятный. Так что теперь некто сосредоточил все свои усилия на тебе.
– Как это лестно… – пробормотала я.
– А ты сама – ты по-прежнему не догадываешься, почему за тобой охотятся? Ничего не надумала?
– Откуда? – удивилась я. – Думаете, мне кто-то прислал рождественскую открытку с объяснениями? «Дорогая Оля, поздравляем тебя с Рождеством и желаем тебе самой скорейшей смерти, потому что ты очень мешаешь своим существованием нашему заказчику, который терпеть не может блондинок»?
– Это хорошо, что тебе еще хватает чувства юмора, – вздохнул комиссар. – Полчаса уже прошли. Тебя отвезти домой?
– Спасибо.
Я поднялась и сразу увидела лужу потемневшей крови у дверей. Зажмурившись, я буквально повисла на руке комиссара Гренье и не открывала глаз до тех пор, пока он не выволок меня на свежий воздух.
Проводив меня до дверей моей квартиры, комиссар вошел первым и заглянул во все комнаты.
– Кто знает твой новый адрес?
– Кроме вас – никто. Я не успела сказать ни Игорю, ни маме. Даже Джонатан не знает. Кстати…
Я запнулась. Отчего-то было нелегко произнести мой вопрос. Комиссар выжидательно смотрел на меня.
– Я вот хотела спросить… Удалось ли вам что-нибудь выяснить про него… про Джонатана?
– Ты с ним общаешься? – комиссар внимательно посмотрел на меня.
– Да… Он единственный, кто поддерживает меня здесь…
– Это хорошо. Не волнуйся, это мальчик из хорошей семьи, с ним все в порядке.
И он заулыбался, глядя на заметное облегчение, которое появилось на моем лице.
– Было бы даже желательно, чтобы он не только узнал твой адрес, но и пожил немного у тебя. Или ты у него, – добавил он.
– Он предлагает мне поехать в Москву. Чтобы на месте разобраться в этой истории.
– Ты человек свободный, я тебя удерживать не имею права. Но это очень опасно. Хочешь совет?
– Ужасно!
– Уезжай куда-нибудь. Спрячься. Исчезни. Куда-нибудь на острова, подальше. Если хочешь остаться в живых, конечно. И самое главное: не звони в Москву. Никому, даже своей маме. Пока они уверены, что ты мертва, – ты жива. И у тебя есть время, чтобы исчезнуть.
Я подумала.
– А вдруг убийца ждал у подъезда, чтобы удостовериться, что он меня убил?
– Весьма маловероятно. Он в этом и так абсолютно уверен. Человек, находившийся за дверью твоей квартиры, был стопроцентно обречен на смерть. Женский голос ответил – а твоего голоса он не знает, зато знает, что ты живешь по этому адресу, – он открыл стрельбу. Убийца не может даже предположить, что по ту сторону двери оказалась не ты! Так что у тебя действительно есть время для передышки. Подумай над моими словами. Я постараюсь тебе помочь с визами.
Я не ответила. Мне было очень страшно и очень плохо. Мне безумно хотелось спрятаться подальше. Но… Уехать на острова? И жить там под банановым деревом остаток жизни, вздрагивая при виде каждого брюнета и каждого джинсового костюма, затесавшегося в толпу туристов?
Комиссар пошел к двери.
– Пойду-ка я для разнообразия домой, – улыбнулся он, – напомню жене, как я выгляжу. Ты, девочка, никому не давай свой адрес. Кроме Джонатана, разумеется. Просто так найти тебя в городе очень непросто, так что шансов у них мало… Этот Владимир Петрович знает, что ты сменила квартиру?
– Нет.
– Превосходно. Мы завтра же возобновим твою охрану. Если надумаешь все же ехать в Москву, дай мне знать. Но не забудь, что я тебе очень не советую… Спокойной ночи, Оля.
Глава 5
ПРИКИНЬСЯ УБИТОЙ
…Земной шар был гол, круглился к горизонту морем, желтым бесконечным песком с жалкой растительностью; и была Дверь.
Дверь стояла неприкаянно посреди ничего, посреди пустоты. Но она защищала от ветра. Иначе бы ветер сбил Олю с ног.
В замочную скважину проникал одинокий луч, густо-пурпурный луч заходящего солнца. Он торчал из скважины, словно прозрачный ключ, и песчинки роились в нем, розовея.
Оля стояла, прижавшись к Двери. На пустой планете это была единственная опора, к которой можно было прислониться. Единственная защита, за которой можно было спрятаться.
И вдруг Дверь вспороли огненные брызги, и в дыры, обрамленные вспученной древесиной, хлынули красные кровавые лучи солнца, оседающего за круглый бок голой планеты.
Олю залило красным и огненным. Она обхватила Дверь руками, прижалась к ней, как к матери, – то ли защитить, то ли защититься?
В пробитые солнцем дыры врывался космический ветер. Кровавые облака стремительно догоняли мстительный красный шар солнца и обваливались за горизонт…
На часах было полпервого ночи. Сердце удушливо билось, в горле пересохло. Я сползла с постели.
Не зажигая света, выпила на кухне воды, закурила. Незавешенное окно – не успела купить занавески – смотрело в ночь.
На улице раздался негромкий мужской голос. Я осторожно выглянула.
Двое парней стояли внизу под окнами, разговаривая. Оба в джинсах. Но кто нынче не носит джинсы?
Вдруг они оба подняли головы и посмотрели на окна. Я похолодела. Я теперь буду бояться каждого представителя человеческой породы в штанах. Особенно если штанами являются джинсы.
Парни направились к подъезду. К моему подъезду.
Я кинулась в прихожую и прижала ухо к двери. Лифт прошумел мимо, унесясь куда-то вверх. Сердце мое глухо билось.
Вспомнилось, как тогда, у Шерил, я стояла у двери. Теперь-то я понимаю, что, если бы ему удалось войти в квартиру, он бы убил меня. Или Шерил. Или нас обеих.
Да, вот так теперь я и буду жить: вздрагивать, слушать стук собственного сердца и звон от ужаса в ушах, буду передвигать ватные от страха ноги в надежде, что удастся спастись, что и на этот раз – судьба охранит…
Потому что меня хотят убить. Как это странно – хотят убить . Меня.
Почему?! Кому я помешала? Кто этот безжалостный заказчик, пославший убийцу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111