В пять часов мы пили пиво в маленьком кафеюшнике у «Елизаровской». Цены здесь были очень даже доступные, а пиво не разбавляли. Мы пропустили по паре кружек, съели по салатику и горячему, закурили, и я подумал, что можно приступать к тому, ради чего повел Гаврилу в кафе.
— Ты представляешь, — небрежно сообщил я, — меня сегодня под поезд столкнули.
— Та-а-ак, — Гаврила даже пивом поперхнулся, — и как ты выбрался?
— Между рельс упал, поезд надо мной остановился.
— А ну-ка, давай подробно.
— Ты что-то знаешь? — у меня проснулся охотничий интерес.
— Давай сначала ты, а потом уже я.
Я хотел возмутиться, но вдруг подумал, что меня для показаний и так вызовут, и Гаврила сможет их прочитать.
А вот я его для дачи показаний не вызову (жаль, конечно). Придется понадеяться на его обещание. Я принялся рассказывать. А в конце добавил, что мы в Агентстве уже пытались просчитать, кому могла понадобиться моя фамилия на надгробии, но так ничего и не просчитали.
— Скорее всего, ничего и не вычислите, — хмуро сообщил Гаврила. — Я тебе кое-что расскажу, но, ради Бога, нигде…
— Обижаешь, начальник, — сразу взбодрился я. — Давай вещай, что там у вас в подземном царстве творится.

***
На следующий день я встал с больной головой и сушняком во рту. Попытался вспомнить подробности прошлого вечера, но тут услышал шум в ванной и стал судорожно осматривать комнату в поисках женских предметов. Таковых не обнаружилось, и я несколько озадачился. «Лучше пойти и посмотреть, кто там, а не мучить больную голову», — принял я правильное решение и, с трудом встав на ноги, поплелся к ванной.
Дверь оказалась незакрыта, и я заглянул внутрь. Занавеска была задернута, но под душем стояло явно женское тело. Поглазев пару минут и так и не вспомнив, кому из моих знакомых девушек могли принадлежать столь объемная грудь и не менее объемная задница, я вздохнул и пошел на кухню.
Вскоре я услышал, как выключили воду, и поспешил в комнату, чтобы накинуть халат. Из дверей вышла, едва не задев бедрами косяк, девушка лет этак тридцати пяти.
— Привет. — Ничуть не смущаясь того, что на ней было надето лишь полотенце, да и то в качестве чалмы на голове, девушка прошла в коридор.
— Постой, — окликнул я ее, — а ты что, так ко мне и пришла?
— А ты не помнишь? — поинтересовалась она, впрочем, не очень-то и удивившись.
— Не помню, — честно признался я.
— Мы же раздевались в коридоре.
— Мы? — скептически спросил я. — Моя-то одежда в комнате.
— Ага, — усмехнулась незнакомка (я так и не смог вспомнить, как ее зовут, хотя некоторые подробности вчерашних мытарств постепенно стали проявляться), — ты же средь ночи вскочил и собирался куда-то бежать, ловить маньяка. Потом, правда, передумал.
Маньяк! У меня в голове щелкнуло, и я наконец вспомнил! Ведь Гаврила рассказывал мне вчера, что в метро в последние месяцы произошла целая серия подобных происшествий. Начальство, как это обычно бывает, тщательно скрывает серийность попавших под колеса, но среди оперов ходят слухи о маньяке из метро. Версия о массовых самоубийствах хоть и является официальной, но не выдерживает критики. Слишком странно вели себя погибшие — кто-то выкрикнул перед смертью: «Помогите!»; один мужик попытался выскочить, но не смог; женщина успела крикнуть:
«Столкнули!». Но все происшествия случались на разных станциях, а начальство упорно не замечало странностей и прекращало дела.
У меня появилось острое желание бросить все и бежать в Агентство. Но пришлось все же сперва напоить даму кофе. (Ну это ж надо было так напиться! Даже имени не помню!) Исполнив долг джентльмена, хотя по виду дамы можно было понять, что этот самый долг она видит в другом, я быстро собрался, и мы вышли из дома. Распрощавшись с ней у метро и взяв телефончик (который сразу же выкинул), я бросился на улицу Росси.
Когда я добрался до Агентства, мой боевой пыл несколько угас. Хотя, надо думать, он угас еще вчера. Мне уже почти явственно виделись скептические рожи начальства, когда я заявлю о маньяке, основываясь лишь на разговоре с Гаврилой. Поэтому я решил пока ни о чем никому не говорить. На входе я чуть не сбил с ног Зудинцева, явно кого-то высматривавшего.
— Ну что, отошел? — пожав мне руку и окинув цепким взглядом опера, спросил он.
— Отошел, покладисто согласился я.
— Пойдем поговорим?
— Извини, Георгий, некогда, — попытался я обойти Зудинцева, — у меня сроки поджимают, надо срочно доделать одно дело, а то Глеб меня убьет.
— Подожди, — от бывшего опера отвязаться было не так-то просто, — не кипешись. У тебя должны быть какие-то версии…
— Да ладно тебе, я уже и сам думаю, что могли и случайно столкнуть.
— Да? — скептически произнес Георгий и внимательно посмотрел мне в глаза. Все-таки, опыт — его не пропьешь: мне казалось, что Зудинцев просвечивает меня насквозь и ему известны все мои мысли.
— Во всяком случае, я уверен, что в ближайшее время это не повторится. — Я действительно почему-то считал, что пока меня трогать не будут. На чем было основано мое убеждение? — я и сам не знал.
— Ну, смотри… — протянул Георгий. — Только прошу тебя, не занимайся самодеятельностью. Это никогда до добра не доводило.
— Слушаюсь, ваш бродь! — саркастически произнес я. — Вы такой старый и опытный, а я маленький и глупый…
— Ну, теперь я вижу, что ты в порядке, — хмыкнул Зудинцев, — но все-таки не лезь один.
Да, с Зудинцевым лучше не лукавить.
Но из этого разговора я вынес мнение, что помощью сотрудников Агентства мне пользоваться не надо. Дураку понятно, что все Агентство уже знает о происшедшем со мной. Стоит мне произнести слово «метро», как начальству доложат о том, что я занимаюсь самостоятельным расследованием случившегося со мной инцидента. Лучше все сделать по-тихому.
Я сел за комп и задал в поиск задачу:
«метрополитен», «погиб под поездом».
Пока компьютер шерстил сводки Агентства, выискивая требуемую информацию, я для подстраховки открыл какой-то левый материал и свернул его в уголок. Мол, если кто-то решит посмотреть, что это там Безумный Макс на компе изучает, то увидит отнюдь не материалы по метро. Может, это и маразм, но лучше перебздеть, чем недобздеть. А то еще запретят вообще пользоваться базами — от Обнорского можно ждать и не такого.
Ага, поиск закончился. Ну ни фига себе! 132 документа! Это что, все убийства? Но убийств оказалось гораздо меньше, все остальное было не то. Так, посмотрим… Попавших под колеса поезда оказалось семь человек. Оп-па! А это уже интересно! Пятеро из семи — практически одного возраста, 56-58 годов рождения. Была еще бабушка 77 лет и парень 19 годочков. Но последний отпадал: в сводке отмечалось, что у парня были исколоты все руки и упал он под поезд поздним вечером, а за его полетом следили пять человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51