Вон у нас целый отдел бездельников во главе со Спозаранником, пусть они и занимаются. Им. за это деньги платят.
Я подумал, что в словах Соболина есть доля истины, и сел писать заметку.
После того, как она была готова, я взял копию поручения, которую мне, скрепя сердце, отдал Палкин, и пошел к Спозараннику.
Глеб выслушал меня, не перебивая, посмотрел на поручение, подумал и заявил:
— Для нас это не представляет интереса. Если только ты не предлагаешь открыть в нашем Агентстве филиал Сербского.
— А вдруг там выплывет что-то интересное? — не согласился я. — Может, это и не психиатры вовсе, а какие-нибудь подставные люди. Ты все-таки посмотри, что там Каширин с Агеевой накопают. Ладно?
Спозаранник обещал посмотреть, и я решил, что даже если ничего и не выйдет из всей этой истории, я с чистой совестью могу заявить Палкину, что мы старались, но… В общем, я выкинул психиатров из головы и вернулся в отдел.

7
Вечером я позвонил Татьяне.
Очень уж хотелось объясниться, спросить, где это я ухом ётукнулся? Но мобильник у нее не отвечал, а на работе ее уже не было. Подумав, я решил заехать к одной из своих барышень, живущей на Петроградской стороне. Но мое невезение продолжалось — девушки дома не было. Лифт не работал, и я начал спускаться по лестнице. Между вторым и третьим этажами стояли трое уродов наркоманского вида. Вот уж кого ненавижу!
Когда я проходил мимо них, один из детишек сплюнул мне прямо под ноги.
— Молодой человек, вы дурно воспитаны и плюетесь, как верблюд. Предлагаю вам немедленно извиниться, — посоветовал я хаму.
— Сейчас, только шнурки поглажу!
Пошел вон, хрыч старый! — ответило мне существо в рваных джинсах.
Такого я стерпеть не мог и двинул ему ногой в живот. Двадцатилетний дебил согнулся пополам и лег на заплеванный пол. Двое других начали отступать от меня, а я медленно на них надвигался, решая про себя, кого из них следующим положить на пол. Выбрал длинного и тощего, одетого в куртку из кожзаменителя. Приготовился и хотел ударить, как вдруг свет погас, а где-то в затылке взорвалась граната.

8
Я медленно открыл глаза и тут же опять их зажмурил. В лицо бил поток света. В голове что-то ритмично пульсировало. Ощущения были отвратительные.
— Очнулся, — сказал кто-то рядом со мной.
Отвернув голову от назойливого, проникающего в самый мозг света, я открыл глаза. Рядом стояли двое в белых халатах, мужчина и женщина. Они улыбались.
— А мы уже беспокоиться начали, — сказал он. — Вы почти сутки без сознания были. Что мы вам только ни кололи!
Видать, здорово вас стукнули. Странно только, что голова цела осталась! Такой удар, а кости и кожа не повреждены.
Вам повезло. Тошнит? Должно тошнить, у вас же сотрясение мозга.
— Где я?
— В больнице, в отделении нейрохирургии. Вас к нам из Петроградского района без сознаний и без документов доставили. Кстати, давайте познакомимся, меня зовут Игорь Петрович, я врач. А вы кто?
— Я… — Вот черт, забыл, как меня зовут. И бывает же такое!
Игорь Петрович внимательно смотрел на меня, ожидая ответа.
— Ну, не бойтесь, — успокаивал он меня, — я все понимаю, на вас кто-то напал, но тут больница, на воротах охранник, кругом люди. Можете спокойно представляться, мы позвоним вам домой, сообщим вашим близким о том, что вы у нас. Представляете, как они волнуются! Вы же не ночевали сегодня у себя дома.
Он меня не понял. Я ничего не боялся, я на самом деле забыл свое имя, видимо, меня здорово долбанули! А кстати, кто и где? Вот, черт, я и этого не помню. Ладно, скажу этому врачу телефон мамы и… Блин, а если ее нет дома, то кому позвонить? Может, этому, как его зовут… Стоп! Маразм какой-то, а про кого я сейчас думаю? Про товарища! А кто он? Хрен с ним! Тогда надо подружке позвонить! Какой? Да любой! А между прочим, какой? Ни одной не помню, как будто их вообще у меня никогда не было. Придется звонить маме, хоть и не хочется ее пугать, показывать себя в таком виде.
— Надо позвонить маме, — после долгих раздумий решил я.
— Прекрасно! — одобрил мое решение врач. — Давайте номер телефона.
— Сейчас, ее номер… Что за шутки! — возмутился я, потому что ее номера телефона я тоже не смог вспомнить.
— Вы что, не помните номер? — удивился Игорь Петрович.
— Я вообще ни хрена не помню! — признался я.
— Ладно, тогда назовите другой телефон, знакомых каких-нибудь.
— Не помню, — опять признался я, покрываясь холодным потом. Ничего более дикого со мной в жизни никогда не происходило. Забыть свое имя и все номера телефонов!
— Голубчик, так как вас зовут? — нежным голоском добивался от меня правды милейший врач.
— Может быть, меня зовут Колей, — сказал я после долгого раздумья, только для того, чтобы что-нибудь сказать, — но, скорее всего, Мишей.
— Что это значит?
— А я откуда знаю? Вы врач, вам виднее. Может, сделаете укольчик какой-нибудь, чтобы вспоминать было легче?
Игорь Петрович потрогал мой лоб, посчитал пульс, велел показать язык, потом резюмировал:
— Ничего не понимаю, вроде бы все в норме! Послушайте меня, сейчас я вам буду задавать вопросы, а вы на них отвечать. Вы готовы?
Я кивнул.
— В какой стране вы живете?
— В России.
— Вы русский?
— Наверное.
— Вы были на юге?
— Не помню.
— Какая у вас профессия?
Тут я вновь задумался. С одной стороны, мне казалось, что я милиционер, а с другой, что водитель такси. Врач внимательно на меня смотрел, с интересом наблюдая, как я вспоминаю. Я уже открыл рот, чтобы сознаться, что я таксист, как вдруг передумал, потому что вспомнил, что имею отношение к бизнесу.
— Я бизнесмен.
— У вас есть машина?
— «Мерседес».
— Вы болели в детстве серьезными болезнями?
— Не помню.
— Как зовут ваших родителей?
— Не помню.
— Кто Президент России?
— Ельцин Боря.
— Какой сегодня год?
— Девяносто восьмой, естественно. — Вопросы начинали меня раздражать.
Медики переглянулись, а потом мужчина посмотрел на стену. Там висел календарь, и, что самое странное, не этого года, а две тысячи первого. Что бы это могло значить?
— И последний вопрос. Вы женаты? У вас есть дети?
— Не знаю! Не знаю! — заорал я в полном отчаянии.
— А кто должен знать? — удивилась девушка в белом халате, которая до того момента не произнесла ни одного слова.
В палате установилась долгая пауза.
Люди в белом рассматривали меня, а я, окончательно вспотев, тер руками глаза. Это была самая дикая из всех ситуаций, в которые я когда-либо попадал.
Абсурд! Как можно помнить название страны, в которой я живу, но не помнить своей национальности? Не помнить ни одного телефона, ни одной фамилии, ни одного адреса и даже собственных данных. А как я пойду домой? Мне что, придется слоняться по улицам города до тех пор, пока меня кто-нибудь не узнает? Ужас.
— В последний раз спрашиваю, как вас зовут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51