И даже поучаствовала в обходе.
Она попыталась выяснить у лечащего врача, что я здесь делаю. Тот ей и рассказал о потере памяти. Надя не была уверена, что это я, а потому попросила Спозаранника узнать какие-то мои особые приметы. Медсестра по ее просьбе проверила, есть ли у меня шрам, и сразу отзвонилась Наде. Та попыталась найти моего лечащего врача и договориться с ним о переводе меня в свою клинику.
Проблем с этим не было — ведь я лежал в обычном отделении. Но пока Надя искала врача, я решил удариться в бега и упал прямо в руки Обнорского и Каширина, которые приехали забрать меня и ждали Надю с врачом. Когда я потерял сознание, Родька и Андрей дотащили меня до машины и уехали в Агентство, предупредив Надю, чтобы и она подъезжала туда же. Ну а так как в больнице после моего побега мог подняться шухер, Обнорский позвонил ментам и посоветовал им в ту же ночь провести мероприятия по зачистке клиники. Те все поняли правильно, хотя и не обошлось без матюгов и обвинений в том, что наше Агентство своей самодеятельностью сломало им всю разработку.
Но меня все это сейчас волновало мало. Рядом сидела Таня, нежно поддерживая своим плечом мою голову.
Кстати, Таню в Агентство вызвал Обнорский. Вот уж не ожидал от Андрея такой предупредительности! От него, оказывается, не укрылось, что мы во время вечеринки частенько уединялись, а присмотревшись к Тане, он решил, что она не откажется поухаживать за раненым бойцом.
— Знаешь, я давно хотела поговорить с тобой, по поводу того звонка, ну, помнишь, когда мне пришлось уехать? — произнесла Таня.
— Не надо, Таня.
— Нет, надо! Это было совсем не то, что ты подумал. Просто у меня есть двоюродный брат, который работает в Германии, а тут он проездом оказался в Питере, всего на одну ночь, а утром у него уже был самолет обратно. Понимаешь?
Я не могла с ним не встретиться. Прости, что так получилось…
— Ладно тебе, — улыбнулся я.
Мы подъехали к моему дому, и я попытался самостоятельно дойти до двери квартиры. Получилось, хотя меня все еще пошатывало. Когда я открыл дверь и, галантно пропустив Таню вперед, последовал за ней, меня опять качнуло, и я еле смог избежать столкновения моей многострадальной головы с гвоздем, которым к двери был прибит уплотнитель.
Черт, все забываю его забить!… В мозгу что-то сверкнуло! Я вспомнил, где я получил ту самую царапину на правом ухе.
В тот вечер, когда Таня сообщила мне, что вынуждена уехать куда-то на встречу с загадочным Сергеем, меня тоже изрядно покачивало. Да к тому же я нес в руках несколько бутылок пива. И когда я столкнулся с этим самым гвоздем, меня только одно заботило — не выронить пиво из рук. Да и расстроен я был изрядно, и злость клокотала, требуя выхода. Неудивительно, что я не обратил внимания на царапину. В том состоянии я мог бы и перелома не заметить! Ну вот и все, конец всякой мистике! Мне стало совсем хорошо, и я обратился к Тане:
— Дай мне свой мобильник.
— Зачем? — искренне удивилась она.
— А ты дай, мне надо.
Она достала из сумочки телефон и протянула его мне. Я нажал на нем красную кнопку, и он выключился. Так, на всякий случай, я же не знаю, сколько у нее братьев по земному шару разбросано? После чего мы больше не отвлекались. Хотя Таня и пыталась умерить мой пыл, говоря, что мне нельзя напрягаться, но я быстро убедил ее, что со мной все в порядке. Ну или почти в порядке. Тем более что Таня была девушкой моей мечты. Я вообще люблю высоких рыжих темпераментных женщин с грудью второго размера, в отличие от извращенца Каширина, который любит невысоких брюнеток с грудью первого размера. Хотя брюнеток я тоже люблю, и с первым размером груди, и со вторым, и с третьим, и с четвертым…
Господи, что со мной, у меня раздвоение личности? При чем здесь Каширин? Нигде от него покоя нет! Интересно, где-нибудь в городе делают прививки от Каширина?
ДЕЛО О ДВОРЦОВОМ ПРИВИДЕНИИ
Рассказывает Анна Соболина
"Соболина Анна Владимировна, 27 лет, сотрудница архивно-аналитического отдела. Муж — начальник репортерского отдела Владимир Соболин. Исполнительна, неконфликтна, но малоинициативна. Поддерживала внеслужебные контакты с замдиректора Агентства Николаем Повзло, которые прекратились.
В прошлом году была предпринята попытка завербовать Соболину сотрудниками ФСБ. В ходе расследования дела бизнесмена Гурджиева, успеху которого способствовала добытая Соболиной информация, ситуация урегулирована".
Из служебной характеристики
— Andrew! Fuck you, my friend!
— Shit, Linkoln! I like you see! — По коридорам Агентства разносилась иностранная речь, звуки «засосных» поцелуев и похлопывание тяжелых ладоней по широким спинам. Это могло означать только одно: в гости к Обнорскому приехал его приятель Линкольн Мак-Дауэлл.
Рыжий шотландский великан был соавтором шефа по книжке «Бандитский Эдинбург», знакомым еще по службе на арабском Востоке в далеких восьмидесятых, да и просто закадычным старым его дружком. Наезжал Линкольн в Питер нечасто и, конечно же, со всеми возможными предуведомлениями, но «нечаянная радость» разыгрывалась всякий раз с неизменным энтузиазмом, и никакой неловкости от старой хохмы не ощущалось — Мак-Дауэлл всегда так сиял взором и громыхал басом, что это сходило за импровизацию. Встретились мальчики, и слава Богу!
Вскоре к дружеской компании в кабинете шефа пришлось примкнуть и мне.
— Аня, нашему другу Линкольну нужна помощь. И сделать это придется тебе.
Уточнив, что это не интим, и вручив стакан с виски, Обнорский рассказал о проблеме своего друга. Оказывается, Линкольну совершенно необходимо побывать в Ораниенбауме — у него там обнаружился предок. Видали бы вы ту, извините, плебейскую насмешку в глазах и голосе шефа, когда он объяснял, что шотландский пращур был найден в Меншиковском дворце в виде портрета!
Мол, бывшего соратника Петра Великого и Алексашки Меншикова узнал по альбомной картинке линкольновский дядя и племяннику завещал святыню навестить.
— Ну прямо второй депутат Салехард!
Тот тоже кричит на каждом шагу о своих предках. Но уверяет притом, будто бы знает, как найти во дворце фамильные бриллианты. Слыхала вчера, как он денег из бюджета требовал на поиски кладов?
— Что-то бредовое припоминаю, но я-то здесь при чем?
— Да при том, что ехать надо немедленно, пока не закрыли дворец депутаты-кладоискатели или просто из-за окончания сезона. А кто у нас грешит знанием английского? Вы, Анна Владимировна, не отпирайтесь. И поехать в славный город Ломоносов вам сегодня придется. О'key?
— O'key ли, Андрей Викторович? Вы поглядите на золотые свои, времени-то уже почти четыре. В Ломоносов тащиться не ближний свет — у меня же ребенок дома!
— А муж тебе на что?
Тут он был прав. Володя стая в последнее время еще большим семьянином, чем до пресловутой истории с Жорой Армавирским (бизнесменом Гурджиевым, то есть).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Она попыталась выяснить у лечащего врача, что я здесь делаю. Тот ей и рассказал о потере памяти. Надя не была уверена, что это я, а потому попросила Спозаранника узнать какие-то мои особые приметы. Медсестра по ее просьбе проверила, есть ли у меня шрам, и сразу отзвонилась Наде. Та попыталась найти моего лечащего врача и договориться с ним о переводе меня в свою клинику.
Проблем с этим не было — ведь я лежал в обычном отделении. Но пока Надя искала врача, я решил удариться в бега и упал прямо в руки Обнорского и Каширина, которые приехали забрать меня и ждали Надю с врачом. Когда я потерял сознание, Родька и Андрей дотащили меня до машины и уехали в Агентство, предупредив Надю, чтобы и она подъезжала туда же. Ну а так как в больнице после моего побега мог подняться шухер, Обнорский позвонил ментам и посоветовал им в ту же ночь провести мероприятия по зачистке клиники. Те все поняли правильно, хотя и не обошлось без матюгов и обвинений в том, что наше Агентство своей самодеятельностью сломало им всю разработку.
Но меня все это сейчас волновало мало. Рядом сидела Таня, нежно поддерживая своим плечом мою голову.
Кстати, Таню в Агентство вызвал Обнорский. Вот уж не ожидал от Андрея такой предупредительности! От него, оказывается, не укрылось, что мы во время вечеринки частенько уединялись, а присмотревшись к Тане, он решил, что она не откажется поухаживать за раненым бойцом.
— Знаешь, я давно хотела поговорить с тобой, по поводу того звонка, ну, помнишь, когда мне пришлось уехать? — произнесла Таня.
— Не надо, Таня.
— Нет, надо! Это было совсем не то, что ты подумал. Просто у меня есть двоюродный брат, который работает в Германии, а тут он проездом оказался в Питере, всего на одну ночь, а утром у него уже был самолет обратно. Понимаешь?
Я не могла с ним не встретиться. Прости, что так получилось…
— Ладно тебе, — улыбнулся я.
Мы подъехали к моему дому, и я попытался самостоятельно дойти до двери квартиры. Получилось, хотя меня все еще пошатывало. Когда я открыл дверь и, галантно пропустив Таню вперед, последовал за ней, меня опять качнуло, и я еле смог избежать столкновения моей многострадальной головы с гвоздем, которым к двери был прибит уплотнитель.
Черт, все забываю его забить!… В мозгу что-то сверкнуло! Я вспомнил, где я получил ту самую царапину на правом ухе.
В тот вечер, когда Таня сообщила мне, что вынуждена уехать куда-то на встречу с загадочным Сергеем, меня тоже изрядно покачивало. Да к тому же я нес в руках несколько бутылок пива. И когда я столкнулся с этим самым гвоздем, меня только одно заботило — не выронить пиво из рук. Да и расстроен я был изрядно, и злость клокотала, требуя выхода. Неудивительно, что я не обратил внимания на царапину. В том состоянии я мог бы и перелома не заметить! Ну вот и все, конец всякой мистике! Мне стало совсем хорошо, и я обратился к Тане:
— Дай мне свой мобильник.
— Зачем? — искренне удивилась она.
— А ты дай, мне надо.
Она достала из сумочки телефон и протянула его мне. Я нажал на нем красную кнопку, и он выключился. Так, на всякий случай, я же не знаю, сколько у нее братьев по земному шару разбросано? После чего мы больше не отвлекались. Хотя Таня и пыталась умерить мой пыл, говоря, что мне нельзя напрягаться, но я быстро убедил ее, что со мной все в порядке. Ну или почти в порядке. Тем более что Таня была девушкой моей мечты. Я вообще люблю высоких рыжих темпераментных женщин с грудью второго размера, в отличие от извращенца Каширина, который любит невысоких брюнеток с грудью первого размера. Хотя брюнеток я тоже люблю, и с первым размером груди, и со вторым, и с третьим, и с четвертым…
Господи, что со мной, у меня раздвоение личности? При чем здесь Каширин? Нигде от него покоя нет! Интересно, где-нибудь в городе делают прививки от Каширина?
ДЕЛО О ДВОРЦОВОМ ПРИВИДЕНИИ
Рассказывает Анна Соболина
"Соболина Анна Владимировна, 27 лет, сотрудница архивно-аналитического отдела. Муж — начальник репортерского отдела Владимир Соболин. Исполнительна, неконфликтна, но малоинициативна. Поддерживала внеслужебные контакты с замдиректора Агентства Николаем Повзло, которые прекратились.
В прошлом году была предпринята попытка завербовать Соболину сотрудниками ФСБ. В ходе расследования дела бизнесмена Гурджиева, успеху которого способствовала добытая Соболиной информация, ситуация урегулирована".
Из служебной характеристики
— Andrew! Fuck you, my friend!
— Shit, Linkoln! I like you see! — По коридорам Агентства разносилась иностранная речь, звуки «засосных» поцелуев и похлопывание тяжелых ладоней по широким спинам. Это могло означать только одно: в гости к Обнорскому приехал его приятель Линкольн Мак-Дауэлл.
Рыжий шотландский великан был соавтором шефа по книжке «Бандитский Эдинбург», знакомым еще по службе на арабском Востоке в далеких восьмидесятых, да и просто закадычным старым его дружком. Наезжал Линкольн в Питер нечасто и, конечно же, со всеми возможными предуведомлениями, но «нечаянная радость» разыгрывалась всякий раз с неизменным энтузиазмом, и никакой неловкости от старой хохмы не ощущалось — Мак-Дауэлл всегда так сиял взором и громыхал басом, что это сходило за импровизацию. Встретились мальчики, и слава Богу!
Вскоре к дружеской компании в кабинете шефа пришлось примкнуть и мне.
— Аня, нашему другу Линкольну нужна помощь. И сделать это придется тебе.
Уточнив, что это не интим, и вручив стакан с виски, Обнорский рассказал о проблеме своего друга. Оказывается, Линкольну совершенно необходимо побывать в Ораниенбауме — у него там обнаружился предок. Видали бы вы ту, извините, плебейскую насмешку в глазах и голосе шефа, когда он объяснял, что шотландский пращур был найден в Меншиковском дворце в виде портрета!
Мол, бывшего соратника Петра Великого и Алексашки Меншикова узнал по альбомной картинке линкольновский дядя и племяннику завещал святыню навестить.
— Ну прямо второй депутат Салехард!
Тот тоже кричит на каждом шагу о своих предках. Но уверяет притом, будто бы знает, как найти во дворце фамильные бриллианты. Слыхала вчера, как он денег из бюджета требовал на поиски кладов?
— Что-то бредовое припоминаю, но я-то здесь при чем?
— Да при том, что ехать надо немедленно, пока не закрыли дворец депутаты-кладоискатели или просто из-за окончания сезона. А кто у нас грешит знанием английского? Вы, Анна Владимировна, не отпирайтесь. И поехать в славный город Ломоносов вам сегодня придется. О'key?
— O'key ли, Андрей Викторович? Вы поглядите на золотые свои, времени-то уже почти четыре. В Ломоносов тащиться не ближний свет — у меня же ребенок дома!
— А муж тебе на что?
Тут он был прав. Володя стая в последнее время еще большим семьянином, чем до пресловутой истории с Жорой Армавирским (бизнесменом Гурджиевым, то есть).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51