Бороться за свои права на портал № 27-3/МА, ведущий на планету Ваурию, разработка недр которой экономически невыгодна? И к тому же Единая Земная церковь порицает основание человеческих жилищ на планетах, населенных видами, внесенными в классификатор „Внеземная демонология“. Но неиспользование портала не освобождает от необходимости ежедневно нести двенадцатичасовую вахту у врат и не покидать пределы трехчасовой зоны, что значит — ни шагу с Земли. И это для космического разведчика… Единственная надежда изменить ситуацию — еще не раскрывшиеся врата, находящиеся на Ваурии. Они одни на всей планете, не считая портала „Земля—Ваурия“, и расположены в подземных пещерах поблизости от лагеря каких-то исследователей, занятых изысканием философского камня. Они-то и сообщат мне об активации врат, если таковая произойдет. Их хранителем, после открытия разумеется, стану я — Хранитель Звездного портала № 27-3/МА. Но до того момента может пройти в равной степени и неделя, и тысячелетие… Остается ждать, надеясь на чудо, что врата гостеприимно распахнутся и приведут в неизведанный ранее мир, а не куда-нибудь на мусорник Вселенной… Тогда я по праву буду первым человеком, ступившим на неизведанную землю».
— Так лучше? — спросила Ольга, запустив руки под пиджак и массируя мою спину.
— Да, Оленька.
«Хорошо… И земли вокруг неизведанные, мечта первопроходца. Чего мне еще нужно?»
Лодка вздрогнула и затрещала, уткнувшись носом в прибрежные камни.
— Пора.
Но прежде чем ступить на берег, валькирии дружно скрыли свои лица под мягкими замшевыми масками, словно подчеркнув, что отныне они в полной мере берут на себя охранные функции.
Поднявшись на ноги, я с удивлением обнаружил, что тело вновь слушается меня, а не протестует против любого движения болезненными судорогами.
— Будем следовать этой тропинкой, — сказала Агата, указав на едва различимую прореху в монолитной стене джунглей. — Движемся быстро и тихо. Здесь могут оказаться люди. Я первая. Сокрушитель за мной. В центре принцесса Викториния. За ней мутант. Замыкающая Ольга. Вперед.
И, взвалив мешок на спину, она уверенно шагнула под низко нависающие над тропинкой ветви.
Я оглянулся на Ольгу с поклажей на плечах и предложил:
— Давай я понесу.
— Я сама. Иди. И мы пошли.
Под ногами то хрустят сухие ветки, то чавкает сырая земля, за шиворот сыплется всякая гадость: прелые листья, зрелые плоды, юркие сороконожки и липкие слизняки.
В очередной раз оглянувшись: не отстают ли, я задержал свой взгляд на неспешно шагаюшей принцессе и задался вопросом: «А почему, собственно…»
— Викториния, — любезно обратился я к ней.
Она насторожила уши, словно гончая, почуявшая дичь, и вопросительно посмотрела на меня.
— Прокатишь?
Пока она раздумывала, прилично ли будет дать на это согласие, поскольку о приличии самого катания задумываться уже поздно — катался, знаю, — я забрался на нее верхом.
— Спасибо.
Она лишь фыркнула, но мягко потрусила дальше.
Я обхватил ее шею руками, растянулся на широкой спине и прикрыл глаза, пытаясь разобраться с накопившимися вопросами.
Погрузившись в глубины подсознания, я едва не свалился с Викторинии, когда она, испугавшись моего раскатистого храпа, сбилась с ноги и с треском вломилась в кустарник.
— Задумался, — бросив взгляд на ползущее к горизонту солнце, пробормотал я, словно оправдываясь. Хотя никто и слова в укор не сказал. И даже, скорее всего, не подумал.
— Тихо! — приказала Агата, одновременно сбрасывая мешок и выхватывая мечи. Клинок в правой руке смотрит острием вперед, а в левой — заведен за спину и прижат к предплечью. — У нас гости.
— Не у вас, — поправил голос из чащи. — А у нас.
У моей ноги молниеносно возникла Ольга и сдернула меня со спины единорога.
— Давненько я такого глубокомысленного храпа не слышал, — добавил невидимый собеседник, хрипло посмеиваясь.
— А вы кто будете? — выкрикнул я, пытаясь по звуку определить местонахождение незнакомца.
— Он по-нашему не поймет, — шепнула Ольга. — Это не основной итайский язык, а какое-то наречие. Совершенно отличное от…
— Так ты и разговариваешь? — удивился укрывшийся в густых джунглях весельчак. — А я думал, только храпишь.
— Разговариваю, — подтвердил я, игнорируя непонимающие взгляды валькирий. — И спеть могу. Потом. Если захочешь…
— А песня ваша на храп не похожа? — рассмеялся незнакомец.
— Есть немного, — признался я. — Может, покажешься?
— А зачем?
— Ты понимаешь, что он говорит? — поинтересовалась Ольга.
— Да.
— А он понимает?
— Да.
— Эй! — воскликнула рыжеволосая валькирия. — Чего тебе от нас нужно?
— Чего там лепечет златокудрая фурия? — поинтересовался незнакомец. — Она не может по-человечески разговаривать?
— Что он ответил? — Валькирии одновременно покосились на меня.
— Он понимает только меня, но не вас, — пояснил я, надеясь, что они не потребуют объяснить то, в чем я сам почти не разбираюсь.
Напрасно я на это надеялся.
— А почему? — спросила Ольга.
— Оленька, — улыбнулся я. — Моя речь понятна любому в вашем мире.
— Потому что ты…
— Угу. А теперь дайте мне пообщаться с нашим невидимым другом.
— И о чем же мы будем говорить, мой друг храпун? — спросили из джунглей.
— О жизни.
— И что ты о ней хочешь узнать?
— Твое к ней отношение.
— Пока живу — отношусь, а после — кто знает?
— А узнать поскорее не желаешь? — спросил я, делая нехитрые вычисления в уме. — На своем опыте?
— Ой-ой-ой! Да ты, никак, мне угрожаешь?
— Я?! Нет… — праведно возмутился я. — А вот… — Рев Тихона заглушил окончание моей речи.
Спустя пару минут прямо на Агату вылетел давешний хохотун. Дико вереща и не разбирая дороги, он попытался убежать от несшегося следом ваурийского демона-подростка.
Валькирия сделала подсечку и припечатала упавшего незнакомца к земле ногой, для весомости аргументов прибавив замершее у шеи лезвие меча.
— Скажи ему, чтобы не дергался.
— Леди просит вас не дергаться, — повторил я. — Тихон! Иди ко мне.
Плотоядно облизнувшись — это у него такое проявление чувства юмора, — демон послушно подошел и прижался к ноге, порыкивая и охаживая себя по бокам хвостом.
— Молодец, — потрепал я его по холке. — Умница.
Под нашими взглядами пойманный незнакомец дернулся, но попытки вырваться не предпринял. Да и едва ли его тщедушное тельце и сухие ручки-ножки способны оказать сопротивление Агате. Самой внушительной частью организма незнакомца, без сомнения, является голова, по уши зарывшаяся в прелую листву, но, даже частично скрытая от взоров, она поражает своей непропорциональностью. Что-то подобное изображают художники, приращивая бычью голову к человеческому телу в попытке изобразить минотавра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99