— спросила она, когда Дэвид вывел ее на улицу.
— Пусть тебя это не волнует! — успокоил Дэвид.
Поскольку Дэвид совсем не потратил денег в клубе, он повел Брук в дорогой французский ресторан, где ей без всяких вопросов подали вино. Смотря на ее высокий рост, элегантную походку, изысканную одежду и высокие каблуки, ей можно было дать двадцать один год.
Брук была настолько счастлива, насколько любовь, успех и надежда могут осчастливить девушку. Такое проявление избытка чувств привлекало, но и пугало Дэвида.
— Расскажите мне о себе и той принцессе в клубе, — за десертом сказала Брук.
— Если я отдам тебе свой пирог, мне можно не отвечать на твой вопрос? — спросил Дэвид, подвигая к ней покрытую шоколадом пирамиду.
— Я хочу знать о своей сопернице.
— О ком?
— Моей сопернице.
— Брук, что с тобой?
— Ничего. Я просто хочу застолбить свой участок.
— Должно быть, вино ударило тебе в голову, — сказал он, удивленный ее смелостью.
— В чем дело, мистер Лоуренс? Разве вы не хотите, чтобы Бетти и Вероника дрались из-за вас?
— Ни в коем случае.
— Нам нечего драться. Мы можем работать в разных сменах.
— Барышня, думай, что говоришь, — проворчал он, почувствовав и шок, и возбуждение от ее самоуверенности.
— Вы так думаете? И что вы будете делать?
— Пожалуй, остается только один выход — отвести тебя домой и выпороть.
Брук без всяких колебаний осталась наедине с бывшим учителем, который отвез ее к себе на Армор-Драйв. В самом деле, ей хотелось отдаться ему как можно быстрее. Но когда он запер дверь, приглушил свет и одарил ее долгим холодным взглядом, она вдруг вспомнила свои высказывания за ужином и подумала, не считает ли он ее очень грубой.
— Пожалуй, я наговорила глупости, — робко призналась она.
— Уже жалеешь, что пришла сюда?
— О нет. Ни за что. Вы, должно быть, уже поняли, что я не равнодушна к вам.
— Ничего подобного. Думаешь, я только и мечтаю наяву о своих ученицах?
— Нет, но после того случая прошлой весной…
— Ах, вот к чему ты клонишь. Да, признаюсь, после этого я действительно немало думал о тебе, но только в том плане, что ты подвергаешь риску мою работу, шпионя за мной и снимая меня на видео.
— О, понимаю. Вы слишком чисты и благородны, чтобы думать о какой-то девушке-ученице, да?
— Нет, дело не в этом, невоспитанный ребенок. Я никогда не стремился быть чистым или благородным. Отнюдь нет. Меня просто не привлекают девочки-подростки. Конечно, я понимаю, ты шокирована, но это качество, кстати, является достоинством учителя средней школы.
— Понятно. Мне надо подрасти, прежде чем я стану интересной для тебя.
— Я так не говорил. Возможно, ты как раз являешься исключением. — Дэвид улыбнулся. — Ты уж точно не ведешь себя, как подростки, которые мне встречались.
— Спасибо!
Дом Дэвида был выдержан в пастельных тонах, свойственных скромному и располагающему к себе западно-восточному стилю. Брук отвели в уютный уголок со стенами цвета персика, где находился обшарпанный дощатый стол и четыре крепких деревянных стула. Дэвид выдвинул один из них и сел. Затем он положил ее себе через колени.
— Скажи, какую порку ты ожидаешь? — спросил он, приглаживая ее короткую блестящую юбку и проведя рукой по стройным бедрам.
— Ту, которая называется серебристым киноэкраном.
— Ты имеешь в виду через юбку?
— Для начала.
— Сколько раз?
— Ты меня спрашиваешь?
— Сильно?
— Сам решай.
— Я не хочу сделать тебе больно.
— Ты не сделаешь.
— Да? Ты хочешь сказать, что тебя раньше пороли?
— Вилли шлепал меня, — призналась она.
— Вилли! — негодование Дэвида было искренним. — Ты удостоила этого черствого юношу божественной чести положить себя через колени? — Шлепок! Рука Дэвида опустилась. Шлепок! — Я потрясен, — добавил он, осыпая ее градом жгучих ударов, отчего Брук завыла.
— Он ведь был моим дружком, — оправдывалась она. — Ой! Мистер Лоуренс, у тебя тяжелая рука, — добавила она без злобы. Когда она потянулась, чтобы потереть попочку, Дэвид поймал ее руку и прижал к боку и продолжал шлепать.
— Если хочешь работать у Хильдегард, тебе придется без особой суеты терпеть более крепкую порку, чем эта, — сообщил он, быстро согревая ее юбку резкими, размеренными шлепками.
— Я не жаловалась. — Она тут же начала оправдываться.
— Лучше не жалуйся после неприятностей, которые ты мне причинила! — Теперь Дэвид начал в полной мере выражать свое недовольство тем, что Брук несколько месяцев назад выследила, как он идет в «Башню». Он задрал ей юбку, осторожно спустил дорогие колготки со швом и ухватился за черную атласную набедренную повязку. — Урок номер один, — сказал он, для убедительности сопровождая каждое замечание шлепком по каждому полушарию, — нельзя идти на игру с любителем порки в колготках и в набедренной повязке!
— Но эта юбка слишком коротка для пояса с резинками, — призналась она, ловя воздух, ибо на голой попе его рука показалась тяжелее. Теперь он дернул набедренную повязку вниз и нанес ей еще не один десяток ударов.
— В таком случае в столь короткой юбке нельзя выходить на улицу, — заявил он. — Хочешь, чтобы тебя ошибочно приняли за проститутку?
— Этот наряд я купила в самом модном магазине на Мелроуз, — сказала она, извиваясь на его коленях.
— Я говорю, что эта одежда слишком коротка. Ты споришь со мной? — строго спросил он.
— Нет, — ответила она.
— В следующий раз надень обычные трусики, — приказал он.
— А что, будет следующий раз?
— Я имею в виду следующий раз, когда ты будешь встречаться с любителем порки, — холодно ответил он.
— О!
— Да, вспомнил. — Он снова схватил ее за талию и тяжело опустил руку на уже розовые пятна на кремового цвета заднице. — Мне не понравилось твое едкое замечание о том, что ты хочешь застолбить свой участок.
Дэвид шлепнул ее еще сильнее. Брук терпела сколько могла, однако не выдержала и разрыдалась.
— Что ты делаешь? — Он перестал шлепать и посмотрел ей в лицо. Он никогда раньше не шлепал девушку до слез, и это его ужасно возбудило.
— Я не жалею, что так сделал, — сказал он, снял ее с колен и помог ей привести одежду в порядок. — Ты заслужила хорошую порку по ряду причин.
— Знаю, — ответила она так покорно, как только могла.
— Естественно, я не хотел, чтобы ты плакала, — добавил он, глядя ей в лицо, чтобы убедиться, что она себя нормально чувствует.
Брук лишь потирала зад и смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Видишь, каким неприятным я могу быть, когда меня раздражают, — небрежно бросил Дэвид и закурил.
— Я не виню тебя, — сказала она.
— Правда?
— Да, правда. У тебя есть все причины сердиться на меня. Ведь я такая эгоистка, что даже в мыслях не допускала, будто ты можешь относиться ко мне безразлично. Прошу прощения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Пусть тебя это не волнует! — успокоил Дэвид.
Поскольку Дэвид совсем не потратил денег в клубе, он повел Брук в дорогой французский ресторан, где ей без всяких вопросов подали вино. Смотря на ее высокий рост, элегантную походку, изысканную одежду и высокие каблуки, ей можно было дать двадцать один год.
Брук была настолько счастлива, насколько любовь, успех и надежда могут осчастливить девушку. Такое проявление избытка чувств привлекало, но и пугало Дэвида.
— Расскажите мне о себе и той принцессе в клубе, — за десертом сказала Брук.
— Если я отдам тебе свой пирог, мне можно не отвечать на твой вопрос? — спросил Дэвид, подвигая к ней покрытую шоколадом пирамиду.
— Я хочу знать о своей сопернице.
— О ком?
— Моей сопернице.
— Брук, что с тобой?
— Ничего. Я просто хочу застолбить свой участок.
— Должно быть, вино ударило тебе в голову, — сказал он, удивленный ее смелостью.
— В чем дело, мистер Лоуренс? Разве вы не хотите, чтобы Бетти и Вероника дрались из-за вас?
— Ни в коем случае.
— Нам нечего драться. Мы можем работать в разных сменах.
— Барышня, думай, что говоришь, — проворчал он, почувствовав и шок, и возбуждение от ее самоуверенности.
— Вы так думаете? И что вы будете делать?
— Пожалуй, остается только один выход — отвести тебя домой и выпороть.
Брук без всяких колебаний осталась наедине с бывшим учителем, который отвез ее к себе на Армор-Драйв. В самом деле, ей хотелось отдаться ему как можно быстрее. Но когда он запер дверь, приглушил свет и одарил ее долгим холодным взглядом, она вдруг вспомнила свои высказывания за ужином и подумала, не считает ли он ее очень грубой.
— Пожалуй, я наговорила глупости, — робко призналась она.
— Уже жалеешь, что пришла сюда?
— О нет. Ни за что. Вы, должно быть, уже поняли, что я не равнодушна к вам.
— Ничего подобного. Думаешь, я только и мечтаю наяву о своих ученицах?
— Нет, но после того случая прошлой весной…
— Ах, вот к чему ты клонишь. Да, признаюсь, после этого я действительно немало думал о тебе, но только в том плане, что ты подвергаешь риску мою работу, шпионя за мной и снимая меня на видео.
— О, понимаю. Вы слишком чисты и благородны, чтобы думать о какой-то девушке-ученице, да?
— Нет, дело не в этом, невоспитанный ребенок. Я никогда не стремился быть чистым или благородным. Отнюдь нет. Меня просто не привлекают девочки-подростки. Конечно, я понимаю, ты шокирована, но это качество, кстати, является достоинством учителя средней школы.
— Понятно. Мне надо подрасти, прежде чем я стану интересной для тебя.
— Я так не говорил. Возможно, ты как раз являешься исключением. — Дэвид улыбнулся. — Ты уж точно не ведешь себя, как подростки, которые мне встречались.
— Спасибо!
Дом Дэвида был выдержан в пастельных тонах, свойственных скромному и располагающему к себе западно-восточному стилю. Брук отвели в уютный уголок со стенами цвета персика, где находился обшарпанный дощатый стол и четыре крепких деревянных стула. Дэвид выдвинул один из них и сел. Затем он положил ее себе через колени.
— Скажи, какую порку ты ожидаешь? — спросил он, приглаживая ее короткую блестящую юбку и проведя рукой по стройным бедрам.
— Ту, которая называется серебристым киноэкраном.
— Ты имеешь в виду через юбку?
— Для начала.
— Сколько раз?
— Ты меня спрашиваешь?
— Сильно?
— Сам решай.
— Я не хочу сделать тебе больно.
— Ты не сделаешь.
— Да? Ты хочешь сказать, что тебя раньше пороли?
— Вилли шлепал меня, — призналась она.
— Вилли! — негодование Дэвида было искренним. — Ты удостоила этого черствого юношу божественной чести положить себя через колени? — Шлепок! Рука Дэвида опустилась. Шлепок! — Я потрясен, — добавил он, осыпая ее градом жгучих ударов, отчего Брук завыла.
— Он ведь был моим дружком, — оправдывалась она. — Ой! Мистер Лоуренс, у тебя тяжелая рука, — добавила она без злобы. Когда она потянулась, чтобы потереть попочку, Дэвид поймал ее руку и прижал к боку и продолжал шлепать.
— Если хочешь работать у Хильдегард, тебе придется без особой суеты терпеть более крепкую порку, чем эта, — сообщил он, быстро согревая ее юбку резкими, размеренными шлепками.
— Я не жаловалась. — Она тут же начала оправдываться.
— Лучше не жалуйся после неприятностей, которые ты мне причинила! — Теперь Дэвид начал в полной мере выражать свое недовольство тем, что Брук несколько месяцев назад выследила, как он идет в «Башню». Он задрал ей юбку, осторожно спустил дорогие колготки со швом и ухватился за черную атласную набедренную повязку. — Урок номер один, — сказал он, для убедительности сопровождая каждое замечание шлепком по каждому полушарию, — нельзя идти на игру с любителем порки в колготках и в набедренной повязке!
— Но эта юбка слишком коротка для пояса с резинками, — призналась она, ловя воздух, ибо на голой попе его рука показалась тяжелее. Теперь он дернул набедренную повязку вниз и нанес ей еще не один десяток ударов.
— В таком случае в столь короткой юбке нельзя выходить на улицу, — заявил он. — Хочешь, чтобы тебя ошибочно приняли за проститутку?
— Этот наряд я купила в самом модном магазине на Мелроуз, — сказала она, извиваясь на его коленях.
— Я говорю, что эта одежда слишком коротка. Ты споришь со мной? — строго спросил он.
— Нет, — ответила она.
— В следующий раз надень обычные трусики, — приказал он.
— А что, будет следующий раз?
— Я имею в виду следующий раз, когда ты будешь встречаться с любителем порки, — холодно ответил он.
— О!
— Да, вспомнил. — Он снова схватил ее за талию и тяжело опустил руку на уже розовые пятна на кремового цвета заднице. — Мне не понравилось твое едкое замечание о том, что ты хочешь застолбить свой участок.
Дэвид шлепнул ее еще сильнее. Брук терпела сколько могла, однако не выдержала и разрыдалась.
— Что ты делаешь? — Он перестал шлепать и посмотрел ей в лицо. Он никогда раньше не шлепал девушку до слез, и это его ужасно возбудило.
— Я не жалею, что так сделал, — сказал он, снял ее с колен и помог ей привести одежду в порядок. — Ты заслужила хорошую порку по ряду причин.
— Знаю, — ответила она так покорно, как только могла.
— Естественно, я не хотел, чтобы ты плакала, — добавил он, глядя ей в лицо, чтобы убедиться, что она себя нормально чувствует.
Брук лишь потирала зад и смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Видишь, каким неприятным я могу быть, когда меня раздражают, — небрежно бросил Дэвид и закурил.
— Я не виню тебя, — сказала она.
— Правда?
— Да, правда. У тебя есть все причины сердиться на меня. Ведь я такая эгоистка, что даже в мыслях не допускала, будто ты можешь относиться ко мне безразлично. Прошу прощения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50