А потом пришла боль. И шепот.
«Я пришла за своим ребенком, палач…»
116
— Ты вновь разыскал меня, Саир… Надеюсь, что ты прибыл инкогнито? Если местная знать узнает о том. кто пожаловал в эти края, то здесь не будет отбоя от желающих поцеловать твой старческий зад.
Россенброк, закутанный в серый шерстяной плащ покачивался в кресле-качалке и прищурившись улыбался старому казначею. Патео смотрел в окно на обширный двор поместья, где среди кур и свиней суетился разный рабочий люд.
— А ты неплохо устроился, Марк… Молоденькие крестьянки, парное молоко на завтрак и никаких государственных забот. Может, мне считать тебя дезертиром?
— Я умер, Саир. Умер для всех, но не для себя. Видимо, я чем-то прогневал хозяина вселенского свинарника и Джайллар не присылает ко мне костлявую ведьму с косой… А ведь мне есть что ей рассказать.
Патео, не оборачиваясь, небрежно махнул рукой.
— Никого не минет чаша сия, Марк. Ни тебя, ни меня… И я рад, что ты до сих пор жив.
— Я гость в этом доме, Саир. У меня по-прежнему ничего нет за душой. Я нищий странник, пережиток уходящей эпохи.
— Я тоже гость в этом доме, Марк. Такой же, как и ты. Но у меня есть все. Я бы предложил тебе во владение какой-нибудь замок, но не сделаю этого, потому что знаю, что ты откажешься.
— Позаботься лучше о себе, старый хитрец. Как там мой памятник? Император сдержал свое обещание?
— Распугивает летучих котов на площади Звезд. — Патео улыбаясь присел и скрестил на коленях длинные худые руки. — По всему замку развешаны твои портреты и на них бессовестно гадят мухи.
— Мой мальчик не забыл старика. — Россенброк прищурился сильнее обычного, словно стараясь сдержать слезы.
— Конрад упоминает тебя в каждой беседе, ни один обед не обходиться без тоста в твою честь, Марк.
— Как славно… Надеюсь, Конрад с умом воспользовался плодами победы?
— Прассия и Бадболь вернулись в лоно Империи. Ландграф Отто освобожден и занял престол.
— Уже немало… Что королевство?
— Король Венцель исчез, после битвы на равнине Готтолаора. Тело найдено не было, и Церковь объявила его усопшим. Но в Маэнне объявился принц Манфред, считавшийся погибшим.
— А что королева? Она же княжна…
— Да, королева… Наш добрый Конрад был сражен на повал ее красотой, за все время ее визита он не отходил ни на шаг…
— Гм… Сначала княжна, потом королева… Теперь императрица?
— Почему бы и нет, Марк? Это будет самый выгодный союз, за всю историю Новой Империи. Шелона необыкновенно красива, а самое главное, Марк, эта женщина умна и в достаточной степени жестока.
— Женский ум, Саир — это лишь набор уловок… Совершенно бесполезных в политике и решении вопросов управления государством.
Патео оскалился и недовольно зашипел.
— Ты старый женоненавистник, Марк! Шелона может и будет править. Я встречался с ней и был поражен складом и глубиной ее ума. Она видит суть вещей и поступков. Конечно, Фердинанд неоднократно использовал в прошлом ее, на мой взгляд не самые лучшие качества, но теперь она свободна…
— Ты тоже пал жертвой таинственных чар, Саир… Как прежде Дитер и славный Венцель… Они закончили трагически, мой друг. Я бы не хотел, что бы мальчика постигла такая же участь. Я не для того столько боролся, подготавливая почву для долгого и спокойного правления.
— Не буду с тобою спорить, старый плут. И не стану препятствовать этому союзу.
Россенброк победно улыбнулся.
— И не надо, мой друг! Не стоит переходить дорогу Конраду. Чем же занимается королева сейчас? Уже готовится к свадьбе?
Патео скрипуче рассмеялся.
— Красавица вешает вдоль стен Барги офицеров, руководивших карательными экспедициями в Могемии и Боравии. Преданные ей войска изгоняют баронов и отбирают захваченные аведжийцами земли…
— Ого… Королева наводит порядок у себя дома. Весьма своеобразным способом. Ну, Саир, ты что-то говорил преемственности власти? Или я что-то перепутал?
— Это бывает от длительного употребления парного молока. — Старики посмотрели друг на друга и рассмеялись. Патео продолжил:
— На королевский трон есть прямой наследник — принц Тарра. Манфред умен и не станет сейчас оспаривать трон в Барге. Но со временем именно он займет место короля.
— И это правильно, Саир. Верный союзник правящего рода лучше, чем наместник, поставленный от имени Императора. Как же ему удавалось скрываться столько времени?
Патео рассмеялся.
— Думаю, что здесь не обошлось без твоего лучшего ученика. Если верить просочившимся слухам, то Манфреда вытащили прямо из лап наемных убийц, посланных Фердинандом. А потом спрятали в каком-то далеком замке. Знакомый почерк?
Россенброк счастливо заулыбался и хлопнул в ладони.
— Джемиус… Сорванец… Вот сын летучей кошки!
— Да, думаю это именно его работа. Уж очень все филигранно и вовремя. Вот только… Последнее время меня тревожат разные мысли. Люди Селина докладывают мне о странных событиях, к которым, возможно причастен Джемиус и его люди. В какую игру теперь вступил твой бывший ученик, Марк? Ты лучше всех знал его, как ты считаешь, на кого он работает?
— Что именно тебе поведали шпионы Селина?
— Ну, например, говорят, что люди Джемиуса отбили у аведжийцев Зуи Камилла, того самого оружейного мастера из Циче. Или, к примеру, дошли слухи, что некто отрядил целую экспедицию в Санд-Карин, на поиски какого-то затерянного замка… Или, что гораздо серьезнее, кто-то договорился с рифдольцами о выводе кланов из Фалдона и Мюкса, и пытается восстановить власть в Бреммагне…
Россенброк утих, и надолго задумался, потирая руки. Патео закончил, повернулся к окну и стал равнодушно смотреть, как молодые пастухи гонят с пастбища стадо холеных борхейских овцебыков.
Наконец, Россенброк завозился в кресле и прошипел проклятие. Патео повернулся к нему. Старый канцлер улыбался.
— Джемиус великолепен, Саир! Мне будет спокойней умирать, зная, что на землях Лаоры есть такой человек. Он сможет сделать то, чего не смог сделать я.
— Так ты знаешь, на кого он работает, Марк? — осторожно повторил Патео.
— На Империю, мой старый друг. Джемиус работает только на Империю. Но это уже совсем другая история…
117
Сивый ввалился в мрачный солдатский кабак в пригороде Барги далеко за полночь, шатаясь добрел до стойки, швырнул хозяину последний медный карат и глотая вонючий сивушный смрад широко раскрытым ртом, увалился на скамью.
Хозяин взял монету, посмотрел сквозь нее на свет и пробурчал:
— Катись отсюда… Бродяг не обслуживаем. Только солдат…
Сивый шатаясь поднялся, и вращая налитыми кровью глазищами, грохнул кулаком по стойке.
— А я и есть солдат! Его императорского величества, отдельного армельтинского батальона боец! Герой войны, мать его!
Хозяин мрачно оглядел драную рубаху Сивого, его босые грязные ноги и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
«Я пришла за своим ребенком, палач…»
116
— Ты вновь разыскал меня, Саир… Надеюсь, что ты прибыл инкогнито? Если местная знать узнает о том. кто пожаловал в эти края, то здесь не будет отбоя от желающих поцеловать твой старческий зад.
Россенброк, закутанный в серый шерстяной плащ покачивался в кресле-качалке и прищурившись улыбался старому казначею. Патео смотрел в окно на обширный двор поместья, где среди кур и свиней суетился разный рабочий люд.
— А ты неплохо устроился, Марк… Молоденькие крестьянки, парное молоко на завтрак и никаких государственных забот. Может, мне считать тебя дезертиром?
— Я умер, Саир. Умер для всех, но не для себя. Видимо, я чем-то прогневал хозяина вселенского свинарника и Джайллар не присылает ко мне костлявую ведьму с косой… А ведь мне есть что ей рассказать.
Патео, не оборачиваясь, небрежно махнул рукой.
— Никого не минет чаша сия, Марк. Ни тебя, ни меня… И я рад, что ты до сих пор жив.
— Я гость в этом доме, Саир. У меня по-прежнему ничего нет за душой. Я нищий странник, пережиток уходящей эпохи.
— Я тоже гость в этом доме, Марк. Такой же, как и ты. Но у меня есть все. Я бы предложил тебе во владение какой-нибудь замок, но не сделаю этого, потому что знаю, что ты откажешься.
— Позаботься лучше о себе, старый хитрец. Как там мой памятник? Император сдержал свое обещание?
— Распугивает летучих котов на площади Звезд. — Патео улыбаясь присел и скрестил на коленях длинные худые руки. — По всему замку развешаны твои портреты и на них бессовестно гадят мухи.
— Мой мальчик не забыл старика. — Россенброк прищурился сильнее обычного, словно стараясь сдержать слезы.
— Конрад упоминает тебя в каждой беседе, ни один обед не обходиться без тоста в твою честь, Марк.
— Как славно… Надеюсь, Конрад с умом воспользовался плодами победы?
— Прассия и Бадболь вернулись в лоно Империи. Ландграф Отто освобожден и занял престол.
— Уже немало… Что королевство?
— Король Венцель исчез, после битвы на равнине Готтолаора. Тело найдено не было, и Церковь объявила его усопшим. Но в Маэнне объявился принц Манфред, считавшийся погибшим.
— А что королева? Она же княжна…
— Да, королева… Наш добрый Конрад был сражен на повал ее красотой, за все время ее визита он не отходил ни на шаг…
— Гм… Сначала княжна, потом королева… Теперь императрица?
— Почему бы и нет, Марк? Это будет самый выгодный союз, за всю историю Новой Империи. Шелона необыкновенно красива, а самое главное, Марк, эта женщина умна и в достаточной степени жестока.
— Женский ум, Саир — это лишь набор уловок… Совершенно бесполезных в политике и решении вопросов управления государством.
Патео оскалился и недовольно зашипел.
— Ты старый женоненавистник, Марк! Шелона может и будет править. Я встречался с ней и был поражен складом и глубиной ее ума. Она видит суть вещей и поступков. Конечно, Фердинанд неоднократно использовал в прошлом ее, на мой взгляд не самые лучшие качества, но теперь она свободна…
— Ты тоже пал жертвой таинственных чар, Саир… Как прежде Дитер и славный Венцель… Они закончили трагически, мой друг. Я бы не хотел, что бы мальчика постигла такая же участь. Я не для того столько боролся, подготавливая почву для долгого и спокойного правления.
— Не буду с тобою спорить, старый плут. И не стану препятствовать этому союзу.
Россенброк победно улыбнулся.
— И не надо, мой друг! Не стоит переходить дорогу Конраду. Чем же занимается королева сейчас? Уже готовится к свадьбе?
Патео скрипуче рассмеялся.
— Красавица вешает вдоль стен Барги офицеров, руководивших карательными экспедициями в Могемии и Боравии. Преданные ей войска изгоняют баронов и отбирают захваченные аведжийцами земли…
— Ого… Королева наводит порядок у себя дома. Весьма своеобразным способом. Ну, Саир, ты что-то говорил преемственности власти? Или я что-то перепутал?
— Это бывает от длительного употребления парного молока. — Старики посмотрели друг на друга и рассмеялись. Патео продолжил:
— На королевский трон есть прямой наследник — принц Тарра. Манфред умен и не станет сейчас оспаривать трон в Барге. Но со временем именно он займет место короля.
— И это правильно, Саир. Верный союзник правящего рода лучше, чем наместник, поставленный от имени Императора. Как же ему удавалось скрываться столько времени?
Патео рассмеялся.
— Думаю, что здесь не обошлось без твоего лучшего ученика. Если верить просочившимся слухам, то Манфреда вытащили прямо из лап наемных убийц, посланных Фердинандом. А потом спрятали в каком-то далеком замке. Знакомый почерк?
Россенброк счастливо заулыбался и хлопнул в ладони.
— Джемиус… Сорванец… Вот сын летучей кошки!
— Да, думаю это именно его работа. Уж очень все филигранно и вовремя. Вот только… Последнее время меня тревожат разные мысли. Люди Селина докладывают мне о странных событиях, к которым, возможно причастен Джемиус и его люди. В какую игру теперь вступил твой бывший ученик, Марк? Ты лучше всех знал его, как ты считаешь, на кого он работает?
— Что именно тебе поведали шпионы Селина?
— Ну, например, говорят, что люди Джемиуса отбили у аведжийцев Зуи Камилла, того самого оружейного мастера из Циче. Или, к примеру, дошли слухи, что некто отрядил целую экспедицию в Санд-Карин, на поиски какого-то затерянного замка… Или, что гораздо серьезнее, кто-то договорился с рифдольцами о выводе кланов из Фалдона и Мюкса, и пытается восстановить власть в Бреммагне…
Россенброк утих, и надолго задумался, потирая руки. Патео закончил, повернулся к окну и стал равнодушно смотреть, как молодые пастухи гонят с пастбища стадо холеных борхейских овцебыков.
Наконец, Россенброк завозился в кресле и прошипел проклятие. Патео повернулся к нему. Старый канцлер улыбался.
— Джемиус великолепен, Саир! Мне будет спокойней умирать, зная, что на землях Лаоры есть такой человек. Он сможет сделать то, чего не смог сделать я.
— Так ты знаешь, на кого он работает, Марк? — осторожно повторил Патео.
— На Империю, мой старый друг. Джемиус работает только на Империю. Но это уже совсем другая история…
117
Сивый ввалился в мрачный солдатский кабак в пригороде Барги далеко за полночь, шатаясь добрел до стойки, швырнул хозяину последний медный карат и глотая вонючий сивушный смрад широко раскрытым ртом, увалился на скамью.
Хозяин взял монету, посмотрел сквозь нее на свет и пробурчал:
— Катись отсюда… Бродяг не обслуживаем. Только солдат…
Сивый шатаясь поднялся, и вращая налитыми кровью глазищами, грохнул кулаком по стойке.
— А я и есть солдат! Его императорского величества, отдельного армельтинского батальона боец! Герой войны, мать его!
Хозяин мрачно оглядел драную рубаху Сивого, его босые грязные ноги и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86