темно-синей, почти черной или воронова крыла, густой кобальтовой, а также ярко-желтой и оранжевой, гармонирующей с синим цветом и выделяющейся на ярко-белом фоне . Изображения на этих изделиях состояли преимущественно в арабесках сначала восточного характера, а потом стиля Возрождения, в гербах, аллегорических фигурах и эмблемах и отчасти в религиозных сценах. Отличительными признаками М. пезарского происхождения (главные мастера – Джиронамо дел-де-Габбиче, его два сына, Бернардино Гальярдино и Якомо Ланфранко) преимущественно служат желтая полива и лиловатый металлический отблеск . Здесь впервые стали изображать на чашах и блюдах бюсты и конные фигуры воинов, рыцарские сцены и портреты молодых женщин (amamorie). Специальностью КастельДуранте был глубокий голубой или золотисто-желтый фон, на котором изображались, преимущественно белою и серою красками, арабески, арматура, грифоны, сирены, амуры, густые гирлянды, пучки цветов и т. п. Из мастерской Деруты, устроенной учеником Л., делла-Роббиа, Антонием дель-Дуччьо, выходила посуда с рельефами, вазы в виде сосновых шишек, тонкие М., расписанные орнаментами и изображениями женских бюстов и исторических сюжетов; господствующими в ней красками были голубая или бистрового цвета, рефлексы – янтарные. Фаэнца отличалась легкостью своих изделий и превосходною, белою, блестящею их поливой; орнаментация их состояла по большой части в изящных арабесках, светлых на светлом, преимущественно лиловато-сером фоне . В середине XVI ст. манера исполнения и сюжеты фаэнцских М. несколько изменились, и они стали сильно походить на урбинские вследствие перехода в Фаэнцу тамошних мастеров; желтого цвета с металлическим отблеском эта местность не знала до конца. Производство прекрасных М. развивается, во 2-й половине XV в., в Неаполе и его окрестностях (так назыв. абруццская школа). Из здешних фабрик выдается над всеми достоинством своих работ основанная в Кастелли и управляемая талантливыми мастерами Нордо ди-Кастелли и Антониусом Лоллусом. Последнему приписывают изобретение позолоты по фаянсу, заимствованное от него урбинскими и друг. итальянскими керамистами. После следовавшего затем продолжительного упадка, фабрика эта снова возвышается в конце XVII в., благодаря трудам Джованни Груе, потомство которого поддерживает ее репутацию до самой средины XVIII ст. Из прочих пунктов Италии, имевших мастерские М., следует назвать Венецию. Между ее разнообразными изделиями особенно замечательны, в XVII ст., тарелки и блюда из плотной, стекловидной и легковесной глины, издающие при ударе металлический звук; края их украшены по большой части рельефными изображениями плодов и листьев, а дно – живописью, представляющей человеческие фигуры, иногда копии с картин Тициана и других живописцев. С начала XVIII ст., под влиянием вкуса времени, пристрастного к роскоши и маньеризму, отдающему предпочтение фарфору перед фаянсом, М. начинает падать повсеместно в Италии и превращаться из искусства в рутинное ремесло. Новейшие попытки возродить ее в этой стране не привели пока к результатам, которые затмили бы достоинство старинных изделий того же рода и уменьшили бы их интерес в глазах любителей изящного. Производство М. было занесено из Италии во Францию, где вообще, при королях Франциске I и Генрихе II, изготовление художественной посуды стояло очень высоко; но возникшие здесь майоликовые мастерские мало помалу были вытеснены фабриками фаянса. М. была известна также Швейцарии, Австрии, Германии и Нидерландам; однако, нигде не достигала такого совершенства, как в классической стране искусства. Образцы М. можно видеть в СПб., в Отделении Средних Веков и эпохи Возрождения Имп. Эрмитажа, а также в музеях Имп. общества поощрения художеств и центрального училища прикладного искусства бар. Штиглица. Ср. F. de Mely, «La Ceramique italienne» и A. Genolini, «Maioliche italiane» (Милан, 1881).
А. С – в.
Майоран
Майоран (Origanum Majorana L.) – растение из сем. губоцветных (Labiatae), богатое ароматическим маслом. Однолетняя или многолетняя трава, до 1/2 м. высотою. Листья эллиптические тупые, с обеих сторон серовойлочные. Чашечка с одной стороны надрезана почти до основания; передние зубчики короче задних. Дико растет в Сев. Америке, средней Азии и южной Европе. Употребляется, как медицинское растение (Herba majoranae), в виде травы или майоранного эфирного масла (oleum mojaranae), М. очень чувствителен к холоду, поэтому у нас достигает полного развития только при посеве в парнике и последующей пересадки на гряды. При посадке прямо в грунт не дает семян даже в средних губерниях, а сама трава получается лишь позднею осенью. Вкус и запах М. горьковато-ароматический. В пищу употребляются листья с цветочными почками, срезанными в период цветения. Служит также для приготовления ароматического уксуса, в роде эстрагона. Иногда посевной М. заменяют душицею (Origanllin vulgare), которая растет у нас повсюду, но ценится ниже.
Майя
Майя (Мауа, множеств, число Mayab) – наименование населения полуострова Юкатан и отчасти других областей Мексики, Гватемалы, Гондураса и С. Сальвадора. До прихода испанцев в стране М. существовало большое количество мелких владений; поселение Майяпан, под управлением династии Коком, имело, по преданию, как бы гегемонию в общем союзе. По словам туземцев, оно было разрушено за 125 лет до прихода испанцев. Весь образ жизни М. в доиспанское время был сходен с мексиканским, только приноровлен к гораздо более теплому климату. Дома были просторны и легки, покрыты соломою или пальмовыми листьями и с большим навесом. Одежда мужчин состояла из повязки для прикрытия наготы, у женщин – из платка, обмотанного вокруг бедер . М. стискивали головы детей между досками, чтобы дать им длинный, сплющенный вид. Они заостряли точением зубы, пробуравливали носовую перегородку и татуировали верхнюю часть тела. Календарь их в существенных чертах был тождествен с мексиканским, равно как и авгурское искусство; лишь имена знаков и картин – иные, хотя относительно большей их части можно доказать, что они вытекают из тех же представлений, как и соответствующие мексиканские. Картины у М. получили значение письменных символов. М. далеко оставили за собою мексиканцев в изобилии архитектурных памятников и в развитии иероглифического письма. Как и другие среднеамериканские народности, М. не умели возводить сводов. Их крутые пирамиды, длинные, низкие фасады дворцов, с узкими, кверху трехугольником сходящимися отверстиями для дверей, не представляют красоты линии или композиции. Зато в декорации М. достигли многого. Она состоит из несколько раз переплетенных или как бы вдвинутых друг в друга орнаментов, образцами которых были узоры тканей, особенно сеткоооразных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260