Интерес есть единственный двигатель людских поступков; бескорыстных людей нет, а принято так называть тех поступки которых, будучи полезны другим, кажутся нам бесполезными для того, кто их совершает. Такой взгляд ложен, ибо никто не совершает бесполезного для себя. Большинство ищет внешние награды за добродетель, в действительности же награда лежит в самой добродетели. По свойственной ему лени, человек предпочитает следовать рутине, предрассудкам, авторитету, скорее чем указаниям опыта, требующего деятельности, и рассудка, требующего рассуждения. Ложные мнения составляют несчастье людей; так. напр., самоубийство считается оскорблением природы и ее Творца, а между тем сама природа вложила в нас стремление избегать страданий; все люди дорожат жизнью, и если тем не менее кто-либо прибегает к самоубийству, то только в том случае, когда это оказывается единственным исходом, указанным природой. Вообще было бы лучше, если бы люди учились презирать смерть, ибо опасение за жизнь заставляет их подчиняться тирании и бояться защищать истину. Счастье между людьми потому еще так редко, что связывают его с вещами, в действительности бесполезными или даже вредными. Желания богатства, удовольствий и могущества сами по себе не заслуживают порицания, вполне естественны и способствуют счастью людей, если только человек для достижения их не употребляет средств, вредных для его ближних, и не пользуется ими во вред ближним. Если бы люди имели смелость исследовать источник идей, особенно глубоко коренящихся в их мыслях, они увидели бы, что эти идеи не имеют никакой реальности. Свои первые представления о Божестве люди почерпнули в незнании причин окружающих их явлений; затем человек этой неизвестной причине приписал волю, разум, страсти – все свойственные ему качества. Знание природы должно разрушать идею Божества; ученый перестает быть суеверным. Все качества, теологами приписываемые Богу, становятся более понятными, если их отнести к материи. Так, материя вечна, ибо нельзя представить себе, чтобы она могла возникнуть; она независима, ибо нет ничего вне ее, что могло бы влиять на нее; она неизменна, потому что не может изменить своей природы, хотя непрестанно меняет формы, она бесконечна, т. е. ничем не ограничена; она вездесуща, ибо если бы было пространство, незанятое ею, то это была бы пустота; она едина, хотя ее части бесконечно разнообразны: ее могущество и энергия не имеют иных пределов, кроме тех, которые им предписывает природа материи. Мудрость, справедливость, доброта и т. д. суть качества, свойственные материи в тех изменениях и соединениях в каких она встречается в некоторых существах; идея же совершенствования есть идея отрицательная, метафизическая. Отрицание Бога не влечет за собой отрицание добродетели, ибо различение добра и зла основано не на религии, а на природе человека, которая заставляет его искать блага и избегать зла. Жестокость и безнравственность совместимы с религиозностью; уверенность в возможности искупить свой грех делает порочных людей смелее, дает им средство заменить исполнением обрядов недостаток нравственности. И в том – положительный вред религии, а также в тирании, преследовании людей именем Бога и пр. Книга Г. осталась евангелием материалистов до настоящего времени. Никогда материалистические принципы не были высказаны с такой прямолинейностью и жесткостью, как в книге Г. Ср. Ланге, «История материализма» и Геттнер, «История французской литературы».
Э. Радлов.
Гольдони
Гольдони (Карло Goldoni) – известный итальянский драматург, род. в Венеции в 1707 г. В доме деда своего, большого любителя театра, он уже ребенком знакомился с сценическими представлениями. Изучая, по приказанию отца, медицину, он больше читал Плавта, Теренция, Аристофана, Менандра и вместе с тем усердно посещал театр, водил компанию почти исключительно с актерами и актрисами. Уступая его просьбам, отец позволил ему переменить факультет. Сперва в Венеции, потом в Павии Г. занимается юридическими науками, но гораздо усерднее знакомится с драматической литературой вообще и итальянской в частности, причем с прискорбием замечает в последней отсутствие чего-либо достойного внимания и, несмотря на свои 16 лет, задумывает реформу в этой области. За сатиру в драматической форме: «Колосс» его удалили из Павии, после чего он учился некоторое время в Удинэ, а затем в моденском университете, где и окончил курс. Вступил в адвокатское сословие (в Венеции) и с успехом ведя процессы, Г. сочинял трагедии – что наименее соответствовало свойству его дарования и потому выходило очень неудачно – и либретто для оперт, и те и другие стали появляться на сцене, но без успеха. На свою настоящую дорогу, сразу доставившую ему громкое имя, Г. вступил только комедией «Светский человек» (L'Uomo di Mondo), за которою последовали: «Мот» (Il Prodigo), «Банкротство» (Il Fallimento), «Обманщик» (L'Impostore) и др. В течение одного года им было написано для венецианской публики шестнадцать трехактных пьес. В 1761 г. Г. навсегда оставил свое отечество, чтобы поселиться в Париже, куда его вызвала дирекция тамошнего итальянского театра. В два года он написал там 24 пьесы, из которых удержались в репертуаре 8 и которым сам автор придавал так мало значения, что почти не бывал на представлении их; тем охотнее он посещал театр французской, где все более и более росло его восторженное сочувствие к Мольеру. Занятие должности учителя итальянского языка, внезапная потеря одного глаза, приглашение из Лондона писать пьесы для тамошнего итальянского театра, громадный успех написанной им по-французски комедии «Благодетельный Брюзга» (Le Bourru bienfaisant), за которою последовала еще одна французская, менее понравившаяся парижской публике, продолжение литературной деятельности и на родном языке – вот главные биографические факты за последнее время жизни Г., умершего в Париже в 1793 г.
Литературное наследие Годьдони – более 200 пьес, между которыми всего больше комедий, из этих последних одни (напр. «Патеда») относятся к жанру «слезливых комедий», другие – веселые буффонады из народной жизни и так ваз. «комедии характера» (напр. «Трактирщица», Locandiera; «Комический театр», Il teatro comico; «Осажденный богач», Il Ricco insidiato; «Скупой», L Avaro; вышеупомянутый «Благодетельный Брюзга» и мн. др.). На этой-то второй категории зиждется огромное значение Г. в итальянское литературе и та слава, которою он пользовался и пользуется в Италии, давшей ему характеристический титул своего «protocomiсо» (как Греция назвала Аристофана «комиком»). И в его втором отечестве, Франции, такой строгий судья, как Вольтер, называл его (в письме к нему) «сыном и живописцем натуры», человеком, «очистившим итальянскую сцену, изобретающим фантазиею и умеющим писать здравым смыслом», восхвалял «чистоту, естественность» его стиля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311