Дым, пробивающийся между досками пола, словно сгустил солнечный луч, осветивший маленькую комнату и со слепящей яркостью ударивший ему в глаза. Ему было трудно дышать, руки казались бессильными.
Из угла, еле видная сквозь дым, к нему двинулась стройная фигура.
«Нет! — мысленно вскрикнул он. — Не здесь! Только не здесь!» Появление Илара было так же необъяснимо, как и появление стеклянных шаров, которые Серегил столь отчаянно сжимал обеими руками. Пламя расступалось перед Иларом, и он приближался, приветливо улыбаясь.
Такой красивый, такой изящный…
Серегил успел забыть, как плавно он движется, легкий и гибкий, словно ласка. Теперь он был уже так близко, что его почти можно было коснуться.
Серегил чувствовал, как ледяное пламя пожирает его, а гладкие стеклянные шары выскальзывают из пальцев.
Илар протянул к нему руку. Нет, он что-то ему предлагал: окровавленный меч.
— Нет! — крикнул Серегил, отчаянно стискивая стеклянные шары. — Нет, я этого не хочу!
Серегил подскочил на постели, обливаясь потом, и с изумлением обнаружил, что Алек рядом с ним мирно спит. Разве он не кричал?
«Кричал?» — подумал Серегил с внезапной паникой. Он даже вздохнуть еще не мог. Холодный дым его сновидения все еще наполнял его легкие, превращая даже легкое прикосновение руки Алека, лежащей у него на груди, в удушающую тяжесть. Серегил хватал ртом воздух, задыхаясь.
Он выбрался из постели так осторожно, как только мог в своем паническом состоянии, — почему-то его преследовал иррациональный страх разбудить Алека. Схватив одежду, он, шатаясь, вышел в еле освещенный коридор.
Когда он начал двигаться, дышать стало легче; однако стоило Серегилу остановиться, чтобы натянуть штаны и сапоги, как ощущение удушья вернулось. Он поспешил дальше, уже на ходу надевая кафтан — как оказалось, кафтан Алека.
Теперь Серегил почти бежал — вниз по широкой лестнице, ведущей в холл, мимо площадки второго этажа…
«Что я делаю?»
Он замедлил шаги, и словно в ответ дыхание замерло в его груди. Пришлось мчаться дальше; Серегил молился про себя, чтобы в таком состоянии никого не встретить.
Инстинкт вел его по боковому коридору, мимо кухни, на конюшенный двор. Луна уже зашла, всюду лежали густые тени. Тихие голоса и отблески горящего у ворот костра говорили о том, что часовые не спят на своем посту. Однако перемахнуть через заднюю стену, оставаясь незамеченным, было несложно для человека, которого когда-то называли…
Хаба.
Кот из Римини.
Мягкая трава на улице заглушила стук сапог спрыгнувшего со стены Серегила. Он помчался дальше, и незастегнутый кафтан захлопал вокруг его голого торса.
На какое-то время ощущения биения сердца, свободно вырывающегося дыхания, быстрых движений длинных ног было достаточно для того, чтобы отогнать мысли. Постепенно, однако, Серегил начал успокаиваться и вместо панического бега перешел на шаг, обдумывая случившееся.
Перепутать комнату в «Петухе» со своей детской… Означает ли это своего рода возвращение домой? Серегил начал анализировать сновидение, предшествовавшее его безумному ночному путешествию. Но все остальное — стеклянные шары, пламя, дым, Илар… Как Серегил ни старался, значение сна ускользало от него.
Однако привидевшиеся ему образы говорили о прошлом, которое он столько времени оплакивал, и вот теперь он здесь, один, под звездами Сарикали — как часто мечтал он об этом в одинокие годы, прожитые в Скале!
Один, но со своими неотвязными мыслями…
Копания в собственной душе никогда не были любимым занятием Серегила. Пожалуй, можно было бы даже сказать, что он их всегда умело избегал. «Бери то, что посылает тебе Светоносный, и будь благодарен!» Как часто он повторял этот девиз, свое кредо, свою защиту от самоанализа!
Светоносный посылает сновидения — и безумие… Губы Серегила скривила невеселая усмешка. Лучше не думать о таком слишком много. Так или иначе, сон заставил его блуждать в одиночестве по улицам Сарикали — в первый раз с момента прибытия сюда. Серегил ощутил озноб и поспешно застегнул кафтан, рассеянно подумав при этом, что одежда немного свободна ему в плечах.
Алек.
Серегил ни на минуту не расставался с ним — или с другими-с самого приезда; было так просто заполнять каждое мгновение бодрствования всякими неотложными делами, так легко отгонять мысли, нахлынувшие было, как только его нога коснулась земли Ауренена в Гедре… проклятие, как только Бека сказала ему о посольстве!
Изгнанник.
Предатель.
Оказавшись в одиночестве в колдовской тишине ночи в Сарикали, Серегил лишился своей брони.
Убийца.
Поднявший руку на гостя.
С безумной отчетливостью он ощутил в руке угловатую рукоять того давно забытого кинжала, почувствовал легкость, с которой лезвие вошло в тело возмущенного хаманца…
— Ты его знал. У него было имя, — услышал Серегил голос отца, полный отвращения.
Димир-и-Тилмани Назиен.
…в грудь Димира-и-Тилмани — все эти ночи, годы, смерти назад. В этом ощущении была непристойная простота. Как случилось, что для того, чтобы заколоть человека, требуется меньше усилий, чем чтобы вырезать свое имя на столе в таверне?
С этой мыслью пришел и вопрос, на который никогда невозможно было найти ответ: что заставило его обнажить кинжал и напасть, когда он с легкостью мог убежать? Один удар оборвал жизнь хаманца и ужасно изменил его собственную. Один удар.
Прошло почти девять лет, прежде чем он снова убил — на этот раз защищая себя и майсенскую воровку, которая обучала его начаткам воровского ремесла в темных закоулках и на грязных улицах Кестона. На этот раз Серегил не испытывал таких угрызений совести. Его учительница тогда была очень довольна и обещала сделать из него первоклассного бандита, но даже под ее сомнительным руководством Серегил никогда не убивал, если имелся другой выход.
Еще позже, когда он убил грабителя, напавшего из засады на его юного компаньона по имени Микам Кавиш, его новый друг счел это его первым опытом такого рода и заставил Серегила — по старому солдатскому обычаю — слизнуть немного крови с клинка.
— Попробуй крови своей первой жертвы, и ее дух, да и другие тоже, не будут тебя преследовать, — со всей искренностью, полный добрых намерений, пообещал тогда Микам. Серегилу так и не хватило мужества признаться, что с этим он опоздал; что есть единственный дух, не дающий ему покоя, единственная смерть, перевешивающая все остальные.
Проблеск света впереди, когда Серегил свернул за угол, отвлек его от печальных мыслей. Серегил шагал по городу, не задумываясь — по крайней мере так ему казалось — о направлении. Теперь он мрачно усмехнулся: его бесцельные блуждания привели его в тупу клана Хаман.
Большая жаровня посреди улицы бросала яркие отблески, и в ее мерцающем свете Серегил увидел, что вокруг нее собралось несколько человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173