— Египет? — предположил Феликс, оглядев друга с головы до ног.
— И Египет тоже… — махнул рукой Бальтазар. — Пошли в дом!
Они расположились вокруг маленького белого столика под аркадой, окружавшей внутренний дворик, или патио, как называл его хозяин дома на родном языке. В центре патио журчал и переливался бриллиантами кристально-чистой воды миниатюрный фонтан, выложенный пестрыми изразцами.
— А мы на парад ходили, — похвасталась Агнешка. — И дракона видели. Он был из дерева, но все равно как настоящий.
— Действительно, очень правдоподобный, — подтвердил Феликс.
— Ну еще бы, — хмыкнул Бальтазар. — Еще бы ему не быть правдоподобным, когда я сам год тому назад отбирал эскизы.
— Ты?! — не поверил Феликс.
— Я. А что? Раз уж они решили соорудить фанерный макет дракона, то пусть он хотя бы будет похож на настоящего!
— Резонно…
— Зря смеешься. Люди уже стали забывать, что такое дракон и на что он способен. Вон, недавно издали детскую сказку про доброго дракона — нет, ты вслушайся, про доброго дракона! Совсем из ума выжили…
— Так ты и детскую литературу отслеживаешь?
— Ты же знаешь, я читаю о драконах все, — пожал плечами Бальтазар.
— И как продвигается твоя монография?
— Медленно, но неуклонно. Ну да Хтон с ней… Извини, Агнешка, вырвалось. Да что это мы все обо мне? Вы-то как? Я смотрю, Агнешка уже считай что взрослая стала. Невеста! Жениха еще не подобрала?
— Скажете тоже, дядя Бальтазар! — залилась румянцем Агнешка.
— Кстати, а где твои пацаны? — спросил Феликс. От этого «кстати» Агнешка приобрела совсем уж малиновый оттенок.
— А я почем знаю? — выгнул бровь Бальтазар. — Умчались с утра пораньше, на Столицу поглядеть, провинциалы, понимаешь ли… И откуда в них столько энергии? Пили вчера на равных, я сегодня голову от подушки с трудом оторвал, а им — хоть бы хны…
— Это называется молодость… — сказал Феликс.
— А мы, выходит, уже старики? — подозрительно прищурился Бальтазар.
— Никакие вы не старики, — вмешалась Агнешка. — Вы просто представительные мужчины.
— Умница, — похвалил ее Бальтазар, горделиво подкрутив ус. — И вообще, дело не в возрасте, а в пройденном расстоянии… Только разве соплякам это объяснишь? О, легки на помине. Явились…
Они не просто явились: скорее, ввалились во дворик, оба до предела взвинченные и взмыленные, и Себастьян тотчас бросился к фонтану, окунул голову в воду, вскинулся и принялся по-собачьи отряхиваться, фыркая и разбрасывая веером брызги, а Патрик устало прислонился к одной из колонн аркады, смахнул пот со лба и, шумно дыша, как после долгой пробежки, начал массировать костяшки кулака. Потом они поглядели друг на друга, синхронно ухмыльнулись одинаково кривой ухмылкой, одновременно вздохнули, переводя дыхание, и негромко, но энергично заржали. Эта почти зеркальная идентичность поступков была тем удивительнее, что внешне между ними не было ничего общего. Высокий и стройный Себастьян, с отцовским римским профилем, тонкими губами и черной как смоль шевелюрой совершенно не походил на коренастого русоволосого крепыша Патрика, но вели они себя как родные братья; в каком-то смысле, они ими и были… Себастьян зачерпнул горстью воды и плеснул на Патрика; тот скорчил зверскую рожу и бросился к Себастьяну с явным намерением утопить его в фонтане.
— Где вы шлялись? — грозно спросил Бальтазар, пресекая веселье на корню.
— Во-первых, доброе утро, папа! — моментально перешел в наступление Себастьян. — И здравствуйте, дядя Феликс!
— Привет, мальчики, — кивнул Феликс.
— А во-вторых, мы не шлялись, а гуляли…
— Ах вот как? И где же вы, если не секрет, соизволили гулять нынешним прекрасным утром, молодые люди? — Бальтазар стал сама учтивость.
— Погода сегодня и впрямь на удивление хороша… — ни к кому конкретно не обращаясь, проговорил Патрик, опуская правую руку в фонтан.
— Мы гуляли по Городу, — степенно ответил Себастьян.
— Неужели? И в какую драку вы умудрились сунуть свой нос на этот раз?
— Это была не драка. Это был кулачный бой… — разъяснил Патрик, расслабленно помахивая ладонью. На костяшках алели свежие ссадины.
— На ярмарке устроили кулачные бои. Выходят на ринг два амбала, вот таких, — Себастьян показал руками, каких именно, — и начинают друг друга дубасить. Ни тебе техники, ни тактики — просто меряются, у кого лоб крепче. Идиотизм! А потом стали зазывать добровольцев из толпы. Ну я Патрика вперед толкнул, он и вышел…
— Кто ж знал, что по ихним правилам колени ломать нельзя, — проронил Патрик.
— А там ведь ставки, тотализатор, и соответственно — вышибалы, жандармы подкупленные… В общем, еле ноги унесли. Заодно жандарму по морде дали и еще пару ублюдков в больницу отправили…
— Себастьян, — ласково проворковал Бальтазар. — Сынок! Сколько раз я тебя просил не лезть в драки и не выражаться при дамах? А?! Стервец ты эдакий! А от тебя, Патрик…
— При дамах? — прервал его Себастьян, оглядываясь по сторонам. Агнешка, несколько оробевшая при появлении юных сорвиголов, была скрыта от его взора высокой спинкой плетеного кресла. — О горе мне! — вскричал Себастьян, обойдя кресло и припадая на одно колено. — Как я посмел оскорбить слух столь изысканной сеньориты, удостоившей своим посещением скромное обиталище…
— Не юродствуй, Себастьян! — велел Бальтазар, подмигнув Агнешке. — И не пытайся сбить меня с мысли…
— Милая Агнешка, — вдохновенно сказал Патрик, появляясь с другой стороны кресла. — Если этот паяц своим кривлянием позволил себе задеть вашу честь, то я считаю своим долгом с клинком в руках наказать негодяя, дабы ему и впредь было неповадно подшучивать над прекрасными дамами!
Намек был понят с полуслова. Себастьян молнией метнулся к двери в кабинет, чтобы через мгновение вернуться с двумя мечами.
— Защищайтесь, сударь! — воскликнул он, бросая один из клинков Патрику. Тот поймал меч на лету, и противный лязг скрещиваемой стали заставил Бальтазара скривиться так, будто он впился зубами в сочный лимон. Родительское нравоучение откладывалось на неопределенный срок.
— Пошли отсюда, — бросил он Феликсу, поднимаясь из кресла. — Это надолго…
— А можно, я посмотрю? — спросила Агнешка.
— Даже нужно. Они ж из-за тебя дерутся!..
Рабочий кабинет, а по совместительству — библиотека Бальтазара, и был той самой квинтэссенцией всей дракономании, присущей жителям Столицы. На дальней стене висела ловчая сеть, сплетенная из толстых просмоленных канатов; на стене же, обращенной к патио, в простенках между окнами были развешены скрещенные мечи и гизармы с хищно выгнутыми крючьями, поверх которых тускло мерцали покрытые окалиной щиты с отметинами клыков и когтей чудовищных размеров, а над ними, под самым потолком, желтели покоробившиеся от времени старинные гравюры, изображавшие драконов всех видов и мастей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85