Принцесса решительно направилась ко входу, не выказывая ни малейшего беспокойства по поводу испорченного слизью платья.
Лунный свет сопровождал их до первого поворота. Завернув за угол, Сарин оказалась в удушающей влажной тьме и поняла, что даже она никогда бы не сглупила настолько, чтобы отправиться в путешествие по бесконечному лабиринту без проводника. К счастью, ей удалось припугнуть Эйша, хотя девушка не знала, обижаться ей или нет, что он счел ее способной на такую идиотскую выходку.
Сеон усилил свечение. Канализация представляла собой полую трубу — память о тех днях, когда элантрийская магия обеспечивала каждый дом в Каи проточной водой. Теперь ее использовали как отстойник для мусора и экскрементов. Время от времени отходы смывали направленным потоком из Аредели, но последний смыв проводили давно: мокрая дрянь на дне трубы доходила Сарин до колена. Ей не хотелось задумываться, что плавает в этой склизкой массе, но невыносимая вонь не оставляла места для предположений.
Все туннели выглядели одинаково. Принцессу утешало только присущее сеонам чувство направления. С Эйшем она не боялась потеряться. Он всегда знал, где находится, и мог указать направление к любому месту, где хоть единожды побывал.
Эйш указывал дорогу, летя совсем низко над полом.
— Госпожа, могу я поинтересоваться, как вы узнали, что король собирается покинуть праздник у Ройэла?
— Ты и сам можешь догадаться, Эйш, — пристыдила девушка.
— Позвольте вас заверить, я пытался.
— Какой сегодня день недели?
— Медал? — ответил сеон, заворачивая за угол.
— Правильно. И что происходит каждый Медал?
Эйш ответил не сразу.
— Ваш отец играет в Шин Ду с лордом Иоденом? — Голос сеона окрасило не свойственное ему раздражение. События ночи, особенно своеволие Сарин, истощили даже его бесконечное терпение.
— Нет. Каждый Медал ровно в одиннадцать часов вечера я слышу шорохи в проходе, что идет из королевских покоев мимо моей комнаты.
Сеон вполголоса понимающе ахнул.
— Иногда в проходе шумят и в другие дни, — пояснила принцесса. — Но в Медал шорохи раздаются обязательно.
— Значит, вы уговорили Ройэла устроить праздник сегодня в надежде, что король не отступит от привычного расписания.
— Правильно. — Сарин прилагала все усилия, чтобы не поскользнуться и не шлепнуться в грязь. — И мне пришлось придумать повод, чтобы бал начался как можно позже и гости задержались до полуночи; затмение подвернулось очень кстати. Гордость не позволила Йадону отказаться от приглашения, а то, что он все же покинул вечер, означает, что король очень дорожит еженедельными отлучками.
— Госпожа, мне не нравится сложившаяся ситуация. Зачем королю бродить в полночь по канализации?
— Именно это я и хочу узнать.
Сарин смахнула перед собой паутину. Ее вела единственная мысль, в которой она боялась признаваться даже наедине с собой: принц Раоден жив. Возможно, Йадон не стал сажать его в темницу, а спрятал в канализации. Вдруг она еще не вдова.
Впереди послышался слабый шум.
— Приглуши свет, Эйш. Кажется, я слышу голоса.
Сеон послушался и стал почти невидим. Прямо перед ними трубу пересекала другая, в правом туннеле мигал факел. Сарин медленно приблизилась к повороту, собираясь незаметно заглянуть за угол. К сожалению, она не заметила, что пол пошел под уклон, и поскользулась. Принцесса отчаянно замахала руками, выровнялась и, не в силах остановиться, заскользила вниз.
Конец спуска принес ее ровно на середину перекрестка. Сарин, как во сне, медленно подняла голову.
На нее в упор уставился король Йадон; на его лице застыло не менее потрясенное выражение.
— Доми милостивый, — прошептала принцесса.
Король стоял у алтаря и сжимал в руке окровавленный нож. Он был абсолютно голым, если не считать размазанной по груди крови. На алтаре лежали останки связанной и расчлененной молодой женщины; ее тело вскрыли от паха до шеи.
Нож выскользнул из руки Иадона, с приглушенным хлюпающим звуком ушел в грязь под ногами. Только тогда Сарин заметила дюжину мужчин, одетых в расшитые дюладелскими рунами мантии. Каждый сжимал в руке длинный кинжал, и они приближались к ней быстрыми шагами.
Принцесса колебалась между позывом к рвоте и настойчивым желанием закричать. Ужас победил.
Она отшатнулась и упала, расплескивая вокруг себя мокрую дрянь. Мужчины в черных мантиях торопились к ней, не спуская горящих в отверстиях капюшонов глаз. Девушка лихорадочно пыталась встать на ноги, скользя и брыкаясь. За собственными истошными криками она едва расслышала приближающиеся справа шаги.
И тут ее заслонил Иондел.
В полумраке сверкнул меч пожилого генерала, отсекая руку, что потянулась к лодыжке Сарин. Из правого прохода появились еще люди в плащах легиона Иондела. С ними был коротышка в красной рясе — дереитский жрец Дилаф. Он не полез в схватку, а отошел в сторону и завороженно наблюдал за происходящим.
Ничего не понимающая принцесса попыталась подняться, но не могла найти опору в жиже скользких отходов. Чья-то рука ухватила ее за локоть и поставила на ноги. Перед Сарин появилось морщинистое лицо Ройэла, он облегченно улыбнулся девушке.
— В следующий раз вам лучше не скрывать от меня своих замыслов, — посоветовал герцог.
— Ты рассказал ему, — принцесса метнула на Эйша испепеляющий взгляд.
— Конечно, рассказал, госпожа, — ответил он. По нему пробежала волна света; казалось, сеон подчеркивает свою правоту.
Сарин сидела в кабинете Ройэла в компании сеона и Люкела. Одна из горничных герцога уступила ей свою мантию, она едва доставала принцессе до колен, но лучше короткая мантия, чем измазанное слизью платье.
— Когда?
Сарин откинулась на спинку мягкого плюшевого дивана и завернулась поплотней в одеяло. Герцог приказал наполнить для нее ванну, волосы еще не высохли, и ее знобило от ночной прохлады.
— Он связался с Опой, как только вы покинули усадьбу, — вмешался Ройэл.
Он вошел в дверь, неся на подносе три дымящиеся чашки, и протянул одну ей, а другую Люкелу, прежде чем усесться самому.
— Так скоро? — удивилась Сарин.
— Я знал, что уговоры вернуться на вас не подействуют.
— Ты меня слишком хорошо изучил, — проворчала девушка, отпивая глоток горячего напитка.
— Не стану возражать, госпожа, — ответил Эйш.
— Тогда зачем ты пытался остановить меня по дороге?
— Я хотел выиграть время. Герцог настоял на личном присутствии, и они двигались медленно.
— Я не могу похвастаться резвостью, но и не собирался упускать возможности узнать, что вы задумали, — откликнулся Ройэл. — Говорят, с возрастом приходит мудрость, но мне старость принесла только неистребимое любопытство.
— А солдаты Иондела?
— Они были на празднике с самого начала, — подал голос Люкел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
Лунный свет сопровождал их до первого поворота. Завернув за угол, Сарин оказалась в удушающей влажной тьме и поняла, что даже она никогда бы не сглупила настолько, чтобы отправиться в путешествие по бесконечному лабиринту без проводника. К счастью, ей удалось припугнуть Эйша, хотя девушка не знала, обижаться ей или нет, что он счел ее способной на такую идиотскую выходку.
Сеон усилил свечение. Канализация представляла собой полую трубу — память о тех днях, когда элантрийская магия обеспечивала каждый дом в Каи проточной водой. Теперь ее использовали как отстойник для мусора и экскрементов. Время от времени отходы смывали направленным потоком из Аредели, но последний смыв проводили давно: мокрая дрянь на дне трубы доходила Сарин до колена. Ей не хотелось задумываться, что плавает в этой склизкой массе, но невыносимая вонь не оставляла места для предположений.
Все туннели выглядели одинаково. Принцессу утешало только присущее сеонам чувство направления. С Эйшем она не боялась потеряться. Он всегда знал, где находится, и мог указать направление к любому месту, где хоть единожды побывал.
Эйш указывал дорогу, летя совсем низко над полом.
— Госпожа, могу я поинтересоваться, как вы узнали, что король собирается покинуть праздник у Ройэла?
— Ты и сам можешь догадаться, Эйш, — пристыдила девушка.
— Позвольте вас заверить, я пытался.
— Какой сегодня день недели?
— Медал? — ответил сеон, заворачивая за угол.
— Правильно. И что происходит каждый Медал?
Эйш ответил не сразу.
— Ваш отец играет в Шин Ду с лордом Иоденом? — Голос сеона окрасило не свойственное ему раздражение. События ночи, особенно своеволие Сарин, истощили даже его бесконечное терпение.
— Нет. Каждый Медал ровно в одиннадцать часов вечера я слышу шорохи в проходе, что идет из королевских покоев мимо моей комнаты.
Сеон вполголоса понимающе ахнул.
— Иногда в проходе шумят и в другие дни, — пояснила принцесса. — Но в Медал шорохи раздаются обязательно.
— Значит, вы уговорили Ройэла устроить праздник сегодня в надежде, что король не отступит от привычного расписания.
— Правильно. — Сарин прилагала все усилия, чтобы не поскользнуться и не шлепнуться в грязь. — И мне пришлось придумать повод, чтобы бал начался как можно позже и гости задержались до полуночи; затмение подвернулось очень кстати. Гордость не позволила Йадону отказаться от приглашения, а то, что он все же покинул вечер, означает, что король очень дорожит еженедельными отлучками.
— Госпожа, мне не нравится сложившаяся ситуация. Зачем королю бродить в полночь по канализации?
— Именно это я и хочу узнать.
Сарин смахнула перед собой паутину. Ее вела единственная мысль, в которой она боялась признаваться даже наедине с собой: принц Раоден жив. Возможно, Йадон не стал сажать его в темницу, а спрятал в канализации. Вдруг она еще не вдова.
Впереди послышался слабый шум.
— Приглуши свет, Эйш. Кажется, я слышу голоса.
Сеон послушался и стал почти невидим. Прямо перед ними трубу пересекала другая, в правом туннеле мигал факел. Сарин медленно приблизилась к повороту, собираясь незаметно заглянуть за угол. К сожалению, она не заметила, что пол пошел под уклон, и поскользулась. Принцесса отчаянно замахала руками, выровнялась и, не в силах остановиться, заскользила вниз.
Конец спуска принес ее ровно на середину перекрестка. Сарин, как во сне, медленно подняла голову.
На нее в упор уставился король Йадон; на его лице застыло не менее потрясенное выражение.
— Доми милостивый, — прошептала принцесса.
Король стоял у алтаря и сжимал в руке окровавленный нож. Он был абсолютно голым, если не считать размазанной по груди крови. На алтаре лежали останки связанной и расчлененной молодой женщины; ее тело вскрыли от паха до шеи.
Нож выскользнул из руки Иадона, с приглушенным хлюпающим звуком ушел в грязь под ногами. Только тогда Сарин заметила дюжину мужчин, одетых в расшитые дюладелскими рунами мантии. Каждый сжимал в руке длинный кинжал, и они приближались к ней быстрыми шагами.
Принцесса колебалась между позывом к рвоте и настойчивым желанием закричать. Ужас победил.
Она отшатнулась и упала, расплескивая вокруг себя мокрую дрянь. Мужчины в черных мантиях торопились к ней, не спуская горящих в отверстиях капюшонов глаз. Девушка лихорадочно пыталась встать на ноги, скользя и брыкаясь. За собственными истошными криками она едва расслышала приближающиеся справа шаги.
И тут ее заслонил Иондел.
В полумраке сверкнул меч пожилого генерала, отсекая руку, что потянулась к лодыжке Сарин. Из правого прохода появились еще люди в плащах легиона Иондела. С ними был коротышка в красной рясе — дереитский жрец Дилаф. Он не полез в схватку, а отошел в сторону и завороженно наблюдал за происходящим.
Ничего не понимающая принцесса попыталась подняться, но не могла найти опору в жиже скользких отходов. Чья-то рука ухватила ее за локоть и поставила на ноги. Перед Сарин появилось морщинистое лицо Ройэла, он облегченно улыбнулся девушке.
— В следующий раз вам лучше не скрывать от меня своих замыслов, — посоветовал герцог.
— Ты рассказал ему, — принцесса метнула на Эйша испепеляющий взгляд.
— Конечно, рассказал, госпожа, — ответил он. По нему пробежала волна света; казалось, сеон подчеркивает свою правоту.
Сарин сидела в кабинете Ройэла в компании сеона и Люкела. Одна из горничных герцога уступила ей свою мантию, она едва доставала принцессе до колен, но лучше короткая мантия, чем измазанное слизью платье.
— Когда?
Сарин откинулась на спинку мягкого плюшевого дивана и завернулась поплотней в одеяло. Герцог приказал наполнить для нее ванну, волосы еще не высохли, и ее знобило от ночной прохлады.
— Он связался с Опой, как только вы покинули усадьбу, — вмешался Ройэл.
Он вошел в дверь, неся на подносе три дымящиеся чашки, и протянул одну ей, а другую Люкелу, прежде чем усесться самому.
— Так скоро? — удивилась Сарин.
— Я знал, что уговоры вернуться на вас не подействуют.
— Ты меня слишком хорошо изучил, — проворчала девушка, отпивая глоток горячего напитка.
— Не стану возражать, госпожа, — ответил Эйш.
— Тогда зачем ты пытался остановить меня по дороге?
— Я хотел выиграть время. Герцог настоял на личном присутствии, и они двигались медленно.
— Я не могу похвастаться резвостью, но и не собирался упускать возможности узнать, что вы задумали, — откликнулся Ройэл. — Говорят, с возрастом приходит мудрость, но мне старость принесла только неистребимое любопытство.
— А солдаты Иондела?
— Они были на празднике с самого начала, — подал голос Люкел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167