Не спи!..»
– Нет силы… Силы… Дайте кто-нибудь!..
Это не отец. К жилищу приближались она и ее спутник.
Его слова теперь звучат прямо в ее голове, и отвечать можно не раскрывая рта.
«Ты сняла обереги, защищающие вход?»
«Да, Сильный!»
«Ты войдешь туда первой. Они будут спать. Ты погасишь очаг, подойдешь к их постелям и скажешь – так же, как сейчас, не вслух: „ДУХ ТЬМЫ! ПРИНОШУ ТЕБЕ В ДАР СВОЮ ПЛОТЬ И КРОВЬ! СЕРДЦЕ ВРАГА ДА БУДЕТ ТОМУ ПОРУКОЙ!“ И ты вырежешь его сердце. А я выпью ее кровь».
«Да, Сильный! Да, Великий!»
Вот и жилище. Ненавистное. ОН долго добирался сюда, долго! И наконец-то – ОН здесь! Его ненависть неутолима, но и в самом ее горниле есть наслаждение. Местью!
Нет сил вырваться… А беда уже вот она! Пришла! Здесь!
Анго мечется, силясь разомкнуть глаза… (Да сон ли это на самом деле?!) Он знает: брат в опасности, и он сам в опасности, и нужно только проснуться, только…
Голос.
Ему помог голос, знакомый голос, говорящий прямо над ним что-то невероятно мерзкое! В отчаянном усилии Анго разлепил-таки глаза.
Очаг погас, но все жилище наполнено нереальным багрово-желтым сиянием, льющимся неведомо откуда. Черная тень вздымается у входа, а здесь, прямо над ними…
Лашилла?
НЕТ! ГОЛАЯ ЛАШИИ!
И она говорит, что отдает ЕЕ?! Темноту! И что порука тому – СЕРДЦЕ БРАТА!
В занесенной руке багрово сияет что-то безжалостное, несущее смерть, и нельзя медлить, и нет времени браться за оружие…
Анго метнулся навстречу удару, закрывая брата своим телом.
Хриплый, исполненный ярости голос, в котором не было уже ничего человеческого, не по ушам резанул, ударил ее изнутри:
«ТЫ РАЗБУДИЛА ЕГО!»
«Нет! Сильный, НЕТ! Вот твоя Жертва, видишь ее кровь, пей, пей, а я сейчас…»
«ДУРА! ПАДАЛЬ БЕЗМОЗГЛАЯ! ЭТА КРОВЬ…»
Анго, уже мертвый, рухнул на тело брата, и горячая струя из его пробитого сердца, брызнув в мертвенно-белое лицо, на закрытые веки… в одно мгновение вырвала Дрого из наведенного сна!
И он понял сразу, в то же самое мгновение: брат мертв! Анго умер, чтобы спасти его, Дрого, и весь их Род. От Того, кто там, у входа…
– МАЛ! ЭТО МАЛ!
И он увидел, как ненавистная черная фигура вдруг съежилась, припала к земле – и безумный, невозможный свет в их жилище начал меркнуть…
– НЕ-Е-ЕТ! СИЛЬНЫЙ, НЕ БРОСАЙ МЕНЯ!
Это ОНА, проклятая лашии , убившая Анго, едва не сгубившая их всех! Сейчас он разделается с этой тварью, а после… Не уйдет и Мал! Ненавистная нежить!
Не думая об оружии, Дрого рванулся, чтобы голыми руками задушить эту…
Он не ожидал, что столкнется с такой свирепой, такой невероятной силой!
Голая лашии оторвала Дрого от себя, словно это был не мужчина, а новорожденный младенец, не глядя, ударила куда-то заостренным ребром, что дал ей Темный , уже обагренным кровью Анго, швырнула обмякшее тело назад, на лежанку, и бросилась ВОН, за НИМ!
– СИЛЬНЫЙ! ТЕМНЫЙ! Я ВСЕ СДЕЛАЛА, ВСЕ! НЕ БРОСАЙ МЕНЯ! ПОДОЖДИ!
Она расшвыряла набежавшую стражу и, не обращая внимания на шум, крики, топот ног, побежала к своему проходу сквозь Огненный круг.
Два человека словно выросли на ее пути. Арго и Колдун.
(Хорошо! Она принесет сейчас еще две Жертвы, и Темный простит ее невольную оплошность!)
Она хотела расшвырять их на ходу, как тех, что остались позади, потом одним ударом перебить шею этому глупцу, под которым она столько раз лежала, а если старик не сумеет уползти, то и его!
Прыжок!
Но из правой руки Арго на нее ослепительно полыхнуло голубым пламенем – еще сильнее даже, чем от Огненного круга . Удар прямо в сердце свел ее тело в последней судороге, и голая лашии рухнула мертвой к ногам вождя. Девственный клинок впервые исполнил предназначенное.
Глава 28
ПОСЛЕДНЯЯ СХВАТКА
Последняя Ночь Воздержания еще не кончилась, и женщины собирались кучками у своих жилищ. К мужчинам подходить нельзя, говорить нельзя. Жилище вождя – особое табу . Ясно одно: что-то случилось! Очень плохое, судя по всему…
Лучше всех это понимала Туйя, хотя никто не говорил ей ни слова… да и что бы услышала она, переходящая от боли ужасной к боли невыносимой? И все же там, где она пребывала сейчас, где все – одна сплошная боль, Туйя понимала: случилось непоправимое – с ним, с Дрого!
Вооруженные общинники столпились около жилища, где совершилось убийство. Колдун подошел к Дрого, опустился на колени и стал осматривать рану. На первый взгляд она была нетяжела, но Колдун помрачнел. По его приказу мужчины спешно разжигали очаг, чтобы согреть воду, а Донго побежал в жилище Колдуна за нужными травами.
Арго сидел рядом, держал сына за руку. Молча вглядывался в его лицо, стараясь уловить хоть слабую надежду. Дрого, узнав отца, прошептал еще раз: «Мал!» – и впал в забытье. Но и в забытьи своей правой рукой он крепко обнимал плечи мертвого брата.
Воду нагрели быстро: камни в очаге еще не успели остыть. И Донго не замешкался и не ошибся – принес то, что нужно. Но, промывая рану, прикладывая к ней свежие и старые распаренные листья, накладывая повязку, Колдун с тревогой, переходящей в отчаяние, вглядывался в багровые пятна, проступающие на лице не приходящего в сознание Дрого. Колдун уже понимал: все кончено! Он ничем не смог бы помочь, даже если бы при нем была вся Сила… Устроив раненого поудобнее (Дрого так и не разжал объятий), Колдун осмотрел пол и с отвращением поднял оружие Врага. Жаль, что сейчас, когда он бессилен, эта находка ничем не может помочь Дрого! Но потом, кому-нибудь еще… Он попросил у Арго кусок кожи, завернул этот отточенный кусок ребра лашии и убрал в свою поясную суму.
– Старый! Что скажешь? – прошептал вождь.
Колдун лишь посмотрел на несчастного отца. Арго понял все.
– Это был Мал. Дрого успел сказать. Но как он прошел через Огненный круг?
– Она! – Колдун кивнул на труп голой лашии , принесенный и брошенный у входа.
– Проклятая тварь! Почему я не прикончил ее сразу, как только увидел там, у лашии?
– Тогда вождь поступил мудро и милосердно. Милосердие не всегда приносит добро, но нельзя об этом жалеть! А то, что случилось после … теперь я вижу: она перехитрила не только вождя. Всех нас перехитрила! Здесь ничего не изменишь, – значит, не нужно ни жалеть, ни корить себя.
Вошли Гор и Вуул. Гор заговорил первым:
– Вождь, люди готовы. Не знаю, не ведаю, как сумел Мал вырваться из могилы, но мы его найдем и загоним назад. Уже безвозвратно; я сам разделаю его так, что…
Вождь молчал. Ответил Колдун:
– Это НЕ Мал. СОВСЕМ не тот Мал, какого знали мы все. Даже не тот, кого зарывали живым в могилу. Это нежить!
Охотники переглянулись. (Непонятно, но Колдуну виднее.) Заговорил Вуул.
– Пусть так, пусть не Мал – нежить . Мы найдем и прикончим эту тварь! Я не добил ее тогда, стрелами, но теперь…
Колдун печально покачал головой:
– Нежить вам не покажется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
– Нет силы… Силы… Дайте кто-нибудь!..
Это не отец. К жилищу приближались она и ее спутник.
Его слова теперь звучат прямо в ее голове, и отвечать можно не раскрывая рта.
«Ты сняла обереги, защищающие вход?»
«Да, Сильный!»
«Ты войдешь туда первой. Они будут спать. Ты погасишь очаг, подойдешь к их постелям и скажешь – так же, как сейчас, не вслух: „ДУХ ТЬМЫ! ПРИНОШУ ТЕБЕ В ДАР СВОЮ ПЛОТЬ И КРОВЬ! СЕРДЦЕ ВРАГА ДА БУДЕТ ТОМУ ПОРУКОЙ!“ И ты вырежешь его сердце. А я выпью ее кровь».
«Да, Сильный! Да, Великий!»
Вот и жилище. Ненавистное. ОН долго добирался сюда, долго! И наконец-то – ОН здесь! Его ненависть неутолима, но и в самом ее горниле есть наслаждение. Местью!
Нет сил вырваться… А беда уже вот она! Пришла! Здесь!
Анго мечется, силясь разомкнуть глаза… (Да сон ли это на самом деле?!) Он знает: брат в опасности, и он сам в опасности, и нужно только проснуться, только…
Голос.
Ему помог голос, знакомый голос, говорящий прямо над ним что-то невероятно мерзкое! В отчаянном усилии Анго разлепил-таки глаза.
Очаг погас, но все жилище наполнено нереальным багрово-желтым сиянием, льющимся неведомо откуда. Черная тень вздымается у входа, а здесь, прямо над ними…
Лашилла?
НЕТ! ГОЛАЯ ЛАШИИ!
И она говорит, что отдает ЕЕ?! Темноту! И что порука тому – СЕРДЦЕ БРАТА!
В занесенной руке багрово сияет что-то безжалостное, несущее смерть, и нельзя медлить, и нет времени браться за оружие…
Анго метнулся навстречу удару, закрывая брата своим телом.
Хриплый, исполненный ярости голос, в котором не было уже ничего человеческого, не по ушам резанул, ударил ее изнутри:
«ТЫ РАЗБУДИЛА ЕГО!»
«Нет! Сильный, НЕТ! Вот твоя Жертва, видишь ее кровь, пей, пей, а я сейчас…»
«ДУРА! ПАДАЛЬ БЕЗМОЗГЛАЯ! ЭТА КРОВЬ…»
Анго, уже мертвый, рухнул на тело брата, и горячая струя из его пробитого сердца, брызнув в мертвенно-белое лицо, на закрытые веки… в одно мгновение вырвала Дрого из наведенного сна!
И он понял сразу, в то же самое мгновение: брат мертв! Анго умер, чтобы спасти его, Дрого, и весь их Род. От Того, кто там, у входа…
– МАЛ! ЭТО МАЛ!
И он увидел, как ненавистная черная фигура вдруг съежилась, припала к земле – и безумный, невозможный свет в их жилище начал меркнуть…
– НЕ-Е-ЕТ! СИЛЬНЫЙ, НЕ БРОСАЙ МЕНЯ!
Это ОНА, проклятая лашии , убившая Анго, едва не сгубившая их всех! Сейчас он разделается с этой тварью, а после… Не уйдет и Мал! Ненавистная нежить!
Не думая об оружии, Дрого рванулся, чтобы голыми руками задушить эту…
Он не ожидал, что столкнется с такой свирепой, такой невероятной силой!
Голая лашии оторвала Дрого от себя, словно это был не мужчина, а новорожденный младенец, не глядя, ударила куда-то заостренным ребром, что дал ей Темный , уже обагренным кровью Анго, швырнула обмякшее тело назад, на лежанку, и бросилась ВОН, за НИМ!
– СИЛЬНЫЙ! ТЕМНЫЙ! Я ВСЕ СДЕЛАЛА, ВСЕ! НЕ БРОСАЙ МЕНЯ! ПОДОЖДИ!
Она расшвыряла набежавшую стражу и, не обращая внимания на шум, крики, топот ног, побежала к своему проходу сквозь Огненный круг.
Два человека словно выросли на ее пути. Арго и Колдун.
(Хорошо! Она принесет сейчас еще две Жертвы, и Темный простит ее невольную оплошность!)
Она хотела расшвырять их на ходу, как тех, что остались позади, потом одним ударом перебить шею этому глупцу, под которым она столько раз лежала, а если старик не сумеет уползти, то и его!
Прыжок!
Но из правой руки Арго на нее ослепительно полыхнуло голубым пламенем – еще сильнее даже, чем от Огненного круга . Удар прямо в сердце свел ее тело в последней судороге, и голая лашии рухнула мертвой к ногам вождя. Девственный клинок впервые исполнил предназначенное.
Глава 28
ПОСЛЕДНЯЯ СХВАТКА
Последняя Ночь Воздержания еще не кончилась, и женщины собирались кучками у своих жилищ. К мужчинам подходить нельзя, говорить нельзя. Жилище вождя – особое табу . Ясно одно: что-то случилось! Очень плохое, судя по всему…
Лучше всех это понимала Туйя, хотя никто не говорил ей ни слова… да и что бы услышала она, переходящая от боли ужасной к боли невыносимой? И все же там, где она пребывала сейчас, где все – одна сплошная боль, Туйя понимала: случилось непоправимое – с ним, с Дрого!
Вооруженные общинники столпились около жилища, где совершилось убийство. Колдун подошел к Дрого, опустился на колени и стал осматривать рану. На первый взгляд она была нетяжела, но Колдун помрачнел. По его приказу мужчины спешно разжигали очаг, чтобы согреть воду, а Донго побежал в жилище Колдуна за нужными травами.
Арго сидел рядом, держал сына за руку. Молча вглядывался в его лицо, стараясь уловить хоть слабую надежду. Дрого, узнав отца, прошептал еще раз: «Мал!» – и впал в забытье. Но и в забытьи своей правой рукой он крепко обнимал плечи мертвого брата.
Воду нагрели быстро: камни в очаге еще не успели остыть. И Донго не замешкался и не ошибся – принес то, что нужно. Но, промывая рану, прикладывая к ней свежие и старые распаренные листья, накладывая повязку, Колдун с тревогой, переходящей в отчаяние, вглядывался в багровые пятна, проступающие на лице не приходящего в сознание Дрого. Колдун уже понимал: все кончено! Он ничем не смог бы помочь, даже если бы при нем была вся Сила… Устроив раненого поудобнее (Дрого так и не разжал объятий), Колдун осмотрел пол и с отвращением поднял оружие Врага. Жаль, что сейчас, когда он бессилен, эта находка ничем не может помочь Дрого! Но потом, кому-нибудь еще… Он попросил у Арго кусок кожи, завернул этот отточенный кусок ребра лашии и убрал в свою поясную суму.
– Старый! Что скажешь? – прошептал вождь.
Колдун лишь посмотрел на несчастного отца. Арго понял все.
– Это был Мал. Дрого успел сказать. Но как он прошел через Огненный круг?
– Она! – Колдун кивнул на труп голой лашии , принесенный и брошенный у входа.
– Проклятая тварь! Почему я не прикончил ее сразу, как только увидел там, у лашии?
– Тогда вождь поступил мудро и милосердно. Милосердие не всегда приносит добро, но нельзя об этом жалеть! А то, что случилось после … теперь я вижу: она перехитрила не только вождя. Всех нас перехитрила! Здесь ничего не изменишь, – значит, не нужно ни жалеть, ни корить себя.
Вошли Гор и Вуул. Гор заговорил первым:
– Вождь, люди готовы. Не знаю, не ведаю, как сумел Мал вырваться из могилы, но мы его найдем и загоним назад. Уже безвозвратно; я сам разделаю его так, что…
Вождь молчал. Ответил Колдун:
– Это НЕ Мал. СОВСЕМ не тот Мал, какого знали мы все. Даже не тот, кого зарывали живым в могилу. Это нежить!
Охотники переглянулись. (Непонятно, но Колдуну виднее.) Заговорил Вуул.
– Пусть так, пусть не Мал – нежить . Мы найдем и прикончим эту тварь! Я не добил ее тогда, стрелами, но теперь…
Колдун печально покачал головой:
– Нежить вам не покажется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172