Установилась неловкая тишина.
Когда они двинулись по улице к «Короне», Мартин поощрял Мег идти рядом с леди Дэнвер и ее горничной. Девочка повиновалась если не с энтузиазмом, то покорно.
Театр был совсем недалеко от берега реки, но узкая улица оказалась переполнена продавцами, телегами и людьми, вереницей двигавшимися к небольшой арене напротив «Короны», несколько мужчин играли в шары.
В другой раз Мег непременно вытянула бы шею, чтобы посмотреть на их игру, но то, что, оказавшись так близко от королевы Елизаветы, она не смогла увидеть ее величество, слишком сильно обескуражило девочку. К тому же она старалась соответствовать Джейн Дэнвер, леди столь благородной и важной, что та не могла позволить себе выходить без своей горничной и сопровождения слуг-мужчин.
Мужчины прошли вперед ее светлости, очищая дорогу для нее и сдерживая толпу. Мег не удержалась от мысли, что Кэт никогда не потребовалось бы, чтобы кто-то из мужчин прокладывал для нее дорогу, и даже чудовищная мама Мег… а ведь Кассандра Лассель была слепа.
Но ни ее мать, ни Кэт не были настоящими дамами, такими, как Джейн Дэнвер, такой, какой отец Мег хотел, чтобы она когда-нибудь стала. Папа никогда не говорил ей этого, но Мег подозревала, что он надеялся жениться на леди Дэнвер. У Мег тогда появится новая мать, а это последнее, чего она желала.
«Ну, разве только матерью стала бы Кэт», – с тоской подумала Мег. Но это было невозможно, если судить по тому, как папа и Кэт ссорятся. У них были совершенно разные представления о мире вообще, особенно о древних знаниях и жизни мудрых женщин.
Учитывая ту странную судьбу, которую мать предсказала для Мег, девочка считала, что ее отец вправе желать, чтобы она больше походила на леди Дэнвер.
Девочка понимала, что ее отца очень беспокоило, сумеет ли она произвести благоприятное впечатление на знатную даму, но она чувствовала себя неуклюжей и косноязычной. Она не имела ни малейшего понятия, о чем разговаривать с этой женщиной с торжественной осанкой и великолепными манерами.
По крайней мере, ее светлость хотя бы не казалась такой же чопорно-холодной и всем недовольной, как ее противная горничная. Когда Мег рискнула взглянуть на нее, леди Дэнвер нервно перебирала гофрированный воротник, именно это Мег изо всех сил хотелось бы сделать. Под сильно накрахмаленной оборкой зудела и чесалась шея.
Неужели эту изысканную леди мучили те же проблемы? Это показалось Мег на удивление забавным.
– Очень… ужасно жарко, – позволила себе заметить женщина.
– Да, жарко.
– И на улице столько народу.
Тут Мег опять вежливо согласилась.
– Меня сильно удивляет такое количество людей. Куда они направляются? Ваш отец говорил мне, сегодня никаких представлений в театре нет.
– Да, актеры только репетируют новую пьесу. Думаю, все эти люди хотят попасть на травлю в медвежьем зверинце, – поморщилась Мег.
– Вы не одобряете такой спорт? – спросила леди Дэнвер.
– Это вовсе и не спорт. Натравливать свору собак на бедное животное, посаженное на цепь! Вот если бы медведь сорвался с цепи и перегрыз их всех. Ну ладно, собак не надо. Они тут ни при чем. Но этих злобных типов, которые делают ставки…
Мег оборвала свою гневную тираду. Кэт поняла бы ее потребность выразить негодование, но Мег боялась, что ее светлость будет потрясена.
– Я вполне с вами согласна, – неожиданно отреагировала леди Дэнвер – Я часто и сама желала, чтобы медведь с удовольствием полакомился своими мучителями. – Мег с удивлением посмотрела на свою собеседницу. Наверное, ее светлость была не совсем такой уж чопорной и правильной, какой казалась. Замечание женщины заставило Мег против воли проникнуться симпатией к ней. – Будь я королевой, я запретила бы все травли медведей и быков, – продолжала леди Дэнвер. – Но боюсь, ее величеству и самой нравятся подобные кровавые зрелища.
– Так вы бывали при дворе? Вы знаете королеву? Вы видели ее? Говорили с ней? Какая она? Как она… – Мег попыталась обуздать свое нетерпение. – Простите. Я не должна была приставать к вам с вопросами.
– Нет, все в порядке, моя дорогая. Ваш папа говорил мне, какая вы большая поклонница Елизаветы. Такой была и я.
Была? Мег обратила внимание на это «была» и тень, пробежавшую по лицу леди Дэнвер.
– Я не могу утверждать, что хорошо знаю ее величество. Я просто часто видела ее. Но, когда мой отец умер, королева проявила очень большую доброту ко мне и моему брату. Хотя мой отец сильно разгневал ее. – Леди Дэнвер задумалась и заговорила медленнее, как если бы тщательно и с большой осторожностью подбирала слова: – Никто не сострадает вдовам, сиротам и тем, кого постигло горе или несчастье, так, как ее величество. Но, когда дело доходит до необходимости обезопасить трон, Елизавета может быть очень… суровой и непреклонной.
Мег достаточно легко читала мысли леди Дэнвер, чтобы понять, что женщина хотела сказать.
«Елизавета может быть безжалостной, несправедливой и жестокой».
Но Мег едва ли стоило возмущаться подобной критикой ее любимой королевы, поскольку ничего из этого не было высказано вслух. Вынужденная держать язык за зубами, Мег погрузилась в угрюмое молчание.
Ее светлость тоже. Джейн Дэнвер, казалось, ушла в свои мысли. Потом, как будто поддавшись внезапному импульсу, она порылась в маленьком кошельке, который был привязан у нее на поясе.
Любопытная, как всегда, Мег не удержалась и попыталась подсмотреть все содержимое бархатного мешочка. Леди Дэнвер вытащила оттуда что-то небесно-голубое и протянула Мег.
– Вот. Возьмите себе.
Мег приняла потертый, чем-то слегка испачканный кусочек шелка. Подозрительно разглядывая его, она сказала:
– Гм-м… благодарю вас.
– Это – кусочек того церемониального ковра, который расстилали для королевы во время ее коронации. Толпа разодрала его на кусочки после церемонии, стремясь оставить себе воспоминания по поводу великого события. Моя старенькая нянюшка была там и сумела заполучить этот кусочек.
– Ой! Благодарю вас, – повторила Мег совершенно другим тоном, глядя на испачканный кусочек шелкового ковра совершенно иными глазами.
– Эта крошечная частица ковра королевы лежала среди самых дорогих вещиц моей нянюшки, – проговорила леди Дэнвер сдавленным голосом. – Сара отдала его мне на смертном одре.
– Ой, н-нет-нет, ваша светлость, – запинаясь, проговорила Мег. – Неужели вы готовы расстаться с этим. Это же такое сокровище, символ того дня, когда Елизавета стала нашей любимой королевой. Я н-не могу принять подобный подарок.
– Нет, дитя мое, именно вы и можете, – леди Дэнвер сжала пальцы Мег вокруг ткани. – Храните его. – Улыбка ее светлости была и странно ожесточенной, и одновременно горькой. – Я уверена, что вы будете лелеять этот кусочек шелкового ковра гораздо лучше, чем я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Когда они двинулись по улице к «Короне», Мартин поощрял Мег идти рядом с леди Дэнвер и ее горничной. Девочка повиновалась если не с энтузиазмом, то покорно.
Театр был совсем недалеко от берега реки, но узкая улица оказалась переполнена продавцами, телегами и людьми, вереницей двигавшимися к небольшой арене напротив «Короны», несколько мужчин играли в шары.
В другой раз Мег непременно вытянула бы шею, чтобы посмотреть на их игру, но то, что, оказавшись так близко от королевы Елизаветы, она не смогла увидеть ее величество, слишком сильно обескуражило девочку. К тому же она старалась соответствовать Джейн Дэнвер, леди столь благородной и важной, что та не могла позволить себе выходить без своей горничной и сопровождения слуг-мужчин.
Мужчины прошли вперед ее светлости, очищая дорогу для нее и сдерживая толпу. Мег не удержалась от мысли, что Кэт никогда не потребовалось бы, чтобы кто-то из мужчин прокладывал для нее дорогу, и даже чудовищная мама Мег… а ведь Кассандра Лассель была слепа.
Но ни ее мать, ни Кэт не были настоящими дамами, такими, как Джейн Дэнвер, такой, какой отец Мег хотел, чтобы она когда-нибудь стала. Папа никогда не говорил ей этого, но Мег подозревала, что он надеялся жениться на леди Дэнвер. У Мег тогда появится новая мать, а это последнее, чего она желала.
«Ну, разве только матерью стала бы Кэт», – с тоской подумала Мег. Но это было невозможно, если судить по тому, как папа и Кэт ссорятся. У них были совершенно разные представления о мире вообще, особенно о древних знаниях и жизни мудрых женщин.
Учитывая ту странную судьбу, которую мать предсказала для Мег, девочка считала, что ее отец вправе желать, чтобы она больше походила на леди Дэнвер.
Девочка понимала, что ее отца очень беспокоило, сумеет ли она произвести благоприятное впечатление на знатную даму, но она чувствовала себя неуклюжей и косноязычной. Она не имела ни малейшего понятия, о чем разговаривать с этой женщиной с торжественной осанкой и великолепными манерами.
По крайней мере, ее светлость хотя бы не казалась такой же чопорно-холодной и всем недовольной, как ее противная горничная. Когда Мег рискнула взглянуть на нее, леди Дэнвер нервно перебирала гофрированный воротник, именно это Мег изо всех сил хотелось бы сделать. Под сильно накрахмаленной оборкой зудела и чесалась шея.
Неужели эту изысканную леди мучили те же проблемы? Это показалось Мег на удивление забавным.
– Очень… ужасно жарко, – позволила себе заметить женщина.
– Да, жарко.
– И на улице столько народу.
Тут Мег опять вежливо согласилась.
– Меня сильно удивляет такое количество людей. Куда они направляются? Ваш отец говорил мне, сегодня никаких представлений в театре нет.
– Да, актеры только репетируют новую пьесу. Думаю, все эти люди хотят попасть на травлю в медвежьем зверинце, – поморщилась Мег.
– Вы не одобряете такой спорт? – спросила леди Дэнвер.
– Это вовсе и не спорт. Натравливать свору собак на бедное животное, посаженное на цепь! Вот если бы медведь сорвался с цепи и перегрыз их всех. Ну ладно, собак не надо. Они тут ни при чем. Но этих злобных типов, которые делают ставки…
Мег оборвала свою гневную тираду. Кэт поняла бы ее потребность выразить негодование, но Мег боялась, что ее светлость будет потрясена.
– Я вполне с вами согласна, – неожиданно отреагировала леди Дэнвер – Я часто и сама желала, чтобы медведь с удовольствием полакомился своими мучителями. – Мег с удивлением посмотрела на свою собеседницу. Наверное, ее светлость была не совсем такой уж чопорной и правильной, какой казалась. Замечание женщины заставило Мег против воли проникнуться симпатией к ней. – Будь я королевой, я запретила бы все травли медведей и быков, – продолжала леди Дэнвер. – Но боюсь, ее величеству и самой нравятся подобные кровавые зрелища.
– Так вы бывали при дворе? Вы знаете королеву? Вы видели ее? Говорили с ней? Какая она? Как она… – Мег попыталась обуздать свое нетерпение. – Простите. Я не должна была приставать к вам с вопросами.
– Нет, все в порядке, моя дорогая. Ваш папа говорил мне, какая вы большая поклонница Елизаветы. Такой была и я.
Была? Мег обратила внимание на это «была» и тень, пробежавшую по лицу леди Дэнвер.
– Я не могу утверждать, что хорошо знаю ее величество. Я просто часто видела ее. Но, когда мой отец умер, королева проявила очень большую доброту ко мне и моему брату. Хотя мой отец сильно разгневал ее. – Леди Дэнвер задумалась и заговорила медленнее, как если бы тщательно и с большой осторожностью подбирала слова: – Никто не сострадает вдовам, сиротам и тем, кого постигло горе или несчастье, так, как ее величество. Но, когда дело доходит до необходимости обезопасить трон, Елизавета может быть очень… суровой и непреклонной.
Мег достаточно легко читала мысли леди Дэнвер, чтобы понять, что женщина хотела сказать.
«Елизавета может быть безжалостной, несправедливой и жестокой».
Но Мег едва ли стоило возмущаться подобной критикой ее любимой королевы, поскольку ничего из этого не было высказано вслух. Вынужденная держать язык за зубами, Мег погрузилась в угрюмое молчание.
Ее светлость тоже. Джейн Дэнвер, казалось, ушла в свои мысли. Потом, как будто поддавшись внезапному импульсу, она порылась в маленьком кошельке, который был привязан у нее на поясе.
Любопытная, как всегда, Мег не удержалась и попыталась подсмотреть все содержимое бархатного мешочка. Леди Дэнвер вытащила оттуда что-то небесно-голубое и протянула Мег.
– Вот. Возьмите себе.
Мег приняла потертый, чем-то слегка испачканный кусочек шелка. Подозрительно разглядывая его, она сказала:
– Гм-м… благодарю вас.
– Это – кусочек того церемониального ковра, который расстилали для королевы во время ее коронации. Толпа разодрала его на кусочки после церемонии, стремясь оставить себе воспоминания по поводу великого события. Моя старенькая нянюшка была там и сумела заполучить этот кусочек.
– Ой! Благодарю вас, – повторила Мег совершенно другим тоном, глядя на испачканный кусочек шелкового ковра совершенно иными глазами.
– Эта крошечная частица ковра королевы лежала среди самых дорогих вещиц моей нянюшки, – проговорила леди Дэнвер сдавленным голосом. – Сара отдала его мне на смертном одре.
– Ой, н-нет-нет, ваша светлость, – запинаясь, проговорила Мег. – Неужели вы готовы расстаться с этим. Это же такое сокровище, символ того дня, когда Елизавета стала нашей любимой королевой. Я н-не могу принять подобный подарок.
– Нет, дитя мое, именно вы и можете, – леди Дэнвер сжала пальцы Мег вокруг ткани. – Храните его. – Улыбка ее светлости была и странно ожесточенной, и одновременно горькой. – Я уверена, что вы будете лелеять этот кусочек шелкового ковра гораздо лучше, чем я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104