лективин скорчился на земле, не подавая признаков жизни.
Краем глаза Баллас уловил движение сбоку. Благой Магистр приближался к нему, вынимая кинжал с серебристой рукоятью. Нагнувшись, Баллас подхватил оружие лективина. Оно оказалось на удивление легким, почти невесомым. Магистр остановился словно бы в нерешительности. Баллас прыгнул на него, замахнулся кинжалом. Магистр поднял руку, защищая лицо. Белое лезвие ударило его по пальцам. На мостовую посыпались окровавленные обрубки. Не замедлившись ни на миг, клинок продолжил движение. Он вскользь прошелся по правой стороне лица, смахивая кожу и мясо. Влажный шмат окровавленной плоти шлепнулся к ногам священника. Обнаженное глазное яблоко затрепетало во вскрытой глазнице. На секунду взгляду Балласа предстал слой мышц – а потом его скрыл неудержимый поток хлынувшей крови. Благой Магистр хрипло вскрикнул и повалился на землю.
Баллас выронил кривой нож и побежал через площадь к темной аллее. Двое стражей выросли перед ним, заступая дорогу. Одного Баллас свалил ударом кулака в грудь, на лету выхватив из ножен его кинжал. Второму всадил обретенное оружие под ребра. Не издав ни звука, стражник рухнул на булыжники.
Баллас остервенело оглядел Храмовую площадь, но больше противников не было.
И тогда он кинулся в ночь.
Глава шестая
Четверо Пилигримов не знали о пятом, явившемся из-за моря. Тот не служил никому, кроме лишь себя самого.
Баллас проснулся.
Он лежал в развалинах старого дома на северной окраине Соритерата. На старых кирпичах поблескивала изморозь. Над стропилами, лишенными крыши, виднелось бледное предрассветное небо.
Первым было удивление. Сколько же надо выпить, чтобы уснуть в таком холодном, неуютном месте. Сколько галлонов он в себя влил – и какой дряни? Определенно, ночка выдалась тяжелая…
Потом память начала возвращаться. Вереница картин поплыла перед глазами. Дуб Кары. Лективин. Голова, прибитая к ветвям. Благой Магистр с изуродованным, окровавленным лицом… Баллас подскочил. Рубаха прилипла к мгновенно вспотевшему телу. Он задрожал.
– Кровь Пилигримов! Ну ничего себе дела! Баллас ударил кулаком по стене. Потом запустил пальцы в волосы и охватил руками голову. Он был приговорен к Дубу Кары – и сбежал. Не просто сбежал, а серьезно ранил – возможно, убил, – Благого Магистра. Ему потребовалось немало времени, чтобы осознать масштаб собственных злодеяний. Несколько минут Баллас сидел неподвижно, обдумывая ситуацию.
Нужно бежать из Соритерата! Человеку, за которым охотятся все силы Церкви – а это не подлежит сомнению, – не место в городе, заполненном священными стражами. И сейчас все они до последнего человека разыскивают его.
Баллас поднялся на ноги и осторожно выглянул из-за полуразвалившейся стены. Улица была пуста. Нервно облизнув губы, Баллас продвинулся немного дальше. На противоположной стороне стояло еще одно брошенное здание. В оконной раме сохранился осколок стекла. Баллас подошел ближе и обозрел себя.
Длинные волосы перепутаны, борода всклочена. Нос скособочился после очередного перелома. Под глазами темнели круги синяков. Губы распухли, на щеке виднелся розоватый ожог от факела стража. Посередине лба – уродливая, едва начинающая подживать рана в форме полумесяца. След подковы, прощальный подарок Карранда Блэка.
Даже в таком жестоком городе, как Соритерат, подобные раны бросятся в глаза. Куда бы Баллас ни пошел, он немедленно привлечет к себе внимание. А меж тем, если он хочет выжить, следует оставаться незаметным. Баллас потер челюсть и глубоко задумался.
На улице раздались шаги. Баллас подскочил. Натянутые до предела нервы заставляли его остро реагировать на малейший звук. Он осторожно выглянул из-за стены и увидел высокого моложавого мужчину. Тот неторопливо шел по улице, неся под мышкой каравай хлеба и полотняный сверток, из которого торчали копченые свиные ребра. Баллас вспомнил, что в полумиле отсюда располагается небольшой рынок.
Когда человек приблизился, Баллас шагнул ему навстречу. Он был готов действовать в любую секунду – бежать или драться по обстоятельствам. Но на лице незнакомца не возникло и тени подозрения или неуверенности. Или узнавания. Баллас поднял руку в приветственном жесте.
– Друг мой, – сказал он. – Я так понимаю, рынок сегодня открыт?
Человек смерил его спокойным взглядом и непринужденно улыбнулся.
– Да-да, открыт.
– Отлично, – кивнул Баллас. – Я, как видите, не в лучшей форме. Надо бы купить немного холодного печеночного масла… и бычьей крови.
– Да уж, выглядите вы не лучшим образом, – кивнул человек. – Во имя милосердия, что с вами стряслось? Будь мы в горах, я бы сказал, что вас накрыло лавиной… – Он осекся и досадливо поморщился. Извините. Конечно же, это не мое дело… Вопрос был бестактным, я понимаю…
Баллас лихорадочно соображал.
– Моя история не слишком-то весела, – сказал он. – Дело в том, что я священный страж…
Услыхав эти слова, человек выпрямился и посерьезнел. На его лице появилось почтительное выражение – и некоторая обеспокоенность…
– Не волнуйтесь, не волнуйтесь, – продолжал Баллас, пытаясь изобразить улыбку, – вы же ни в чем не виноваты, верно? Вы же не принадлежите к числу мерзавцев, которые меня избили… Разумеется, не принадлежите, поскольку я знаю их всех в лицо. Вчера я арестовал их – за пустяковое преступление. Они должны были всего-навсего заплатить штраф. Однако это, видимо, уязвило их гордость. Негодяи решили мне отомстить. Вечером они подкараулили меня на выходе из кабака… Я, как вы можете заметить, человек не маленький и отнюдь не слабый… но что я мог поделать? Их было больше. Вот так и вышло, что эти сукины дети меня здорово поколотили…
– Поколотили? – Мужчина поднял брови. – Мягко сказано. Готов поспорить: вас пытались убить.
– Не исключено, – согласился Баллас. – В любом случае я должен сообщить о нападении своим коллегам-стражам. Надо смотреть в оба, ясно? – Он помолчал. – Вы идете с рынка, так ведь?
Человек кивнул.
– Есть там кто-нибудь из стражей?
– Не то слово! Обычно там дежурят два-три человека, а нынче – целая дюжина. Сказать по правде, я даже забеспокоился. Что-то случилось… Что-то серьезное. Очень странно… Я разговаривал с другом, который живет неподалеку от Храмовой площади. Там тоже много стражи. И так по всему городу. Что… – Он запнулся. – Что происходит? Вы можете мне сказать?
– Боюсь, что нет, – спокойно отозвался Баллас.
– Церковные дела? Баллас кивнул.
– Отличный плащ, – сказал он, немного помолчав. – Очень вам к лицу… И какая мягкая шерсть, – прибавил Баллас, щупая ткань. – Он легкий, но – готов поспорить – очень теплый. Верно?
Незнакомец зарделся от удовольствия.
– Это подарок, – объяснил он, – от моей жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Краем глаза Баллас уловил движение сбоку. Благой Магистр приближался к нему, вынимая кинжал с серебристой рукоятью. Нагнувшись, Баллас подхватил оружие лективина. Оно оказалось на удивление легким, почти невесомым. Магистр остановился словно бы в нерешительности. Баллас прыгнул на него, замахнулся кинжалом. Магистр поднял руку, защищая лицо. Белое лезвие ударило его по пальцам. На мостовую посыпались окровавленные обрубки. Не замедлившись ни на миг, клинок продолжил движение. Он вскользь прошелся по правой стороне лица, смахивая кожу и мясо. Влажный шмат окровавленной плоти шлепнулся к ногам священника. Обнаженное глазное яблоко затрепетало во вскрытой глазнице. На секунду взгляду Балласа предстал слой мышц – а потом его скрыл неудержимый поток хлынувшей крови. Благой Магистр хрипло вскрикнул и повалился на землю.
Баллас выронил кривой нож и побежал через площадь к темной аллее. Двое стражей выросли перед ним, заступая дорогу. Одного Баллас свалил ударом кулака в грудь, на лету выхватив из ножен его кинжал. Второму всадил обретенное оружие под ребра. Не издав ни звука, стражник рухнул на булыжники.
Баллас остервенело оглядел Храмовую площадь, но больше противников не было.
И тогда он кинулся в ночь.
Глава шестая
Четверо Пилигримов не знали о пятом, явившемся из-за моря. Тот не служил никому, кроме лишь себя самого.
Баллас проснулся.
Он лежал в развалинах старого дома на северной окраине Соритерата. На старых кирпичах поблескивала изморозь. Над стропилами, лишенными крыши, виднелось бледное предрассветное небо.
Первым было удивление. Сколько же надо выпить, чтобы уснуть в таком холодном, неуютном месте. Сколько галлонов он в себя влил – и какой дряни? Определенно, ночка выдалась тяжелая…
Потом память начала возвращаться. Вереница картин поплыла перед глазами. Дуб Кары. Лективин. Голова, прибитая к ветвям. Благой Магистр с изуродованным, окровавленным лицом… Баллас подскочил. Рубаха прилипла к мгновенно вспотевшему телу. Он задрожал.
– Кровь Пилигримов! Ну ничего себе дела! Баллас ударил кулаком по стене. Потом запустил пальцы в волосы и охватил руками голову. Он был приговорен к Дубу Кары – и сбежал. Не просто сбежал, а серьезно ранил – возможно, убил, – Благого Магистра. Ему потребовалось немало времени, чтобы осознать масштаб собственных злодеяний. Несколько минут Баллас сидел неподвижно, обдумывая ситуацию.
Нужно бежать из Соритерата! Человеку, за которым охотятся все силы Церкви – а это не подлежит сомнению, – не место в городе, заполненном священными стражами. И сейчас все они до последнего человека разыскивают его.
Баллас поднялся на ноги и осторожно выглянул из-за полуразвалившейся стены. Улица была пуста. Нервно облизнув губы, Баллас продвинулся немного дальше. На противоположной стороне стояло еще одно брошенное здание. В оконной раме сохранился осколок стекла. Баллас подошел ближе и обозрел себя.
Длинные волосы перепутаны, борода всклочена. Нос скособочился после очередного перелома. Под глазами темнели круги синяков. Губы распухли, на щеке виднелся розоватый ожог от факела стража. Посередине лба – уродливая, едва начинающая подживать рана в форме полумесяца. След подковы, прощальный подарок Карранда Блэка.
Даже в таком жестоком городе, как Соритерат, подобные раны бросятся в глаза. Куда бы Баллас ни пошел, он немедленно привлечет к себе внимание. А меж тем, если он хочет выжить, следует оставаться незаметным. Баллас потер челюсть и глубоко задумался.
На улице раздались шаги. Баллас подскочил. Натянутые до предела нервы заставляли его остро реагировать на малейший звук. Он осторожно выглянул из-за стены и увидел высокого моложавого мужчину. Тот неторопливо шел по улице, неся под мышкой каравай хлеба и полотняный сверток, из которого торчали копченые свиные ребра. Баллас вспомнил, что в полумиле отсюда располагается небольшой рынок.
Когда человек приблизился, Баллас шагнул ему навстречу. Он был готов действовать в любую секунду – бежать или драться по обстоятельствам. Но на лице незнакомца не возникло и тени подозрения или неуверенности. Или узнавания. Баллас поднял руку в приветственном жесте.
– Друг мой, – сказал он. – Я так понимаю, рынок сегодня открыт?
Человек смерил его спокойным взглядом и непринужденно улыбнулся.
– Да-да, открыт.
– Отлично, – кивнул Баллас. – Я, как видите, не в лучшей форме. Надо бы купить немного холодного печеночного масла… и бычьей крови.
– Да уж, выглядите вы не лучшим образом, – кивнул человек. – Во имя милосердия, что с вами стряслось? Будь мы в горах, я бы сказал, что вас накрыло лавиной… – Он осекся и досадливо поморщился. Извините. Конечно же, это не мое дело… Вопрос был бестактным, я понимаю…
Баллас лихорадочно соображал.
– Моя история не слишком-то весела, – сказал он. – Дело в том, что я священный страж…
Услыхав эти слова, человек выпрямился и посерьезнел. На его лице появилось почтительное выражение – и некоторая обеспокоенность…
– Не волнуйтесь, не волнуйтесь, – продолжал Баллас, пытаясь изобразить улыбку, – вы же ни в чем не виноваты, верно? Вы же не принадлежите к числу мерзавцев, которые меня избили… Разумеется, не принадлежите, поскольку я знаю их всех в лицо. Вчера я арестовал их – за пустяковое преступление. Они должны были всего-навсего заплатить штраф. Однако это, видимо, уязвило их гордость. Негодяи решили мне отомстить. Вечером они подкараулили меня на выходе из кабака… Я, как вы можете заметить, человек не маленький и отнюдь не слабый… но что я мог поделать? Их было больше. Вот так и вышло, что эти сукины дети меня здорово поколотили…
– Поколотили? – Мужчина поднял брови. – Мягко сказано. Готов поспорить: вас пытались убить.
– Не исключено, – согласился Баллас. – В любом случае я должен сообщить о нападении своим коллегам-стражам. Надо смотреть в оба, ясно? – Он помолчал. – Вы идете с рынка, так ведь?
Человек кивнул.
– Есть там кто-нибудь из стражей?
– Не то слово! Обычно там дежурят два-три человека, а нынче – целая дюжина. Сказать по правде, я даже забеспокоился. Что-то случилось… Что-то серьезное. Очень странно… Я разговаривал с другом, который живет неподалеку от Храмовой площади. Там тоже много стражи. И так по всему городу. Что… – Он запнулся. – Что происходит? Вы можете мне сказать?
– Боюсь, что нет, – спокойно отозвался Баллас.
– Церковные дела? Баллас кивнул.
– Отличный плащ, – сказал он, немного помолчав. – Очень вам к лицу… И какая мягкая шерсть, – прибавил Баллас, щупая ткань. – Он легкий, но – готов поспорить – очень теплый. Верно?
Незнакомец зарделся от удовольствия.
– Это подарок, – объяснил он, – от моей жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113