Черно-золотой Змей, казалось, замер на миг и готов в любую секунду сойти с гобелена. Советник вглядывался в радужные драконьи глаза, словно в глубокий колодец, но даже самому себе не мог объяснить, что он желал отыскать. Маттео мучило слишком многое, но ответы никак не желали приходить. Голова была слишком тяжелой и не потому, что он не спал вот уже второй день подряд. Слишком многое произошло за последнее время. Казалось, совсем недавно он был правой рукой короля Дагмара, а теперь оказался на троне Мэсфальда и вынужден править этим городом. Маттео не обманулся в своих ожиданиях — было на самом деле тяжело.
— Плохо, Варкарран, — вздохнув, произнес Маттео, снова взглянув на гобелен. — Все слишком плохо.
У Советника не было никаких оснований для радости. Все шло совсем не так, как хотелось бы. Маттео рассчитывал на то, что нынешняя война будет течь так же, как и все прежние, и поначалу все так и было, но затем — изменилось. Под натиском золониан армия Мэсфальда оказалась выбита из земель Са-Ронды буквально в считанные часы и, что хуже всего, продолжала пусть и медленно, но отступать в глубь собственных владений, не в силах укрепить позиции и противостоять врагу. Случилось то, о чем многократно предупреждали Дагмара военачальники, но тот либо не желал слушать, либо просто не верил этому: солдаты не выдержали нескольких беспрерывных войн. Все они устали держать в руках оружие. Маттео знал об этом, но поделать ничего не мог. Если бы в его силах было не допустить последней войны, он сделал бы это. Маттео решил извлечь из этой войны единственную пользу и, прикрываясь ею, взошел на трон Мэсфальда, рассчитывая, заняв место Дагмара, изменить ситуацию. Сейчас следовало добиться одного — мира, и сделать это нужно было во что бы то ни стало. Ведь именно надежда народа на его способность остановить кровопролитие стала причиной того, что Маттео приняли как нового правителя Мэсфальда. С молчаливого попустительства толпы Маттео оказался на вершине власти, и эта же толпа теперь готова была уничтожить своего нового правителя, если тот не исполнит ее надежд. Советник ненавидел толпу больше всего на свете. Он официально объявил о своем вступлении на трон всего три дня назад, а ему уже начали доносить о наличии недовольных.
Маттео не понимал, в чем он так провинился перед богами. В последнее время буквально все оборачивалось против него. Сначала королю Дагмару удалось бежать, хотя были приняты исчерпывающие меры, чтобы не допустить этого. Затем совершенно невероятным образом остался в живых казнимый воин, который просто обязан был умереть в петле — веревка не могла оборваться, палач был самым опытным из всех, чьими услугами Маттео имел возможность воспользоваться. Но чудом — буквально чудом — Вазгер смог обмануть смерть. Пусть ненадолго — у изгнания всегда один итог, — но это напугало Маттео…
Однако все это было лишь началом неприятностей, уйти от которых Советник не мог, как ни желал. Сегодня ранним утром, еще до восхода солнца, Маттео отправил гонца к властелину Золона с предложением мира, отправил тайно, так чтобы об этом не узнала ни одна живая душа. Хотя Маттео и не думал, что из этой затеи выйдет толк, но втайне надеялся на удачу. Советник понимал, что король Сундарам хотел этой войны ничуть не больше, чем Дагмар, но теперь, когда его армия столь неожиданно начала свое стремительное продвижение в глубь земель Мэсфальда, властелин Золона вряд ли примет мирное предложение. Почувствовав собственную силу, короли останавливаются редко. Но пока оставался хоть маленький шанс, Маттео намеревался его использовать, главное чтобы не узнали горожане.
Случайно пробившийся сквозь тучи луч солнца упал на гобелен. Золотые чешуйки Великого Змея вспыхнули, превратившись на секунду в маленькие огненные язычки. Маттео непроизвольно зажмурился, но даже сквозь прищуренные веки продолжал видеть Великого Змея, смотрящего на него.
— Знаю, Варкарран, у тебя были совсем иные проблемы, — вновь заговорил Маттео. — А что прикажешь теперь делать мне? У всех свои трудности, но, скажи на милость, разве я поступил неправильно? Дагмар засиделся на троне Мэсфальда, равно как и ты когда-то. Да, людям тяжело управлять самими собой, но это необходимо для нас как воздух. Я хочу для своих людей одного — чтобы они были счастливы, чтобы им не приходилось чувствовать себя принадлежащими вам и Вечным… И чтобы эта война закончилась! Чтобы воины наконец смогли вернуться домой и спрятать мечи в ножны…
— А ты бы с достоинством уселся на троне и, горделиво поглядывая на них сверху вниз, говорил, что победа в войне и мирный договор с золонианами — твоя заслуга. Не отрицай, все так и есть.
Голос казался насмешливым и пытливым одновременно. Маттео резко обернулся и скользнул взглядом по стенам зала.
— Кто здесь?! — почти выкрикнул Советник. — Кто посмел?
Ответом ему послужила тишина, нарушаемая доносящимся из-за окон шумом города. Зал был так же пуст, как и минутой раньше, и ничто не указывало на то, что кто-то незаметно входил сюда или хотя бы открывал дверь, пока Маттео был занят созерцанием гобелена.
Советник нервно усмехнулся. Надо же, ему уже начало мерещиться не пойми что — тяжеловата оказалась корона, пусть еще не примеренная ни разу. И все же где-то внутри у Советника засела мыслишка, что в зале он не один. Даже обойдя помещение и заглянув во все углы и за гобелены, Маттео не смог отделаться от неприятного ощущения подглядывания.
— Не хотелось бы мне сойти с ума, друг Варкарран, — пробормотал Советник, бросив прощальный взгляд на изображение Великого Змея. Ему почему-то расхотелось оставаться в этом зале. Лишь оказавшись за дверью и увидев стоящих поодаль гвардейцев — не прежних, а набранных из верных Маттео воинов — Советник наконец смог прийти в себя и избавиться от ощущения постороннего присутствия. Он не знал, что станет делать теперь — встречи были назначены позднее, и у Маттео оказалась пара свободных часов.
Маттео задумался и, не отдавая себе отчета, прохаживался по анфиладам дворца. Только когда он случайно столкнулся с кем-то из слуг, то заметил, что находится рядом с комнатой, отведенной ребенку Кефры и кормилице. Он вспомнил, что давал кормилице всего двое суток на раздумья, а прошло уже целых трое. Однако теперь Советник твердо решил узнать о ее решении. Маттео почти не сомневался в том, что кормилица не сможет убить ребенка.
Перед дверью комнаты, как и прежде, находились двое воинов, но Маттео и не взглянул на них, входя в помещение и плотно закрывая за собой дверь. С момента последнего посещения здесь ничего не изменилось, разве что кормилица сидела теперь возле люлек и плавно покачивала то одну, то другую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149