Все разобрали свое оружие, побрели вдоль стены к сравнительно уцелевшему пятиэтажному дому.
Генерал шел, любезно приговаривая:
– Милости просим, господа… После сытного обеда, так сказать… хе-хе! Отдохнете, в тишине, в спокойствии… А затем мы вас и еще провиантом обеспечим, и между прочим, патроны к вашим аэрам найдутся…
– К чему?! – брякнул Егор; спохватился, прикусил язык, но – поздно.
Генерал непонимающе задрал брови.
– Я говорю… – несколько помолчав, сказал он, – к автоматическим ружьям вашим. АР-8, так ведь они называются?
– Да, – поспешно ответил Павел. – Именно восьмая модель, но модернизированная.
– Вот я же и говорю… – Генерал оглядел Беркутова. – А у вас… – Тут он запнулся чуток. – У вас, я смотрю…
– Это несколько другой тип, – спокойно сказал Беркутов. – Но патроны те же.
– Так, – согласился генерал. – Гм…
Сергей Аристархович усмехнулся как-то через силу.
– Вас униформа моя интересует?.. Это другой департамент, точнее сказать не могу. Секрет.
– Так, – повторил генерал уважительно. – Весьма понимаю-с… Вот мы, в сущности, и пришли. Вот это парадное… Ну-ка, братцы, расступитесь!
Последние слова были обращены к вооруженным людям, вышедшим из подъезда и остолбеневшим при виде процессии. Рты раскрылись, глаза округлились от субординационного ужаса… Но генеральский рык оживил их: с шумом и топотом они ринулись в сторону, толкая друг друга на бегу.
Генерал посмеялся:
– Воспитывать приходится. Без этого нельзя-с… Однако, прошу, господа.
Вошли в парадное, где царила приятная прохлада. Кроме нее, царил там еще и страшный разгром – а все-таки, несмотря на разруху, отбитую лепнину потолочных карнизов, выбитые окна, мусор и битое стекло повсюду – несмотря на все это, сразу было видно, что это роскошный барский дом, именно столичный: мозаичный пол, мраморные ступени… Егор вздохнул незаметно: ему всегда больно было видеть упадок.
– Сюда пожалуйте, в третий этаж, – уверенно баритонил генерал.
На третьем этаже в распахнутых настежь дубовых дверях поджидал их вездесущий Бурдюк.
– Сюда, сюда-с… Ждем-с!
Огромными пустыми, мертвыми комнатами они прошли в комнатку неожиданно маленькую, уютную, оклеенную веселыми голубыми обоями.
«Детская», – как по наитию понял Егор.
Вдоль стен здесь стояли шесть кроватей: три у одной стены, три у другой. Стекла в окне были, конечно, выбиты, и дул несильный сквознячок.
– Располагайтесь, прошу. – Генерал хозяйски повел рукой. – Не прислать ли кого в ваше распоряжение? Могу рекомендовать своего ординарца, малый изрядный, расторопный и не болтун.
– Спасибо, ваше превосходительство. – Павел улыбнулся. – Ординарца не надо, а неплохо бы того, которого мы повстречали там. Он, кажется, у вас огнеметчиком служит.
Генерал строго повернулся к Бурдюку:
– Кто таков?
Тот заплясал на месте от рвения:
– Есть такой! Кобылий Кирпич! Из мобилизованных.
– Да-да! – обрадовался Забелин. – Он самый. Так распорядитесь, пожалуйста.
– Обеспечь! – распорядился генерал. А гостям деликатно: – Ну-с, не смею вам мешать. Счастливо отдохнуть!
И щелкнул каблуками – сабельно лязгнули шпоры. Затем он поправил бабочку, и Егор только сейчас заметил, что рука у него холеная, с тщательно обработанными, но не слишком чистыми ногтями.
Полуприкрыв дверь, генерал удалился; долго еще слышалось слабеющее звяканье шпор по паркету.

* * *
Княженцев положил автомат и с огромным удовольствием обрушился на ближнюю к окну кровать.
– Ух-х! – всласть выдохнул он. – Кайф, братцы!..
Братцы, похоже, княжеских простодушных восторгов не разделяли. Они как-то неуверенно стали разбредаться по комнате, подходить к кроватям – Юра зачем-то подошел к одной, взялся за железную спинку, потряс ее. Лицо его выразило тягостное непонимание происходящего.
Егору же, наоборот, неизвестно отчего сделалось легко и беззаботно.
– Да плюньте вы, Юра! – сказал он. – Ну, промахнулись, бывает. Прорвемся!
Юра сложно этак повел бровями, носом, верхняя губа дернулась. Он сел на кровать.
– Да ведь… – уныло молвил и не закончил.
– Что? – Егор вскинул брови.
– Скверно.
– Не надо опускать руки.
– Я не опускаю. – Юра вздохнул. – А все-таки дурак я.
– Ну вот, надо же, экая самокритика! – рассмеялся Егор. – Ладно уж, скажите: умный!..
– Если умный, то задним умом, – вяло улыбнулся Юра. – Теперь-то я, конечно, вижу… А тогда я в таком восторге был, что наконец-то… Старался не замечать, думал, мол, ерунда. Ан нет, не ерунда!
– Как-то туманно говорите, тёзка, – удивился Княженцев.
Юра откашлялся и изъяснился более внятно:
– Когда наконец-то всё совпало, и мы все пошли к дольмену, я там, сидя внутри Юры, так ликовал, так уж ликовал… Это сладкое слово свобода! И не замечал, что ситуация-то вокруг складывается аховая… а уж если честно, то старался не замечать. Думал: пронесёт. Но – бац! – не пронесло. Эта нечисть все-таки загнала нас куда-то не туда.
Аркадий присел на соседнюю с Юриной кровать. Пружины тихо скрипнули.
– Вы имеете в виду те наваждения, которые случились там… в части, и позднее, по дороге? И уже там, на склоне?..
– И их тоже.
Здесь Юра помолчал, как бы не решаясь: говорить ли, не говорить нечто… Решился:
– Помните, там. в части, когда темень пришла, и всякая нечисть… и покойник стал смотреть на вас?
– Почему на вас? – сразу поправил Егор. – На нас.
– На нас, – согласился Юра. – Но вы помните?
– Ещё бы! И хотел бы, да не забудешь. Вы ещё сказали тогда, что это, мол, утопленник.
– Это Юра-первый сказал. Но абсолютно верно. Это утопленник. И вы его знаете.
От этого сообщения все малость обомлели, однако Аркадий моментально догадался:
– Семён?..
Юра-второй грустно кивнул.
Повисло тягостное молчание. Секунд, наверное, десять длилось оно, после чего Егор спросил изменившимся голосом:
– Как вы это знаете?..
Юра пожал плечами:
– Как? – Сплёл пальцы рук, похрустел суставами. – Да вы сами, по сути, это знаете…
Егор подумал. Кивнул:
– Да.
Понятно, что у всех у них была разная степень иммунитета к воздействию «зираткульской одури». И самой слабой эта степень оказалась у Семена. Он сначала потерял сон, там в вагоне, ворочался, не мог уснуть. У него стало путаться сознание, а потом внезапно нахлынула, наоборот, сонливость. Он слабел. И когда поплыли по реке, продолжал слабеть, жизнь уходила из него, а он, видно, не понимал, что с ним творится, да и никто вокруг не понимал… Но вот пришёл миг – и нечисть, воплотившаяся в стихию, обрушилась на них. Она обрушилась на всех, а забрала с собою только его одного…
– Ч-чёрт… – проговорил Княженцев тихо и поднялся. Сел. – И что же, он пошёл камнем на дно?
Скорее всего, так оно и есть. Так и есть… Стихия легко поглотила, утопила его, и он перестал быть Семёном, а стал – утопленником, зомби, ходячим вместилищем темных сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75