Выражение его лица не меняется. — Вас задержали, когда вы прятали тело жертвы.
— Прятала тело?
— А что вы здесь делали?
С его жесткого, угловатого лица скатываются капли воды.
— Доктора Клея не было в клинике несколько дней, и меня это встревожило. Помня о том, что случилось с Фиби, я подумала…
— Это все полная чушь, — сердито обрывает ее Снейр. — У вас был доступ ко всей информации. Вы знали обеих жертв, Фиби и доктора Клея. Отпечатки ваших пальцев обнаружены в квартире Кэтрин, и я не сомневаюсь, что мы найдем их и здесь.
— Конечно, найдете. Я уже сказала, что до того, как выйти во двор, побывала в доме. И если бы не я, вы бы никогда не нашли квартиру Кэтрин. Это мы с Фрэнком вам позвонили!
Детектив делает знак Кинкейду.
— Вы не можете меня арестовать.
— Уже арестовал.
Он направляется к дому.
— Снейр… Снейр!
Он оборачивается.
— Что вы от меня скрываете?
Детектив возвращается к машине, наклоняется и заглядывает в салон.
— Я проверил. Вы не работаете на корпорацию «Паличи». Там о вас и не слышали. — Он снова кивает Кинкейду. — Уберите ее отсюда.
— Перестаньте, Снейр. То, что я не работаю на корпорацию, еще не делает меня убийцей. Просто Фрэнк попросил меня помочь ему в расследовании исчезновения Кэтрин. — Лицо детектива сохраняет непроницаемое выражение. — Не думаете же вы, что это я совершила все эти преступления?
— Я скажу вам, что я думаю. Я думаю, что вы отъявленная лгунья, которой не повредит провести ночь в тюремной камере. Кинкейд, проследите, чтобы она ни с кем не разговаривала, кроме меня.
— Опасность угрожает еще одному человеку. Поезжайте в клинику. Расспросите о «Круге Эндимиона». Найдите пациента по имени Арти. — Снейр уходит, и Саманте приходится кричать ему вслед. — У нас мало времени!
— Хватит, мисс Ранвали. Нам пора ехать.
Кинкейд нервно смотрит на нее, потом достает ингалятор.
Хсссст.
ПАРАСОМНИЯ
Дарем, Северная Карагина 14 февраля 1997 года 23.40
Пульо уже не знает толком, где он, и ему в общем-то наплевать. Мрачный, шумный бар как будто давит на него со всех сторон, а дым цепляется за тело, словно шерстяной свитер. Он отрывает взгляд от стоящего перед ним пустого стакана и жестом просит бармена добавить. Налитые кровью глаза горят, мышцы ног ноют. Пульо так давно живет в промежуточном между сном и бодрствованием состоянии, что сейчас думает только об одном: умереть. Он даже не помнит, хотел ли когда-нибудь чего-то другого.
— Шесть пятьдесят, — прорывается через густой воздух хриплый голос бармена.
Пульо подает деньги, затем достает из кармана колоду карт и начинает тасовать. Потертые, они мягко струятся между пальцами.
— Показываешь фокусы?
Сидящая рядом миниатюрная брюнетка с мелкими кудряшками и зелеными глазами следит за его руками. Поймав взгляд Пульо, женщина прикладывается к бокалу с мартини и улыбается.
— Нет, по части фокусов я слабоват.
Он оглядывает ее с ног до головы. Узкая черная юбка липнет к загорелым бедрам, на запястьях поблескивают тонкие серебряные браслеты.
— Понятно. Выходит, ты из честных.
— Не сказал бы.
— Тогда игрок?
— Уже нет. Раньше, дома, бывало поигрывал.
— Где это?
— В Новом Орлеане.
— Всегда хотела съездить туда. Город, где дайкири можно взять, не выходя из машины, хорошее место для жизни.
— Да, это определенно плюс. А ты?
— Я местная. Работаю в библиотеке.
— Что делаешь?
— Слежу за соблюдением договоров о ядерном разоружении. А ты что думал? Расставляю книги по полкам. Выдаю. Опять расставляю.
— Так ты библиотекарь?
— Ну, в общем, это именно так и называется.
— Никогда в жизни не разговаривал с библиотекарем.
— И это все, на что ты надеялся?
— Что ты имеешь в виду?
— Твоя мечта всей жизни познакомиться с девушкой из библиотеки?
Его взгляд снова ползет по ее телу.
— А ты не такая, как можно было подумать.
— Я и не одеваюсь так на работу. — Она отпивает еще мартини и протягивает руку. — Кстати, меня зовут Вероника.
— Джей-Пи.
— Ну, Джей-Пи, ты не станешь возражать, если мы пойдем куда-нибудь еще? Не люблю валентиновские сценки.
— Валентиновские сценки?
— Сегодня же День святого Валентина. Ты разве не заметил все эти отвратительные проявления горячих чувств?
— Да нет.
— Присмотрись. Обжимания, поглаживания, перешептывания. Боже, иногда мне кажется, что в такие дни попадаешь в детский сад… ну, если не считать, что там не хватают за задницу. Хотя, помню, в четвертом классе один мальчишка так ущипнул…
— Послушай, ты… я не тот, кто тебе нужен.
Женщина допивает мартини и улыбается.
— А кто сказал, что ты мне нужен? Просто хочется поговорить с кем-то о себе.
Она встает и идет к двери. Пульо следует за ней. В конце концов он же игрок.
На другой стороне улицы находится мотель «Звезды удачи», открытый в любое время суток, — бизнес есть бизнес. Большинство клиентов этого заведения из разряда тех, кто снимает номер на пару-тройку часов, так что вопросов здесь не задают. Дежурный, темнокожий мужчина с черными как смоль волосами, смотрит порнофильм на маленьком черно-белом телевизоре. Передние зубы у него отсутствуют, горчичного цвета рубашка обтрепалась и вся покрыта пятнами. Не отрывая глаз от экрана, он снимает с доски ключ и кладет его на прилавок. Вероника берет ключ — номер 304, — подает дежурному несколько свернутых банкнот и привычно направляется к нужной лестнице.
В комнате пахнет дымом и потом. В скудном желтоватом свете, распространяемом единственной напольной лампой, все кажется тошнотворно бледным. Ободранный деревянный стол, как и подобранный ему в пару стул, готов вот-вот развалиться от старости. Темно-зеленое с круглыми грязными разводами одеяло на широкой кровати, неряшливо повешенные шторы. Одна из них сползла на пол и больше похожа на брошенную сорочку. Окно, смотрящее на кирпичную стену, прикрывает тонкая белая паутинка.
Вероника подходит к тумбочке, выдвигает верхний ящик и, не говоря ни слова, достает Библию в твердом зеленом переплете и ручку и смотрит на него.
— Что означает Джей-Пи?
— Джон Пульо.
— Красивое имя.
Она пишет что-то на внутренней стороне обложки и закрывает книгу.
— А это еще зачем?
— На память.
Она кладет Библию на тумбочку и ведет его к кровати. Половицы под ногами скрипят, и Пульо вдруг охватывает страх. Женщина толкает его на одеяло и устраивается сверху. Каштановые волосы падают на лицо, словно струи водопада. Желтоватый свет за ее спиной мигает. Она наклоняется, чтобы поцеловать его, и натыкается на густую, жесткую щетину. С нарастающим нетерпением расстегивает пуговицы на его рубашке, проводит пальцами по его груди. У него такое ощущение, что голова и шея горят. Жар собственного тела становится почти невыносимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Прятала тело?
— А что вы здесь делали?
С его жесткого, угловатого лица скатываются капли воды.
— Доктора Клея не было в клинике несколько дней, и меня это встревожило. Помня о том, что случилось с Фиби, я подумала…
— Это все полная чушь, — сердито обрывает ее Снейр. — У вас был доступ ко всей информации. Вы знали обеих жертв, Фиби и доктора Клея. Отпечатки ваших пальцев обнаружены в квартире Кэтрин, и я не сомневаюсь, что мы найдем их и здесь.
— Конечно, найдете. Я уже сказала, что до того, как выйти во двор, побывала в доме. И если бы не я, вы бы никогда не нашли квартиру Кэтрин. Это мы с Фрэнком вам позвонили!
Детектив делает знак Кинкейду.
— Вы не можете меня арестовать.
— Уже арестовал.
Он направляется к дому.
— Снейр… Снейр!
Он оборачивается.
— Что вы от меня скрываете?
Детектив возвращается к машине, наклоняется и заглядывает в салон.
— Я проверил. Вы не работаете на корпорацию «Паличи». Там о вас и не слышали. — Он снова кивает Кинкейду. — Уберите ее отсюда.
— Перестаньте, Снейр. То, что я не работаю на корпорацию, еще не делает меня убийцей. Просто Фрэнк попросил меня помочь ему в расследовании исчезновения Кэтрин. — Лицо детектива сохраняет непроницаемое выражение. — Не думаете же вы, что это я совершила все эти преступления?
— Я скажу вам, что я думаю. Я думаю, что вы отъявленная лгунья, которой не повредит провести ночь в тюремной камере. Кинкейд, проследите, чтобы она ни с кем не разговаривала, кроме меня.
— Опасность угрожает еще одному человеку. Поезжайте в клинику. Расспросите о «Круге Эндимиона». Найдите пациента по имени Арти. — Снейр уходит, и Саманте приходится кричать ему вслед. — У нас мало времени!
— Хватит, мисс Ранвали. Нам пора ехать.
Кинкейд нервно смотрит на нее, потом достает ингалятор.
Хсссст.
ПАРАСОМНИЯ
Дарем, Северная Карагина 14 февраля 1997 года 23.40
Пульо уже не знает толком, где он, и ему в общем-то наплевать. Мрачный, шумный бар как будто давит на него со всех сторон, а дым цепляется за тело, словно шерстяной свитер. Он отрывает взгляд от стоящего перед ним пустого стакана и жестом просит бармена добавить. Налитые кровью глаза горят, мышцы ног ноют. Пульо так давно живет в промежуточном между сном и бодрствованием состоянии, что сейчас думает только об одном: умереть. Он даже не помнит, хотел ли когда-нибудь чего-то другого.
— Шесть пятьдесят, — прорывается через густой воздух хриплый голос бармена.
Пульо подает деньги, затем достает из кармана колоду карт и начинает тасовать. Потертые, они мягко струятся между пальцами.
— Показываешь фокусы?
Сидящая рядом миниатюрная брюнетка с мелкими кудряшками и зелеными глазами следит за его руками. Поймав взгляд Пульо, женщина прикладывается к бокалу с мартини и улыбается.
— Нет, по части фокусов я слабоват.
Он оглядывает ее с ног до головы. Узкая черная юбка липнет к загорелым бедрам, на запястьях поблескивают тонкие серебряные браслеты.
— Понятно. Выходит, ты из честных.
— Не сказал бы.
— Тогда игрок?
— Уже нет. Раньше, дома, бывало поигрывал.
— Где это?
— В Новом Орлеане.
— Всегда хотела съездить туда. Город, где дайкири можно взять, не выходя из машины, хорошее место для жизни.
— Да, это определенно плюс. А ты?
— Я местная. Работаю в библиотеке.
— Что делаешь?
— Слежу за соблюдением договоров о ядерном разоружении. А ты что думал? Расставляю книги по полкам. Выдаю. Опять расставляю.
— Так ты библиотекарь?
— Ну, в общем, это именно так и называется.
— Никогда в жизни не разговаривал с библиотекарем.
— И это все, на что ты надеялся?
— Что ты имеешь в виду?
— Твоя мечта всей жизни познакомиться с девушкой из библиотеки?
Его взгляд снова ползет по ее телу.
— А ты не такая, как можно было подумать.
— Я и не одеваюсь так на работу. — Она отпивает еще мартини и протягивает руку. — Кстати, меня зовут Вероника.
— Джей-Пи.
— Ну, Джей-Пи, ты не станешь возражать, если мы пойдем куда-нибудь еще? Не люблю валентиновские сценки.
— Валентиновские сценки?
— Сегодня же День святого Валентина. Ты разве не заметил все эти отвратительные проявления горячих чувств?
— Да нет.
— Присмотрись. Обжимания, поглаживания, перешептывания. Боже, иногда мне кажется, что в такие дни попадаешь в детский сад… ну, если не считать, что там не хватают за задницу. Хотя, помню, в четвертом классе один мальчишка так ущипнул…
— Послушай, ты… я не тот, кто тебе нужен.
Женщина допивает мартини и улыбается.
— А кто сказал, что ты мне нужен? Просто хочется поговорить с кем-то о себе.
Она встает и идет к двери. Пульо следует за ней. В конце концов он же игрок.
На другой стороне улицы находится мотель «Звезды удачи», открытый в любое время суток, — бизнес есть бизнес. Большинство клиентов этого заведения из разряда тех, кто снимает номер на пару-тройку часов, так что вопросов здесь не задают. Дежурный, темнокожий мужчина с черными как смоль волосами, смотрит порнофильм на маленьком черно-белом телевизоре. Передние зубы у него отсутствуют, горчичного цвета рубашка обтрепалась и вся покрыта пятнами. Не отрывая глаз от экрана, он снимает с доски ключ и кладет его на прилавок. Вероника берет ключ — номер 304, — подает дежурному несколько свернутых банкнот и привычно направляется к нужной лестнице.
В комнате пахнет дымом и потом. В скудном желтоватом свете, распространяемом единственной напольной лампой, все кажется тошнотворно бледным. Ободранный деревянный стол, как и подобранный ему в пару стул, готов вот-вот развалиться от старости. Темно-зеленое с круглыми грязными разводами одеяло на широкой кровати, неряшливо повешенные шторы. Одна из них сползла на пол и больше похожа на брошенную сорочку. Окно, смотрящее на кирпичную стену, прикрывает тонкая белая паутинка.
Вероника подходит к тумбочке, выдвигает верхний ящик и, не говоря ни слова, достает Библию в твердом зеленом переплете и ручку и смотрит на него.
— Что означает Джей-Пи?
— Джон Пульо.
— Красивое имя.
Она пишет что-то на внутренней стороне обложки и закрывает книгу.
— А это еще зачем?
— На память.
Она кладет Библию на тумбочку и ведет его к кровати. Половицы под ногами скрипят, и Пульо вдруг охватывает страх. Женщина толкает его на одеяло и устраивается сверху. Каштановые волосы падают на лицо, словно струи водопада. Желтоватый свет за ее спиной мигает. Она наклоняется, чтобы поцеловать его, и натыкается на густую, жесткую щетину. С нарастающим нетерпением расстегивает пуговицы на его рубашке, проводит пальцами по его груди. У него такое ощущение, что голова и шея горят. Жар собственного тела становится почти невыносимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64