У него имелось сколько угодно оправданий. Несмотря на то, что никто не выполнял предписаний, им все же запрещалось устанавливать слишком тесные контакты с местным населением. Кроме того, любая из девушек могла оказаться сотрудницей КГБ. По слухам, в городе царила настоящая эпидемия венерических заболеваний. И в любом случае, что бы он ей предложил? В любой момент он может оказаться вдалеке отсюда. И у него слишком много работы, ему надо держать себя в постоянной готовности.
Он никогда не умел с легкостью заводить знакомства с женщинами. Приятели никак не могли его понять. «Господи, — сказал как-то ему старинный друг, — будь у меня твоя внешность, мой баловник уже стерся бы до основания». Почти все женщины, ставшие частью его жизни, практически всегда сами делали первый шаг — вроде Дженифер, которая поджидала его в коридоре у компьютерного класса. Как-то, пребывая в отличном расположении духа, в один из их самых лучших дней она сказала ему, что он сам не знает, какая он куколка. А потом развелась с ним.
И вот теперь никого не было рядом с ним, и ничего впереди, только пивные опивки, да еще одна московская ночь с астматическим гудением труб и эскападами соседей за стенами. Он посидел еще немного, позволив себе немного пофантазировать об этой женщине, с которой — он знал — они никогда ни единым словом не обменяются. Он представил себе ее жизнь и череду событий, вынудивших ее разменивать себя на болтливых пьяниц, что сидели за одним с ней столом.
Он представил, как она стоит в очереди за ошметками мяса. Очереди на улицах вытянулись так, что, казалось, они уже переплелись, переросли друг в друга настолько, что давно уже потерялись их начало и конец в ожидании, когда же откроется тот мифический магазин, которого на самом деле вовсе не существовало. Когда Райдер со своим советским коллегой ехали по улицам, того вид очередей нисколько не волновал.
— Русские, — заявил Савицкий, — ждут всю жизнь.
«Женщина, рожденная не в той стране», — подумал Райдер.
Он уже совсем решился оторваться от бара и от своих мечтаний, когда подполковник, зажавший женщину в угол, громко извинился и, качаясь, направился в сторону туалета. Райдер инстинктивно глянул в ту точку зеркала, где недавно встретились их глаза, и увидел, что она тоже встает. У него защемило в груди при мысли, что она сейчас последует за подполковником, что тот отправился вовсе не в туалет, а на заднюю лестницу гостиницы.
Но женщина удивила его. Она не пошла за человеком, на которого Райдер в своем воображении обрек ее. Вместо того она снова храбро поглядела в зеркало на отражение его глаз и двинулась прямо к бару.
Вся смелость, присущая его мечтам, вмиг покинула его. Он отвел взгляд в сторону и, как утопающий за соломинку, вцепился в свой пустой бокал.
Он чувствовал ее приближение. В волнении он уставился на живот бармена, покоившийся в раковине для мытья посуды. Сергей, друг всех владельцев свободно конвертируемой валюты.
Рука, бесспорно женская, легко коснулась его плеча.
— Это место занято? — спросила женщина.
Ему не требовалось ни смотреть на нее в зеркало, ни оборачиваться. Он знал, что это она.
Он без малейших сомнений узнал ее голос, хотя раньше до него через всю переполненную комнату донесся только ее едва различимый смех.
— Н-нет, — заикаясь, выговорил он, наконец обернувшись. — Пожалуйста, садитесь.
Она из КГБ. Конечно. Без всякого сомнения. Другого логичного объяснения просто нет.
— Здравствуйте. Как поживаете? — спросила она, и только тут до Райдера дошло, что она говорит с ним по-английски. Ее голос звучал осторожно, с заученными ровными интонациями, словно она сомневалась в правильности выбора слов. Но, впервые разглядев ее поближе, он удивился, как она может испытывать неуверенность хоть в чем-то.
Часто, когда подходишь поближе к русской женщине, неожиданно плохая кожа либо дурные зубы оказываются для тебя неприятным сюрпризом. Но у этой девушки все идеально.
Только очень бледная. Словно только что выздоровела после долгой болезни. За несколько, пожалуй, полноватыми губами — маленькие и ровные зубки. Она стояла близко, и исходящий от нее аромат дурманил ему голову.
— Я поживаю прекрасно, здравствуйте. А как вы? — ответил он автоматически.
Женщина присела рядом. Под платьем угадывались гладкие, изящные линии ее тела.
Слишком тонкая ткань для московской осени, застиранная почти до дыр. И сама она казалась чересчур хрупкой для мира, в котором ей приходилось жить. Но это такая страна, где даже красавицы не слишком хорошо едят.
— Сегодня я очень хорошо себя чувствую, спасибо, — произнесла женщина. — Могу ли я попросить у вас сигарету?
— Я не курю, — ответил Райдер, в тот миг пожалев об этом.
В глазах женщины появилось выражение неуверенности.
— Подождите, — воскликнул Райдер, — секундочку. — Он неохотно отвернулся от нее, словно опасаясь, что, лишившись его полного внимания, она тут же исчезнет. — Сергей! — позвал он.
Бармен, утверждавший, что любит американцев больше, чем всех остальных уважаемых клиентов, и постоянно интересовавшийся, почему американцы так мало сюда ездят, засеменил вдоль своей баррикады из полированного дерева.
— Слушаю вас, мистер.
— Пачку сигарет, — сказал ему Райдер и добавил: — «Мальборо», — вдруг припомнив, что именно эти западные сигареты незадолго до того переходили из рук в руки над стойкой.
— Ну что вы, не надо, — проговорила женщина голосом, лишенным убедительности.
— Пустяки, — ответил Райдер, доставая из бумажника доллары. — Между прочим, меня зовут Джефф.
Женщина взглянула на него. Темно-карие глаза, только выигрывающие от темных кругов под ними. «Глаза, — подумал Райдер, чувствуя внезапное головокружение, — за которые любой мужчина с радостью пойдет на смерть».
— Я — Валентина, — медленно произнесла женщина. — Но зовут меня Валя. Укороченное имя, понимаете?
— Валя, — повторил Райдер. — Очень милое имя. — Он сознавал банальность своих слов, но не мог придумать ничего умнее и боялся, что тишина отпугнет ее.
Бармен принес сигареты.
— «Мальборо» вас устроят? — спросил Райдер.
— О да. Очень хорошо. — Женщина, казалось, немного нервничала, хотя Райдер понятия не имел, как такой привлекательный, такой отмеченный милостью Божьей человек может нервничать в подобной ситуации. Ему-то ведь просто не верилось, что она рядом. Как могли мужчины этой страны позволить ей ускользнуть от них?
Он снова подумал, что, возможно, она из КГБ, но ему не хотелось верить такому объяснению.
При ближайшем рассмотрении она показалась немного неухоженной. Но почему, он и сам не смог бы объяснить — этот маленький недостаток делал ее более привлекательной. На взгляд он определил ее возраст — под тридцать, почти столько, сколько ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
Он никогда не умел с легкостью заводить знакомства с женщинами. Приятели никак не могли его понять. «Господи, — сказал как-то ему старинный друг, — будь у меня твоя внешность, мой баловник уже стерся бы до основания». Почти все женщины, ставшие частью его жизни, практически всегда сами делали первый шаг — вроде Дженифер, которая поджидала его в коридоре у компьютерного класса. Как-то, пребывая в отличном расположении духа, в один из их самых лучших дней она сказала ему, что он сам не знает, какая он куколка. А потом развелась с ним.
И вот теперь никого не было рядом с ним, и ничего впереди, только пивные опивки, да еще одна московская ночь с астматическим гудением труб и эскападами соседей за стенами. Он посидел еще немного, позволив себе немного пофантазировать об этой женщине, с которой — он знал — они никогда ни единым словом не обменяются. Он представил себе ее жизнь и череду событий, вынудивших ее разменивать себя на болтливых пьяниц, что сидели за одним с ней столом.
Он представил, как она стоит в очереди за ошметками мяса. Очереди на улицах вытянулись так, что, казалось, они уже переплелись, переросли друг в друга настолько, что давно уже потерялись их начало и конец в ожидании, когда же откроется тот мифический магазин, которого на самом деле вовсе не существовало. Когда Райдер со своим советским коллегой ехали по улицам, того вид очередей нисколько не волновал.
— Русские, — заявил Савицкий, — ждут всю жизнь.
«Женщина, рожденная не в той стране», — подумал Райдер.
Он уже совсем решился оторваться от бара и от своих мечтаний, когда подполковник, зажавший женщину в угол, громко извинился и, качаясь, направился в сторону туалета. Райдер инстинктивно глянул в ту точку зеркала, где недавно встретились их глаза, и увидел, что она тоже встает. У него защемило в груди при мысли, что она сейчас последует за подполковником, что тот отправился вовсе не в туалет, а на заднюю лестницу гостиницы.
Но женщина удивила его. Она не пошла за человеком, на которого Райдер в своем воображении обрек ее. Вместо того она снова храбро поглядела в зеркало на отражение его глаз и двинулась прямо к бару.
Вся смелость, присущая его мечтам, вмиг покинула его. Он отвел взгляд в сторону и, как утопающий за соломинку, вцепился в свой пустой бокал.
Он чувствовал ее приближение. В волнении он уставился на живот бармена, покоившийся в раковине для мытья посуды. Сергей, друг всех владельцев свободно конвертируемой валюты.
Рука, бесспорно женская, легко коснулась его плеча.
— Это место занято? — спросила женщина.
Ему не требовалось ни смотреть на нее в зеркало, ни оборачиваться. Он знал, что это она.
Он без малейших сомнений узнал ее голос, хотя раньше до него через всю переполненную комнату донесся только ее едва различимый смех.
— Н-нет, — заикаясь, выговорил он, наконец обернувшись. — Пожалуйста, садитесь.
Она из КГБ. Конечно. Без всякого сомнения. Другого логичного объяснения просто нет.
— Здравствуйте. Как поживаете? — спросила она, и только тут до Райдера дошло, что она говорит с ним по-английски. Ее голос звучал осторожно, с заученными ровными интонациями, словно она сомневалась в правильности выбора слов. Но, впервые разглядев ее поближе, он удивился, как она может испытывать неуверенность хоть в чем-то.
Часто, когда подходишь поближе к русской женщине, неожиданно плохая кожа либо дурные зубы оказываются для тебя неприятным сюрпризом. Но у этой девушки все идеально.
Только очень бледная. Словно только что выздоровела после долгой болезни. За несколько, пожалуй, полноватыми губами — маленькие и ровные зубки. Она стояла близко, и исходящий от нее аромат дурманил ему голову.
— Я поживаю прекрасно, здравствуйте. А как вы? — ответил он автоматически.
Женщина присела рядом. Под платьем угадывались гладкие, изящные линии ее тела.
Слишком тонкая ткань для московской осени, застиранная почти до дыр. И сама она казалась чересчур хрупкой для мира, в котором ей приходилось жить. Но это такая страна, где даже красавицы не слишком хорошо едят.
— Сегодня я очень хорошо себя чувствую, спасибо, — произнесла женщина. — Могу ли я попросить у вас сигарету?
— Я не курю, — ответил Райдер, в тот миг пожалев об этом.
В глазах женщины появилось выражение неуверенности.
— Подождите, — воскликнул Райдер, — секундочку. — Он неохотно отвернулся от нее, словно опасаясь, что, лишившись его полного внимания, она тут же исчезнет. — Сергей! — позвал он.
Бармен, утверждавший, что любит американцев больше, чем всех остальных уважаемых клиентов, и постоянно интересовавшийся, почему американцы так мало сюда ездят, засеменил вдоль своей баррикады из полированного дерева.
— Слушаю вас, мистер.
— Пачку сигарет, — сказал ему Райдер и добавил: — «Мальборо», — вдруг припомнив, что именно эти западные сигареты незадолго до того переходили из рук в руки над стойкой.
— Ну что вы, не надо, — проговорила женщина голосом, лишенным убедительности.
— Пустяки, — ответил Райдер, доставая из бумажника доллары. — Между прочим, меня зовут Джефф.
Женщина взглянула на него. Темно-карие глаза, только выигрывающие от темных кругов под ними. «Глаза, — подумал Райдер, чувствуя внезапное головокружение, — за которые любой мужчина с радостью пойдет на смерть».
— Я — Валентина, — медленно произнесла женщина. — Но зовут меня Валя. Укороченное имя, понимаете?
— Валя, — повторил Райдер. — Очень милое имя. — Он сознавал банальность своих слов, но не мог придумать ничего умнее и боялся, что тишина отпугнет ее.
Бармен принес сигареты.
— «Мальборо» вас устроят? — спросил Райдер.
— О да. Очень хорошо. — Женщина, казалось, немного нервничала, хотя Райдер понятия не имел, как такой привлекательный, такой отмеченный милостью Божьей человек может нервничать в подобной ситуации. Ему-то ведь просто не верилось, что она рядом. Как могли мужчины этой страны позволить ей ускользнуть от них?
Он снова подумал, что, возможно, она из КГБ, но ему не хотелось верить такому объяснению.
При ближайшем рассмотрении она показалась немного неухоженной. Но почему, он и сам не смог бы объяснить — этот маленький недостаток делал ее более привлекательной. На взгляд он определил ее возраст — под тридцать, почти столько, сколько ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179