– Чего так далеко стоишь, не видно же ничего! Иди, посмотри поближе.
И, как щитом, им прикрылся.

Летели назад в декабре. Искупались напоследок в Индийском океане, температура воды двадцать пять градусов. А воздуха – плюс тридцать пять. И самолетом через Новосибирск, где термометр показывал минус сорок. Там была дозаправка, и нас вывели в аэропорт. Люди в тулупах, ушанках ходят. Но мы-то привыкли к перепадам температур, а летел с нами немец до Москвы, так тот в индонезийских каучуковых ботинках, наверное, сорок первый год вспомнил. А еще тут Юрка Ковалев. У него был хронический насморк. Пока находились в самолете, весь платок мокрый стал. Он взял, в ладонь высморкался и стряхнул. И попал несчастному немцу прямо на ботинок. Тот хотел об снег стереть, а сопля зеленая сразу замерзла, в ледышку превратилась.
В аэропорту его окончательно добил массажист Павел Михайлович Мысин. Нам дали талоны, можно было перекусить чай, кофе бутерброды. Сели за общий стол, и немец рядом, никак не успокоится. Мысин взял свой бутерброд и сразу съел, а у немца все по культурному. Он булочку разрезал ножом, положил туда колбасу, отодвинул в сторону и стал размешивать кофе. Пал Михалыч видит такое дело, колбаса бесхозная лежит, взял эту булочку и слопал. Немец даже кофе не стал пить, встал и ушел. Тогда Борис Андреич Аркадьев и говорит:
– Пал Михалыч, если начнется война с немцами, это только из-за вас. Колбасу у немца из-под носа увел! Хорошо, если из наших никто в ЦК партии не заявит, а то будешь невыездной…
В ЦК не в ЦК, а в соответствующие организации нас нередко вызывали. Расспрашивали, что как было, инструктировали перед очередной поездкой. Особенно тщательно готовили в турне по Канаде в пятьдесят шестом. Предупреждали, что едем в развитую капиталистическую страну по ту сторону океана. Что должны не ударить лицом в грязь и продемонстрировать преимущества советского образа жизни. Дали нам книжки специальные, мы по ним изучали этикет, как себя вести, где вилка, где нож и чем что есть положено. Мудреная книжка, я сразу понял, что обязательно все перепутаю. Но нас по приезду выручил военный атташе. Видя наши мучения, он нам дал короткий, но исчерпывающий урок:
– Запомните главное: рыбу и мясо надо есть такой же вилкой, какой ест и иностранец, сидящий напротив.
Мы быстро освоили. Интересная страна Канада, но в футбол там играли плохо. В основном возрастные англичане, закончившие карьеру в Европе. В защите они действовали преимущественно в линию. А у нас Гера Апухтин бежал, как электричка. Я, по указанию Аркадьева, не глядя забрасывал туда мяч, и Гера за игру выскакивал раз пять-шесть один на один. Мяча два-три забивал. В газетах писали «космическая скорость».
А вот девушки там хорошие. Мы сразу попали впросак со своим советским образом жизни. Повезли нас на американский футбол. Сначала было интересно, как стопятидесятикилограммовые мужики друг другу руки выворачивают, а потом наше внимание привлекала группа поддержки. Сейчас-то это не в диковинку, а тогда мы все глаза проглядели. И газетчики взяли такой ракурс, что на снимке вышли наши разинутые рты и группа канадских девушек. На следующий день газеты вышли с заголовками, что русских интересует не американский футбол, а канадский женский пол, и что-то там еще про секс в СССР.
На время турне к нашей команде прикрепили мисс Канаду. В те годы она не обязательно должна была быть эрудированной, лишь бы ноги красивые были. Она ездила с нами повсюду – в Виннипег, Торонто, Оттаву, Ванкувер – за десять тысяч долларов и «Форд» последней модели. Эта мисс открывала матчи. По сценарию у нее, как бы случайно, спадал туфель, наш капитан галантно бросался, поднимал и надевал ей на ногу. Она его за это целовала, не для галочки, а продолжительно. И так в каждом городе. В Ванкувере я не выдержал и говорю Витальке Артемьеву: «Давай, я буду капитаном. Сколько можно одному целоваться?» И ребята смеются: хорошего понемножку, отдай Бубукину. Надел повязку в предвкушении, а эта мисс, как назло, приболела, и вместо нее вышел мэр города, такой же лысый мужик, как я. Да еще и пытался облобызать меня. Тьфу ты! Отдал я капитанство обратно Артемьеву. Она, конечно, выздоровела, а я вернулся в Москву нецелованный.
А вообще очень запомнилась атмосфера того времени. Нас так в Москве настропалили, что мы постоянно ожидали каких-нибудь провокаций. И действительно, в ходе матча в Торонто по крыше стадиона бегал какой-то человек и разбрасывал листовки. Их текст нам потом прочитали: «Не верьте, это приехали не советские футболисты. Это приехали советские разведчики, за ними появятся танки и самолеты». А минут за пять до конца встречи вокруг поля стали ездить мотоциклисты в белых шлемах. Посмотрел я на скамейку запасных – кроме Аркадьева, никого. Боязно стало, потому что мне с позиции левого инсайда до раздевалки бежать было где-то метров сто десять плюс дорожка. Игра закончилась, народ высыпал на поле, гляжу – нагни далеко. Все, думаю, хана! Но нас не стали мутузить, а наоборот, подхватили на руки и понесли в раздевалку за прекрасную игру. Вот вам и провокация. С другой стороны, спецслужбы – что канадские, что наши – отнеслись к делу серьезно. Об отношении к делу канадцев нам довелось узнать случайно. В Оттаве мы жили в высотной гостинице на шестьдесят четвертом этаже. Потрясающие условия! У них уже тогда были какие-то механические уборщики. И только Юрка Ковалев один раз недовольно сказал:
– Все здесь хорошо, но не могли сюда хороший матрас положить, капиталисты хреновы. Жесткий, у меня все бока болят.
И приезжаем с тренировки, а у него на кровати новый мягкий матрас. Оказывается, прослушивали нас. Ну, а наших представителей «министерства культуры» мы, конечно, знали. С ними очень весело получилось. После одной из побед идем «с сопровождением» по улице, и к нам тихим ходом подъезжает кабриолет. Мужик стекло опустил и кричит по-русски:
– Ребята, оставайтесь здесь, что вы там забыли. Вот я остался, у меня, видите, какая машина, и у вас такая же будет!
Я ему и крикнул в окошко:
– У нас такое говно на тележках возят! Езжай отсюда!
Ну, а ребятам из «министерства», видимо, было положено все в рапортах указывать. И, по-моему, в Англию мы собирались через год, на очередном инструктаже серьезный дядя нам опять рассказывает о советском образе жизни. И вдруг говорит:
– Если что, берите пример с Бубукина. Он в Канаде политически грамотно ответил на провокационные предложения.

6. Десятка для сборной
Не буду оригинальным, если скажу, что очень хотел попасть в сборную. Но хотеть, как говорится, не вредно. Игроку «Локомотива» тогда попасть в сборную было еще сложнее, чем получить звание мастера спорта. Зачем тренерам изобретать велосипед, если в базовой команде – «Спартаке» на моей позиции правого инсайда прекрасно играл старый друг Толя Исаев, с которым к тому же соперничал технарь Валя Иванов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52