— Какая же все-таки вы колючая!
— Ожидали чего-нибудь более пресного?
— Ну, правильнее было бы сказать, что я не возражал бы, — он пожал плечами. — Полагаю, вы вовсе не намерены пригласить меня на чашечку кофе перед сном?
— В самую точку попали.
— Хммм… — он тяжело вздохнул. Фриско могла бы поспорить, что вздох его был чистой воды притворством. — Так, а скажите, могу ли я как-нибудь связаться с вами или даже лучше встретиться завтра, чтобы поговорить относительно той идеи, которую я пока что обмозговываю?
Фриско внимательно посмотрела на него, размышляя. Ей совсем не хотелось встречаться с ним еще, разговаривать. Главным образом потому, что ей не нравились те ощущения, которые он вызывал у нее. Лукас волновал ее, и не замечать это было бы глупо. Она была утомлена тем волнением, которое Лукас с такой щедростью передавал ей.
Другое дело, что приходилось думать не только о себе, но также о родителях и о семейном бизнесе.
Сейчас, однако, Фриско вовсе не была настроена все простить своему отцу и вести себя так, словно ничего и не произошло.
Только вот… Мысленно она увидела лицо матери. У Гертруды такой мягкий голос, такой покладистый характер… И она была приятно поражена видом Лукаса Маканны, когда тот заехал за Фриско.
Впрочем, это и понятно, в последние годы Гертруда мечтала, чтобы ее дочь нашла достойного человека и наконец-то вышла замуж.
От одной этой мысли Фриско вздрогнула. Однако вновь, уже не в первый раз за эти два дня, она пошла на поводу у обстоятельств.
— Завтра сразу же после завтрака я отсюда уеду и приблизительно около полудня буду у себя, — после некоторого раздумья сказала она. — А на вечер у меня назначена встреча. — В данном случае голос ее звучал уверенно, потому что в словах была доля правды. Действительно, завтра с двумя лучшими подругами она договорилась поужинать: они обычно ужинали вместе не реже одного раза в месяц.
— Отлично. В таком случае я постараюсь около полудня вам позвонить. — Во взгляде Маканны появилось игривое выражение. — Или… может, будет лучше, если я подъеду к вам?
— Я бы предпочла телефонный звонок. — Как только она сказала это, так сразу же пожалела и о произнесенных словах, и о том, каким именно тоном они были сказаны. Ведь она отлично понимала, что не в ее интересах обострять отношения с этим человеком. Понимать-то понимала, и тем не менее… Она толкнула дверцу автомобиля. — Не трудитесь выходить, я сама.
— Ну так, значит, договорились, я вам позвоню, — сказал он, чувствуя скорее удивление, а вовсе не обиду. Ну и твердый орешек эта девушка со странным именем. — Доброй ночи, Фриско Бэй.
Дав волю своим чувствам, которые подчас брали верх над разумом, Фриско вышла из машины и через неприкрытую дверь сказала:
— Знаете, Маканна, я из тех людей, кто ради благополучия своей семьи готов пойти на многое. Только мой вам совет: не раскатывайте губы.
Пока она шла к дому, в ушах Фриско звучал мягкий переливчатый смех Лукаса. Этот смех она помнила, пока поднималась по лестнице, шла в спальню. И даже засыпая, она как бы еще слышала его переливы. Затем наступило время снов.
Глава 8
Он хотел ее.
Стоя в комнате отеля у окна и тупо глядя на перекресток, где сходились две притихшие в этот утренний час улицы, Лукас наконец принял решение.
Он испытывал сейчас сильное возбуждение, так что даже болело в паху, давно уже он не чувствовал ничего подобного.
Впрочем, Лукас даже находил определенную прелесть в нынешнем своем состоянии.
Что ж, пускай болит, тем с большим наслаждением он вонзит свое орудие в соблазнительную и такую влекущую Фриско.
Мысли о ней не оставляли его ни на минуту. Сами собой возникали в его воображении ее сладкие губы, приоткрытые от возбуждения, ее обнаженное и распростертое на его постели тело, ее влажные и приглашающе раскрывшиеся лепестки…
Член Лукаса с силой упирался изнутри в застегнутую молнию.
О да! Он хотел Фриско Бэй Стайер, так хотел ее, что если бы не удалось обуздать собственное воображение, то самое время было бы попытаться утешить себя самому.
Кривая, исполненная самоиронии ухмылка обозначилась на его лице.
Конечно, физически его тянуло ко многим женщинам, и большинство из них он рано или поздно получал. Лукас был не только честен, но и весьма практичен. Он не заблуждался: когда мужчина поднимался до уровня мультимиллионера, даже пусть при этом он был страшен, как смерть, он мог иметь практически любую приглянувшуюся ему женщину, все упиралось только в цену.
А разве не так устроен весь мир?
Разве мужчины не шли на сделку, если им предлагался порядочный куш, или желанный социальный статус, или всего-навсего иллюзия любви?
Однако были и исключения, эдакие отдельные экземпляры, которые, что называется, вообще не продавались. У Лукаса была смутная уверенность, что Фриско как раз и принадлежала к их числу.
Другим таким исключением был он сам.
Итак, деньги не являлись для них приманкой. А вот пойти на что угодно, рискнуть самым дорогим ради настоящей любви или преданности своей семье… Лукас подозревал, что Фриско была как раз из их числа.
А старинная пословица не зря гласит: «Попробуй — и сам узнаешь».
Задумавшись о том, понимает ли сама Фриско, насколько они похожи, Лукас смотрел невидящим взором в ночное небо.
Он не замечал, как внизу по безлюдным улицам изредка проезжала то одна, то другая сонная автомашина. В его голове медленно вызревал план действий. Лукас был настолько погружен в свои мысли, что решительно позабыл о времени и даже перестал замечать тяжесть в низу живота.
Так или иначе, он намеревался заполучить желаемое. А желал он, чтобы Фриско очутилась в его постели, чтобы ее семейный бизнес перешел к нему и чтобы Лукас мог полностью контролировать и женщину, и фирму.
Не было еще и одиннадцати часов утра, когда Фриско входила к себе в квартиру. И несмотря на ранний час, она явно испытывала усталость: вся энергия ушла на то, чтобы как-то справиться, совладать с чувством недовольства собой и собственной же злостью.
Начать с того, что она чрезвычайно плохо спала в эту ночь — и все из-за встречи с Лукасом Маканной. Особенно раздражало ее то, что Лукас вел себя безукоризненно, если, конечно, не считать его подтрунивая над ее необычным именем.
Но в том-то ведь и дело, что ее лишала покоя сама близость этого человека.
И она отчетливо понимала, что в этом нет ровным счетом ничего хорошего.
Швырнув свои вещи на огромную постель, она подошла к двустворчатому платяному шкафу и принялась разглядывать в длинном узком зеркале свое отражение.
«Идиотка!» — с чувством выговорила она себе, испытывая все более сильное раздражение. Темные круги под глазами свидетельствовали о беспокойной ночи, наполненной воспоминаниями, уговорами и борьбой с желаниями собственного тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76