Даже в Очерте.
— Спасибо.
— На вашем месте я бы купил еще пару пакетиков чипсов.
— Зачем? Их производят в Очерте? — спросила я, предположив, что волею судеб оказалась в том самом городе, где изготовляют чипсы, и рабочий хотел, чтобы я попробовала продукт местного производства.
— Нет, — ответил он. — У вас течет бензобак и передняя правая шина вот-вот совсем сдуется. На ремонт потребуется время. А я сегодня здесь один.
«Молодец, Линн! — подумала я. — Вывела машину на прогулку, покаталась, нечего сказать».
— Значит, вы считаете, так ехать нельзя?
Он засмеялся, обнажив редкие зубы.
— Нельзя, если вы, конечно, хотите добраться до пункта назначения.
До пункта назначения? Я и сама не знала, каков мой пункт назначения. Просто бежала из дома, как несчастный обиженный ребенок. Но не говорить же это незнакомцу!
— Я еду в Вестчестер, на Гора-Киско.
— Вы рискуете сломаться где-нибудь по дороге.
Мне казалось, что я уже сломалась. В противном случае я бы сейчас была в Вестчестере, а не в Очерте.
Я зашла в помещение бензоколонки, купила банку кока-колы и пакетик сырных чипсов, захватила единственный журнал, лежавший на полке — потрепанный каталог сельскохозяйственного оборудования, — и стала ждать. Не помню, сколько прошло времени, прежде чем я выбралась оттуда, но мне показалось, что очень много.
Во время бесконечной дороги домой я выключила радио: только Вагнера мне не хватало!
Когда я наконец поставила машину в гараж и ввалилась в квартиру, я чувствовала себя совершенно истощенной. Вот до чего доводит депрессия! Я сделала себе чай и легла спать. Было всего семь часов, но мне хотелось, чтобы этот злосчастный день закончился как можно скорее. Я даже не проверила новые сообщения на автоответчике. «Стоит ли об этом беспокоиться? — думала я, накрываясь с головой одеялом. — Кому я нужна?»
На следующий день у меня вовсе не было пациентов, и я, не желая покидать своего убежища, провалялась в постели до полудня. Но наконец голод поднял меня. По дороге на кухню я взглянула на автоответчик и обнаружила вчерашнее послание.
— Ладно. Посмотрим, кто ты и чего хочешь, — устало сказала я, включая запись.
Сначала из автоответчика не раздалось ни звука, будто человек на том конце провода уже повесил трубку и оставил меня наедине с самой собой. Или это был один из тех типов, которые получают нездоровое удовольствие от того, что звонят вам и бросают трубку.
«Великолепно! — подумала я. — У меня один-единственный звонок на автоответчике, и тот — либо ошибка, либо проделка какого-то психа».
Но затем я услышала какой-то шум. Кто-то откашлялся. Это был мужчина. Потом раздался голос:
— Дома есть кто-нибудь? Угадай, кто тебе звонит, дорогуша!
Я замерла. Этот голос я бы не спутала ни с каким другим. Но зачем он звонит? Вот в чем вопрос. Неужели чтобы еще поиздеваться надо мной?
— Я нанимаю вас.
Что?! Я не ослышалась?
— Я позволю вам превратить меня в великовозрастного маменькиного сынка, каким меня хотят видеть окружающие.
«Это не сон? — подумала я, вскрикнув от удивления. — Неужели тот самый Брэндон Брок, который совсем недавно послал меня к черту, изменил свое отношение ко мне всего за одни сутки? Если это так, то в чем причина?»
— Нет, доктор Виман, я не шучу, — сказал он, будто читая мои мысли. — Я серьезен — настолько, насколько возможно быть серьезным в такой идиотской ситуации.
Итак, это не шутка. Он меня нанимает. Я все еще не понимала почему, но это было уже неважно.
— Я хотел бы, чтобы мы приступили к занятиям по вашей системе, или методике, как бы вы ее ни называли, как можно раньше, — продолжал он. — Завтра я попрошу вашу подругу Наоми позвонить вам домой или на работу, и вы с ней выработаете график наших встреч.
Невероятно! Потрясающе! Мои переживания остались в прошлом. У меня появился пациент, о котором прежде я могла только мечтать. Моя карьера восстановлена! Бог мой, я снова при деле!
Я даже не обратила внимания на то, что Брок продолжал что-то говорить. Я слишком увлеклась обдумыванием своей рекламной кампании, которая начнется с объявления в прессе о том, что я превратила самого сурового начальника Америки в самого гибкого руководителя. Я живо представила себе предложения издателей, встречи с представителями телевидения, полчища новых пациентов. А еще я представила себе, как лицемеры — те самые, которые поливали меня грязью все эти месяцы, — расшаркиваются передо мной, восхищаются мной, твердят: «Мы всегда в вас верили!»
«Это просто восхитительно! — думала я. — Я снова обрету все, чего лишилась, — вернее, все, что Кип у меня отнял».
Когда в автоответчике раздался гудок, я нажала на перемотку. Теперь я хотела прослушать кассету заново, не пропустив ни звука.
— Дома есть кто-нибудь? Угадай, кто тебе звонит, дорогуша…
«Эту часть мы уже слышали, — сказала я себе. — Послушаем ту, которую пропустили».
— И еще одна вещь, док. Прежде, чем мы приступим к нашему делу, я хотел бы оговорить одно условие: конфиденциальность. В прессе не должно упоминаться, что я беру у вас уроки. Журналистам, редакторам — ни слова! Ни намека в газетах! Ничего! Иначе сделка между нами не состоится. Полагаю, вы догадываетесь, что я не горю желанием, чтобы вы выдрессировали меня, как щенка. Я обратился к вам потому, что хочу спасти свою шкуру в «Файнфудз». Сегодня утром у нас было заседание совета директоров, и в первую очередь мои коллеги решили обсудить «проблему моих взаимоотношений с женщинами», как они выразились. Недавно мы лишились главной опоры в Восточной Европе. Наш филиал там возглавляла одна полоумная баба, которая заявила, что не желает больше работать на меня. Можете вообразить такое? И несколько других баб тоже подумывают о том, чтобы покинуть компанию. Сами не умеют работать, а винят во всем меня! И наш совет директоров их поддерживает. Они хотят, чтобы я прошел курс — ой, держите меня! — хороших манер. И я сказал, что знаю одного лингвиста, который специализируется в этой области. Вот я вам и позвонил. Но, повторяю, это должно остаться между нами! Никаких репортеров из журнала «Форчун» или откуда-либо еще — или я доверю свое воспитание кому-нибудь другому.
Я повалилась в кресло. Мой энтузиазм мгновенно угас. Итак, этот звонок принес две новости: хорошую и плохую. Хорошая новость состояла в том, что я добилась невозможного — получила такого пациента, как Брэндон Брок. Плохая новость заключалась в том, что я не смогу с его помощью восстановить свою карьеру — то есть сделать то, ради чего я все и затеяла. Иными словами, мне придется полгода возиться с этим неандертальцем без всякой надежды на вознаграждение!
Я размышляла о том, какую злую шутку сыграла со мной судьба, когда зазвонил телефон. Это была Наоми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Спасибо.
— На вашем месте я бы купил еще пару пакетиков чипсов.
— Зачем? Их производят в Очерте? — спросила я, предположив, что волею судеб оказалась в том самом городе, где изготовляют чипсы, и рабочий хотел, чтобы я попробовала продукт местного производства.
— Нет, — ответил он. — У вас течет бензобак и передняя правая шина вот-вот совсем сдуется. На ремонт потребуется время. А я сегодня здесь один.
«Молодец, Линн! — подумала я. — Вывела машину на прогулку, покаталась, нечего сказать».
— Значит, вы считаете, так ехать нельзя?
Он засмеялся, обнажив редкие зубы.
— Нельзя, если вы, конечно, хотите добраться до пункта назначения.
До пункта назначения? Я и сама не знала, каков мой пункт назначения. Просто бежала из дома, как несчастный обиженный ребенок. Но не говорить же это незнакомцу!
— Я еду в Вестчестер, на Гора-Киско.
— Вы рискуете сломаться где-нибудь по дороге.
Мне казалось, что я уже сломалась. В противном случае я бы сейчас была в Вестчестере, а не в Очерте.
Я зашла в помещение бензоколонки, купила банку кока-колы и пакетик сырных чипсов, захватила единственный журнал, лежавший на полке — потрепанный каталог сельскохозяйственного оборудования, — и стала ждать. Не помню, сколько прошло времени, прежде чем я выбралась оттуда, но мне показалось, что очень много.
Во время бесконечной дороги домой я выключила радио: только Вагнера мне не хватало!
Когда я наконец поставила машину в гараж и ввалилась в квартиру, я чувствовала себя совершенно истощенной. Вот до чего доводит депрессия! Я сделала себе чай и легла спать. Было всего семь часов, но мне хотелось, чтобы этот злосчастный день закончился как можно скорее. Я даже не проверила новые сообщения на автоответчике. «Стоит ли об этом беспокоиться? — думала я, накрываясь с головой одеялом. — Кому я нужна?»
На следующий день у меня вовсе не было пациентов, и я, не желая покидать своего убежища, провалялась в постели до полудня. Но наконец голод поднял меня. По дороге на кухню я взглянула на автоответчик и обнаружила вчерашнее послание.
— Ладно. Посмотрим, кто ты и чего хочешь, — устало сказала я, включая запись.
Сначала из автоответчика не раздалось ни звука, будто человек на том конце провода уже повесил трубку и оставил меня наедине с самой собой. Или это был один из тех типов, которые получают нездоровое удовольствие от того, что звонят вам и бросают трубку.
«Великолепно! — подумала я. — У меня один-единственный звонок на автоответчике, и тот — либо ошибка, либо проделка какого-то психа».
Но затем я услышала какой-то шум. Кто-то откашлялся. Это был мужчина. Потом раздался голос:
— Дома есть кто-нибудь? Угадай, кто тебе звонит, дорогуша!
Я замерла. Этот голос я бы не спутала ни с каким другим. Но зачем он звонит? Вот в чем вопрос. Неужели чтобы еще поиздеваться надо мной?
— Я нанимаю вас.
Что?! Я не ослышалась?
— Я позволю вам превратить меня в великовозрастного маменькиного сынка, каким меня хотят видеть окружающие.
«Это не сон? — подумала я, вскрикнув от удивления. — Неужели тот самый Брэндон Брок, который совсем недавно послал меня к черту, изменил свое отношение ко мне всего за одни сутки? Если это так, то в чем причина?»
— Нет, доктор Виман, я не шучу, — сказал он, будто читая мои мысли. — Я серьезен — настолько, насколько возможно быть серьезным в такой идиотской ситуации.
Итак, это не шутка. Он меня нанимает. Я все еще не понимала почему, но это было уже неважно.
— Я хотел бы, чтобы мы приступили к занятиям по вашей системе, или методике, как бы вы ее ни называли, как можно раньше, — продолжал он. — Завтра я попрошу вашу подругу Наоми позвонить вам домой или на работу, и вы с ней выработаете график наших встреч.
Невероятно! Потрясающе! Мои переживания остались в прошлом. У меня появился пациент, о котором прежде я могла только мечтать. Моя карьера восстановлена! Бог мой, я снова при деле!
Я даже не обратила внимания на то, что Брок продолжал что-то говорить. Я слишком увлеклась обдумыванием своей рекламной кампании, которая начнется с объявления в прессе о том, что я превратила самого сурового начальника Америки в самого гибкого руководителя. Я живо представила себе предложения издателей, встречи с представителями телевидения, полчища новых пациентов. А еще я представила себе, как лицемеры — те самые, которые поливали меня грязью все эти месяцы, — расшаркиваются передо мной, восхищаются мной, твердят: «Мы всегда в вас верили!»
«Это просто восхитительно! — думала я. — Я снова обрету все, чего лишилась, — вернее, все, что Кип у меня отнял».
Когда в автоответчике раздался гудок, я нажала на перемотку. Теперь я хотела прослушать кассету заново, не пропустив ни звука.
— Дома есть кто-нибудь? Угадай, кто тебе звонит, дорогуша…
«Эту часть мы уже слышали, — сказала я себе. — Послушаем ту, которую пропустили».
— И еще одна вещь, док. Прежде, чем мы приступим к нашему делу, я хотел бы оговорить одно условие: конфиденциальность. В прессе не должно упоминаться, что я беру у вас уроки. Журналистам, редакторам — ни слова! Ни намека в газетах! Ничего! Иначе сделка между нами не состоится. Полагаю, вы догадываетесь, что я не горю желанием, чтобы вы выдрессировали меня, как щенка. Я обратился к вам потому, что хочу спасти свою шкуру в «Файнфудз». Сегодня утром у нас было заседание совета директоров, и в первую очередь мои коллеги решили обсудить «проблему моих взаимоотношений с женщинами», как они выразились. Недавно мы лишились главной опоры в Восточной Европе. Наш филиал там возглавляла одна полоумная баба, которая заявила, что не желает больше работать на меня. Можете вообразить такое? И несколько других баб тоже подумывают о том, чтобы покинуть компанию. Сами не умеют работать, а винят во всем меня! И наш совет директоров их поддерживает. Они хотят, чтобы я прошел курс — ой, держите меня! — хороших манер. И я сказал, что знаю одного лингвиста, который специализируется в этой области. Вот я вам и позвонил. Но, повторяю, это должно остаться между нами! Никаких репортеров из журнала «Форчун» или откуда-либо еще — или я доверю свое воспитание кому-нибудь другому.
Я повалилась в кресло. Мой энтузиазм мгновенно угас. Итак, этот звонок принес две новости: хорошую и плохую. Хорошая новость состояла в том, что я добилась невозможного — получила такого пациента, как Брэндон Брок. Плохая новость заключалась в том, что я не смогу с его помощью восстановить свою карьеру — то есть сделать то, ради чего я все и затеяла. Иными словами, мне придется полгода возиться с этим неандертальцем без всякой надежды на вознаграждение!
Я размышляла о том, какую злую шутку сыграла со мной судьба, когда зазвонил телефон. Это была Наоми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72