– Возьмите, к примеру, эту поездку на рыбалку: кто присматривает за его детьми? Я и мама. Конечно, большую часть времени мама, но, когда я возвращаюсь с работы, она уже настолько устает, что все оставшееся время с ними провожу я. Думаете, Винсент меня поблагодарит? Нет, миссис. И если он узнает, что я ездил на его микроавтобусе, он мне голову оторвет.
У Делии в сумке были пятьсот долларов, отложенные на отдых, часть лежала в ее чековой книжке, а часть – в обманчивого вида маленькой виниловой косметичке. Если она решит предупредить родных и скоро вернуться, она смогла бы здесь заночевать – снять номер в каком-нибудь мотеле или даже в живописной гостинице. Однако на ней был только купальник. О господи. Мятый оборчатый купальник, эспадрильи и пляжная рубашка Сэма. Но если плотно запахнуть рубашку... В определенном смысле она могла сойти за платье. Рукава были длиной три четверти, а подол закрывал колени. К тому же местные отели наверняка привыкли к неприглядному виду туристов.
Теперь они приближались к окраине города. Перед светофором Вернон притормозил. Он рассказывал о жене своего брата, Юнис.
– Если вам действительно интересно, то мне ее вроде как жаль, – говорил он. – Только представьте, быть женой Винсента!
– Что это за город? – спросила Делия.
– Этот? Сэлисбери.
Загорелся зеленый свет, и микроавтобус снова тронулся с места. Делия подумала: что если ей выйти здесь? Может быть, на следующем светофоре. Но там горел зеленый свет, и к тому же они заехали в район вилл стабильного среднего класса. А впереди были непрезентабельные магазины и коммерческие здания, и как-то ничто особенно не привлекло ее внимания.
– Я думаю, он ее бьет, – делился Вернон. – Или, по крайней мере, толкает, что ли. Во всяком случае, я знаю, что они много ссорятся, потому что большую часть времени, когда они приходят, Юнис не смотрит ему в лицо.
Теперь машина снова ехала по загородной дороге, и Делия начала бояться, что упустила последний шанс. Это была очень пустынная территория, плоская, как лист картона, и такая же унылая. Делия вцепилась в ручку двери и смотрела на голое грязное поле, на котором повсюду росли деревья с хищными корнями, эти корни и ветви словно цеплялись за воздух. Вернон внезапно затормозил, а затем резко повернул влево, на узкую асфальтированную дорогу.
– Триста восьмидесятая, – проинформировал он. Казалось, водитель не замечал клацанья решетки позади. – Но предполагается, что эта поездка на рыбалку будет их вторым медовым месяцем.
– Медовым месяцем! – воскликнула Делия. Она смотрела на пустырь, заваленный ржавыми автомобилями. За следующим поворотом был наполовину осевший амбар, гребень его крыши был почти что дугообразной формы, изъеденные временем серые доски заросли травой в половину человеческого роста; Она видела, что с каждой минутой уезжает все дальше от цивилизации.
– Ну, по крайней мере, Юнис так сказала моей маме, – говорил Вернон. Он объехал допотопный трактор, водитель которого был одет во что-то вроде пыльника. – Я сказал маме: «Это большая удача, если твой муж – Винсент Двиб».
– Ей нужно от него уйти, – сказала Делия, забыв, что это не ее дело. – Тем более если муж ее бьет.
– О, я практически уверен, что бьет.
Что это за кирпичное здание вдалеке? Да, роща темных деревьев, при виде которых Делия вздохнула с облегчением, а позади них – блестящий белый шпиль. Она надеялась, что здесь есть гостиница. Крепко сжав плетеную сумку, Делия расправила рубашку на коленях.
– Однажды Юнис приехала с распухшей щекой, – продолжал Вернон. – А когда мама спросила, откуда это у нее, она ответила, что врезалась в стену, хотя, будь я на ее месте, я бы выдумал историю получше.
– Ей нужно уйти от него, – повторила Делия, но ее мысли были сконцентрированы на городке впереди. Теперь они проезжали его пригородную часть – белые домики, кафе, станцию техобслуживания, возле которой разговаривали несколько мужчин. – Нет смысла пытаться сохранить брак, когда дело дошло до насилия.
Теперь они приблизились к кирпичному зданию, которое оказалось школой. «Средняя школа Дороти Андервуд». Улица, которую они только что проехали, вела к парку, потому что вдалеке Делия заметила зеленые кроны и какой-то памятник. И теперь подъезжали к церкви, которой и принадлежал тот шпиль. Вернон говорил:
– Ну я не знаю, может, вы и правы. Как я сказал однажды маме...
– Думаю, мне здесь выходить, – прервала его Делия.
– Что? – Он притормозил.
– Я думаю, мне пора выходить.
Водитель подъехал к остановке и посмотрел на церковь. Две женщины в соломенных шляпах пололи клумбу с геранями возле доски объявлений.
– Но я думал, вы едете в Эшфорд, – удивился он. – А это – не Эшфорд.
– Ну, тем не менее, – сказала Делия, перекидывая сумку через плечо. Она открыла дверцу: – Спасибо, что подвезли.
– Надеюсь, я не сказал ничего, что могло вас расстроить, – смутился Вернон.
– Нет! Честно! Я думаю, я просто...
– Это из-за Юнис?
– Юнис?
– То что Винсент ее бьет и все такое прочее? Я не буду больше об этом говорить, если вас это расстраивает.
– Нет, правда, мне понравилось с вами разговаривать.
Она спрыгнула на землю, широко ему улыбнулась и закрыла дверцу. Затем поспешно пошла в том направлении, откуда они приехали, и, дойдя до улицы, где заметила памятник, свернула на нее, даже не замедлив шага, как будто знала, куда идет.
Делия услышала, как позади нее завелся мотор, и микроавтобус тронулся с места. Затем наступила глубокая тишина, какая наступает после шокирующего известия. Казалось, этот город ошеломлен тем, что сделала Делия, – так же как и она сама.
6
Что за деревья росли по краям этой улицы? Платаны, думала Делия, судя по высоте аллеи, которую они образовывали. Но она никогда не разбиралась в видах деревьев.
Однако понять, как назывался сам город, было просто. Сперва она прошла солидный старый дом с надписью в окне первого этажа: «МАЙК ПОТТС – САМЫЙ ДРУЖЕЛЮБНЫЙ СТРАХОВОЙ АГЕНТ В БЭЙ-БОРОУ». Затем федеральный сберегательный банк Бэй-Бороу. А дойдя до первого перекрестка, женщина узнала, что шла по Бэй-стрит. Но вот вопрос: окажется ли Бэй таким уж приятным местом? Она была совершенно уверена, что заехала не слишком далеко на запад. К тому же не похоже, что в этом городе есть река или другой большой водоем. Пахло здесь только асфальтом.
Объяснение находилось на площади. Надпись на плите под единственной бронзовой статуей, стоящей на заросшей травой клумбе, окруженной платанами и другими деревьями, гласила:
НА ЭТОМ МЕСТЕ В АВГУСТЕ 1863 ДЖОРДЖУ ПЕНДЛУ БЭЮ,
СОЛДАТУ ОБЪЕДИНЕННОЙ АРМИИ, РАЗБИВШЕЙ ЗДЕСЬ ЛАГЕРЬ,
ПРИСНИЛОСЬ, ЧТО ГРОЗНЫЙ АНГЕЛ ЯВИЛСЯ ПЕРЕД НИМ И ПРОИЗНЕС:
«ТЫ СИДИШЬ В КРЕСЛЕ У ЦИРЮЛЬНИКА ВЕЧНОСТИ».
ЧТО ОН РАСЦЕНИЛ КАК ВЕЛЕНИЕ
ОСТАВИТЬ ПУТЬ ПОСЛАНЦА ВОЙНЫ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103