Если ты умрешь, зачем мне жизнь нужна?
Солнце не светло, волна не солона,
И не пахнет роза… Мысль томит одна —
Умереть с тобой… Умереть…
— Мисс Харрисон!
— Да, доктор Траверс?
— Я хотел бы поговорить также и с вами…
— Да, я слушаю.
Никому бы и в голову не пришло предположить, что из души ее рвется крик: «О! Отпустите меня! Я должна написать самое важное в жизни письмо! Я должна написать любимому, что не хочу быть для него ловушкой и клеткой. Легко ли это девушке! Но прочь сомнения! Я никогда не соглашусь на притворные чувства, на жалость вместо любви! Так неужели меня нельзя отпустить сейчас, чтобы я все это написала Джеффри?!» С этим криком спорил другой голос; он жалобно просил: «О, Джеффри, давай попробуем! Не бросай меня! Я буду делать все, что ты хочешь. Только не вычеркивай меня из своей жизни. Ты не представляешь, что значит для меня потерять тебя! Ты не представляешь! Не осуждай меня за это! Еще ужаснее, что ты хочешь, чтобы я приговорила себя к этому сама! Я не могу, Джеффри! Я не могу отпустить тебя…»
Вот что творилось у нее в душе. Вот что стояло за ее вежливым, деловитым: «Да, доктор Траверс?»
Теперь даже доктор Траверс заметил, как она бледна.
— Лучше пойдите пообедайте сначала, мисс Харрисон. Пора: половина второго. Я и так задержал вас. — Джой пробормотала что-то насчет того, что не голодна, однако он повторил, что разговор может подождать. И она с облегчением ушла.
В хорошую погоду она имела обыкновение обедать на скамейке в парке, на солнышке, вся в счастливых мечтах, которые порхали вокруг нее, как воробьи, прилетевшие за крошками от ее бутерброда. Сегодня…
Разбитая, она села на скамейку; безжалостное солнце! В портфеле рядом с бутербродами, яблоками и шоколадкой лежали сегодня письменные принадлежности. Наконец она ответит на письмо Джеффри.

Глава вторая
КОРАБЛИ СОЖЖЕНЫ
Но мы не встретимся с тобой
Ни в этой жизни и ни в той.
Усни, прощай.
Суинберн
1
"Малышка, решать тебе», — написал он. За одно это он достоин называться подлецом. Уходить от ответственности за то, что обманул девушку, перекладывать все на нее? Негодяй. Безусловно, по отношению к девушке он вел себя в этой ситуации как последний негодяй. И прощения просил как негодяй.
Но если возлюбленные Дон Жуана могли проклясть Дон Жуана, то девушки типа Джой никогда не назовут негодяем любимого, того, кто их целовал.
«Не его вина, — безнадежно подумала она. — Не его вина. Он из тех мужчин, что не могут жениться. Холостяк-романист. Его стихия — изящно обставленная квартира, изысканные коктейли, премьеры. Вопросы: „Неужели Джеффри Форд женился?“ — „О нет! Эта привлекательная маленькая брюнетка рядом с ним — его матушка“.
Сердце Джой болезненно дрогнуло. Она знала, что за внешним обаянием и приветливостью моложавой матери Джеффри скрывалась неприязнь к ней. Миссис Форд обрадуется расторжению помолвки ее сына.
Джой положила бутерброды обратно в пакет и протянула двум идущим мимо босоногим ребятишкам.
— О! Спасибо, мисс!
— И вот еще… — Она отдала шоколад и яблоки. — Как можно думать о еде, когда пришел конец любви? Только мужчины на это способны. Перед ней стоит более важная проблема. Она опять достала серый конверт. «Должны ли мы разойтись?.. Как ты скажешь, так и будет».
2
Предположим, она напишет: «Нет, нет! Только не разойтись! Если между нами не стоит другая женщина, женись на мне, и ты увидишь, как я буду стараться сделать тебя счастливым! Я не прошу многого: я буду только заботиться о твоем доме и твоем комфорте, ты же знаешь, я это умею! Я не буду мешать! Я уйду в тень и буду только обожать моего прекрасного мужа, я буду настоящая скво — об этом ведь мечтает каждый мужчина, ты сам написал! Я так же хороша, как тогда, когда ты говорил мне все те чудные слова…» Предположим, она обратит к нему отчаянную искреннюю мольбу: «Джеффри! Вернись к своей малышке, сердце которой разбито, я тоскую, я люблю тебя, не бросай меня, я без тебя умру!!!» Ни за что. Это совершенно невозможно. Но даже если написать так, что хорошего может из этого получиться? Для девушки это признание своей полной несостоятельности, для мужчины — источник постоянного раздражения.
Кроме того, он написал ей, находясь у матери. Миссис Форд наверняка захочет узнать, что ответила девушка. Очень хорошо!
Это будет письмо, которое непременно прочтет миссис Форд.
И Джой быстро написала, внутренне сжавшись от боли и уязвленной гордости:
«Милый Джеффри,
ну, конечно! Пожалуйста, не беспокойся! В самом деле, я не очень удивилась и, честно говоря (забавно, подумала она, что люди обычно добавляют «честно говоря» именно тогда, когда собираются солгать!), не слишком сильно расстроилась. Старина, дело в том, что передумал не только ты. Надеюсь, это не помешает нам остаться добрыми друзьями.
Твоя Джой».
3
Быстро, пока не передумала, она сняла колечко с сапфиром, отгоняя воспоминания о том дне, когда они с Джеффри покупали его. По пути в контору Джой купила марку. Быстрее! Это единственное решение. Ты не сможешь удержать его! Ты не сможешь «постараться» сделать мужчину счастливым. Особенно мужчину с таким пылким и неустойчивым воображением, с таким темпераментом; эдакую стрекозу в человеческом обличье! Если она сомневалась, выходить ли за него замуж, в самые светлые минуты их романа, то теперь сомнений нет. Она не станет пытаться приручить свободолюбивую стрекозу!
«Жги корабли, Джой! Отправляй скорее свой маленький конверт! Все. Кончено!» — подумала она, стиснув зубы.
Теперь — назад, на работу! Слава Богу, она у тебя есть!

Глава третья
СУДЬБА СТУЧИТСЯ В ДВЕРЬ
1
— Мисс Харрисон! — в конце длинного нудного дня доктор Траверс пришел поговорить с ней. — Боюсь, я должен сказать вам нечто неприятное. Э… Дело в том, что вы не можете больше работать у меня со следующей недели.
Джой Харрисон взглянула поверх машинки, на которую собиралась надеть чехол.
«…не можете больше работать у меня со следующей недели»… — действительно ли этот стоящий у ее стола доктор произнес эти слова? И что все это значит?
Она заставила себя выслушать, сосредоточилась на коротких резких фразах, объяснявших эту новую катастрофу.
Разумеется, к ее работе нет претензий. Траверс разорен из-за махинаций своего финансового агента, который присвоил вверенные ему деньги клиентов.
— Я должен буду оставить этот дом, — словно издалека звучал низкий мужской голос. — Видите ли, аренда этого дома стоит пять тысяч фунтов, это не секрет. Я выплатил две тысячи, а остальное ссудил мне банк. И сейчас я лишился тех денег, которые был должен банку. — Он смотрел прямо на нее, но видел не девушку, а свое бедственное положение. Он говорил сам с собой. — Я решил расстаться с недвижимостью и в первую очередь отказаться от аренды дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84