Гробовое молчание нарушал лишь приглушенный шум воды.
Тяжело дыша и отфыркиваясь, раскрасневшиеся, вспотевшие киношники сошли к воде. Стянув с головы австралийскую бушменскую шляпу, Кларенс принялся жадно обмахиваться: воздуха ему явно не хватало.
— Далеко еще до пещеры? — поинтересовался он.
— Напрямик — так полмили, не больше. А вот вдоль реки — будет и вся миля.
Дородный, осанистый звукооператор сглотнул и еще энергичнее замахал шляпой.
— Ты как, держишься? — тихо спросила Джиллиан, слегка тревожась за коллегу: лицо толстяка цветом напоминало спелую свеклу.
— Ага. Просто выдохся малость.
— Давай посидим, отдохнем.
— Не надо. Пошли дальше.
Профессионал до самых кончиков пижонских, сшитых по авторской модели ботинок из страусовой кожи, Кларенс скорее рухнул бы замертво на ходу, нежели допустил, чтобы по его вине съемочный график сбился бы хоть на минуту. Вот почему, помимо прочего, Джиллиан рекрутировала его на этот проект; вот почему всю дорогу глаз с него не спускала. А Джереми, как ни в чем не бывало, снова повел киношников вдоль речного берега.
Узкое ущелье постепенно расширялось. Река обмелела и тоже разлилась вширь, насколько позволяли выступы песчаника, с обеих сторон ограждающие ее русло. Но вот, наконец, маленький отряд оказался под пещерой, вместилищем тайного индейского поселения. Запрокинув головы, документалисты благоговейно разглядывали влажные, поблескивающие в лучах солнца руины. Первой нарушила молчание Труди.
— Эти ваши зуни, верно, наполовину люди, наполовину мартышки, ежели каждый день карабкались по этим скалам вверх-вниз!
Готовясь к съемкам, Джиллиан загодя проштудировала гору литературы про обычаи и традиции древних народов.
— Зуни использовали деревянные лестницы, а при угрозе нападения просто втягивали их наверх, — объяснила документалистка. — Либо спускались по ступенькам в скале, — видишь, вон они прорублены. Там и для рук зацепки есть.
Вытянув шею, сощурившись, кинооператор несколько секунд внимательно оглядывала отвесную скалу снизу доверху, пока не рассмотрела еле заметные выбоины в камне. И скептически покачала головой.
— Ты сама знаешь, Джилл, я с тобой работать просто обожаю. Разве я хоть словечком возразила, когда ты обернула меня сеткой и отправила в комнату, полную жужжащих пчел? Да, такая перспектива меня не радовала, но я ведь не спорила! А в другой раз, в Индии, когда мы тряслись на верблюдах всю дорогу до Тадж-Махала, я разве жаловалась?
— А то! Во весь голос.
— Только когда верблюд, идущий сзади, зажевал мою юбку! — запротестовала Труди. — Но если ты ждешь, что я стану карабкаться по этой отвесной стеночке с кинокамерами за спиной… Да ни в жизнь!
— Зря тревожишься, — успокоила ее Джиллиан. — Ближе к полудню внуки Джереми притащат сюда наши веревки, блоки и алюминиевые лестницы. Так что мы поднимемся наверх, можно сказать, с комфортом. А до тех пор поснимаем окрестности.
Документалистка одарила улыбкой старого отцовского друга.
— А вот Джереми согласился поведать нам про Древний Народ, в незапамятные времена эту деревню построивший. Мы задействуем его голос для «экскурса в прошлое»: рассказчик из Джереми — первостатейный! Так что за дело, ребятки, не отлынивать! Время и солнышко никого не ждут… ни мужчин, ни женщин, ни, тем более, киношников!
И минуты не прошло, как съемочная группа рьяно взялась за работу. У Джиллиан руки чесались самой схватиться за кинокамеру, — ведь училась же она в колледже обращаться с техникой, в конце-то концов! Но усилием воли документалистка подавила неуместный порыв: ее дело — руководить, направлять, советовать.
Вот ради этого Джиллиан и жила, в этом видела смысл и суть своего земного бытия, вкладывала в любимое дело и сердце, и душу. Надо распластаться в грязи у кромки воды, чтобы вместе с Труди выбрать наиболее оптимальный угол съемки? Всегда пожалуйста! Надо залезть на дерево и помочь Рут подвесить микрофон? Нет проблем! И уж сущее удовольствие — устроиться на камнях, подобрав ноги, и слушать, пока сосредоточенный Кларенс, надев наушники, записывает неторопливый рассказ мудрого индейского вождя.
Так, с головой уйдя в работу, Джиллиан не без пользы провела остаток утра, сплетая расплывчатые образы и грезы в полотно зримой реальности. А едва миновал полдень, как недвижную тишину каньона разорвал гул вертолета, и на документалистку в полном смысле этого слова точно с небес обрушился сперва Чарли Донован, а потом — разъяренный, негодующий Катберт.
7
Вертолет налетел с юга, точно огромная хищная птица.
Сперва Джиллиан услышала гул через наушники. Она одолжила у Кларенса запасную пару, чтобы прослушать воспроизведение записи: Джереми Багряное Облако вдохновенно рассказывал о народе Плетущих Корзины, — древнейших обитателях каньона. Нахмурившись, молодая женщина раздраженно принялась вращать ручку громкости, надеясь устранить приглушенное «тук-тук-тук».
Однако невозможно было «отключить» внезапный порыв ветра, разметавший разложенные по порядку бумаги, включая сценарий, краткие компиляции уже отснятого материала и разрозненные страницы с заметками дня. Задохнувшись от ужаса, Джиллиан сорвала с себя наушники, вскочила на ноги и ринулась спасать драгоценные листы. Поймала один, другой, третий, а остальные, точно дразня, закружились, заметались, затанцевали в нисходящем потоке воздуха, упрямо не даваясь в руки. Крикнув Робби и Рут, чтобы не ловили ворон, а помогали, черт их дери, Джиллиан удвоила усилия по поимке жизненно-необходимых документов.
В результате, когда из серебристо-бордового вертолета появился очень довольный собою пилот, документалистка приветствовала его не слишком-то куртуазно.
— Спасибочки тебе преогромное! Ты мои шпаргалки и записи чуть по всему каньону не расшвырял!
Чарли смущенно заморгал, секунды на три-четыре опешил, но тут же снова включил свое обаяние, что называется, на полную катушку.
— Прости, не хотел. Джилл, ну, полно тебе, а?
Воинственно подбоченившись, молодая женщина пепелила собеседника взглядом. Плутовская усмешка, от которой десять лет назад у нее беспомощно подгибались коленки и все так и таяло внутри, ныне оказывала на нее нулевой эффект. Да что там, даже меньше, чем нулевой! Отрицательный.
— Что тебе надо, Донован?
— Мне? Но так ли это важно?
Донован-младший многозначительно понизил голос, намекая на некую интимную близость, существующую, очевидно, только в его не в меру разыгравшемся воображении. А ведь настоящей близости между ними никогда и не было, вдруг поняла Джиллиан с непогрешимой объективностью человека, трезвым взглядом взирающего на прошлое. Правильно говорят: задним умом крепок. Как раз ее случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Тяжело дыша и отфыркиваясь, раскрасневшиеся, вспотевшие киношники сошли к воде. Стянув с головы австралийскую бушменскую шляпу, Кларенс принялся жадно обмахиваться: воздуха ему явно не хватало.
— Далеко еще до пещеры? — поинтересовался он.
— Напрямик — так полмили, не больше. А вот вдоль реки — будет и вся миля.
Дородный, осанистый звукооператор сглотнул и еще энергичнее замахал шляпой.
— Ты как, держишься? — тихо спросила Джиллиан, слегка тревожась за коллегу: лицо толстяка цветом напоминало спелую свеклу.
— Ага. Просто выдохся малость.
— Давай посидим, отдохнем.
— Не надо. Пошли дальше.
Профессионал до самых кончиков пижонских, сшитых по авторской модели ботинок из страусовой кожи, Кларенс скорее рухнул бы замертво на ходу, нежели допустил, чтобы по его вине съемочный график сбился бы хоть на минуту. Вот почему, помимо прочего, Джиллиан рекрутировала его на этот проект; вот почему всю дорогу глаз с него не спускала. А Джереми, как ни в чем не бывало, снова повел киношников вдоль речного берега.
Узкое ущелье постепенно расширялось. Река обмелела и тоже разлилась вширь, насколько позволяли выступы песчаника, с обеих сторон ограждающие ее русло. Но вот, наконец, маленький отряд оказался под пещерой, вместилищем тайного индейского поселения. Запрокинув головы, документалисты благоговейно разглядывали влажные, поблескивающие в лучах солнца руины. Первой нарушила молчание Труди.
— Эти ваши зуни, верно, наполовину люди, наполовину мартышки, ежели каждый день карабкались по этим скалам вверх-вниз!
Готовясь к съемкам, Джиллиан загодя проштудировала гору литературы про обычаи и традиции древних народов.
— Зуни использовали деревянные лестницы, а при угрозе нападения просто втягивали их наверх, — объяснила документалистка. — Либо спускались по ступенькам в скале, — видишь, вон они прорублены. Там и для рук зацепки есть.
Вытянув шею, сощурившись, кинооператор несколько секунд внимательно оглядывала отвесную скалу снизу доверху, пока не рассмотрела еле заметные выбоины в камне. И скептически покачала головой.
— Ты сама знаешь, Джилл, я с тобой работать просто обожаю. Разве я хоть словечком возразила, когда ты обернула меня сеткой и отправила в комнату, полную жужжащих пчел? Да, такая перспектива меня не радовала, но я ведь не спорила! А в другой раз, в Индии, когда мы тряслись на верблюдах всю дорогу до Тадж-Махала, я разве жаловалась?
— А то! Во весь голос.
— Только когда верблюд, идущий сзади, зажевал мою юбку! — запротестовала Труди. — Но если ты ждешь, что я стану карабкаться по этой отвесной стеночке с кинокамерами за спиной… Да ни в жизнь!
— Зря тревожишься, — успокоила ее Джиллиан. — Ближе к полудню внуки Джереми притащат сюда наши веревки, блоки и алюминиевые лестницы. Так что мы поднимемся наверх, можно сказать, с комфортом. А до тех пор поснимаем окрестности.
Документалистка одарила улыбкой старого отцовского друга.
— А вот Джереми согласился поведать нам про Древний Народ, в незапамятные времена эту деревню построивший. Мы задействуем его голос для «экскурса в прошлое»: рассказчик из Джереми — первостатейный! Так что за дело, ребятки, не отлынивать! Время и солнышко никого не ждут… ни мужчин, ни женщин, ни, тем более, киношников!
И минуты не прошло, как съемочная группа рьяно взялась за работу. У Джиллиан руки чесались самой схватиться за кинокамеру, — ведь училась же она в колледже обращаться с техникой, в конце-то концов! Но усилием воли документалистка подавила неуместный порыв: ее дело — руководить, направлять, советовать.
Вот ради этого Джиллиан и жила, в этом видела смысл и суть своего земного бытия, вкладывала в любимое дело и сердце, и душу. Надо распластаться в грязи у кромки воды, чтобы вместе с Труди выбрать наиболее оптимальный угол съемки? Всегда пожалуйста! Надо залезть на дерево и помочь Рут подвесить микрофон? Нет проблем! И уж сущее удовольствие — устроиться на камнях, подобрав ноги, и слушать, пока сосредоточенный Кларенс, надев наушники, записывает неторопливый рассказ мудрого индейского вождя.
Так, с головой уйдя в работу, Джиллиан не без пользы провела остаток утра, сплетая расплывчатые образы и грезы в полотно зримой реальности. А едва миновал полдень, как недвижную тишину каньона разорвал гул вертолета, и на документалистку в полном смысле этого слова точно с небес обрушился сперва Чарли Донован, а потом — разъяренный, негодующий Катберт.
7
Вертолет налетел с юга, точно огромная хищная птица.
Сперва Джиллиан услышала гул через наушники. Она одолжила у Кларенса запасную пару, чтобы прослушать воспроизведение записи: Джереми Багряное Облако вдохновенно рассказывал о народе Плетущих Корзины, — древнейших обитателях каньона. Нахмурившись, молодая женщина раздраженно принялась вращать ручку громкости, надеясь устранить приглушенное «тук-тук-тук».
Однако невозможно было «отключить» внезапный порыв ветра, разметавший разложенные по порядку бумаги, включая сценарий, краткие компиляции уже отснятого материала и разрозненные страницы с заметками дня. Задохнувшись от ужаса, Джиллиан сорвала с себя наушники, вскочила на ноги и ринулась спасать драгоценные листы. Поймала один, другой, третий, а остальные, точно дразня, закружились, заметались, затанцевали в нисходящем потоке воздуха, упрямо не даваясь в руки. Крикнув Робби и Рут, чтобы не ловили ворон, а помогали, черт их дери, Джиллиан удвоила усилия по поимке жизненно-необходимых документов.
В результате, когда из серебристо-бордового вертолета появился очень довольный собою пилот, документалистка приветствовала его не слишком-то куртуазно.
— Спасибочки тебе преогромное! Ты мои шпаргалки и записи чуть по всему каньону не расшвырял!
Чарли смущенно заморгал, секунды на три-четыре опешил, но тут же снова включил свое обаяние, что называется, на полную катушку.
— Прости, не хотел. Джилл, ну, полно тебе, а?
Воинственно подбоченившись, молодая женщина пепелила собеседника взглядом. Плутовская усмешка, от которой десять лет назад у нее беспомощно подгибались коленки и все так и таяло внутри, ныне оказывала на нее нулевой эффект. Да что там, даже меньше, чем нулевой! Отрицательный.
— Что тебе надо, Донован?
— Мне? Но так ли это важно?
Донован-младший многозначительно понизил голос, намекая на некую интимную близость, существующую, очевидно, только в его не в меру разыгравшемся воображении. А ведь настоящей близости между ними никогда и не было, вдруг поняла Джиллиан с непогрешимой объективностью человека, трезвым взглядом взирающего на прошлое. Правильно говорят: задним умом крепок. Как раз ее случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68