Пожевав ее, он огрызнулся:
– Старая дева.
– А тебе хотелось бы услышать очаровательное извинение настоящей южной леди? Получай: не чини того, что еще не сломалось.
Квентин кивком указал на высунувшегося из норы бурундука. Зверек увидел нас и спрятался.
– Тебе нравится прозябать в конуре вместе с сообразительными крысами?
– Во-первых, это не крыса, а бурундук. Во-вторых, я не смогу работать, если ты будешь шуметь. – Я выразительно постучала пальцем по столу. – Хочешь верь, хочешь нет, но это мой бизнес, приносящий мне – о, простите, мистер миллионер, – жалкую сотню долларов в месяц. Я в самом деле буду счастлива, если сумею указать эту сумму в графе доходов, когда пойду получать бесплатные талоны на питание.
– Расскажи мне о своей работе. – С этими словами Квентин уселся в старое деревянное кресло у камина. Он выглядел там на своем месте.
Я моргнула, пытаясь прогнать это видение.
– Добро пожаловать в издательскую империю “Пауэлл пресс”. – Я указала пальцем на коробки, сложенные в углу. – Мой склад. – Следующий жест в сторону книжного шкафа с папками, книгами, компьютерными распечатками и материалами для рекламы. – Отдел маркетинга. – Мой палец переместился в сторону рабочего стола, заваленного коробками, этикетками и рулонами упаковочной бумаги. – Отдел рассылки. – Я ткнула пальцем в пол перед столом, где он совсем недавно стоял. – Ты в отделе доставки. Осторожно, не попади под погрузчик.
– Я хотел бы прочесть те две книги, которые ты опубликовала.
– Неужели? – Втайне довольная, я взяла карандаш. – Тогда вы попали в нужное место. Вы говорите с менеджером по продажам.
Квентин встал. Я отдала ему книги, и он ушел, унося их под мышкой. Я снова устроилась за столом и уронила голову на руки.
Час спустя в комнату вошла Лиза.
– Ты знаешь, что Квентин работает в амбаре? Когда я там появилась, он кивнул мне с чердака, где они с Артуром разбирали завал. Бельчонок выскочил из кармана его рубашки и опустился на плечо Артура.
* * *
– Белки на мне так и кишат, – сухо прокомментировал ситуацию Квентин.
– Звучит печально.
– Мне необходимо что-то делать. Здесь мы тебя не беспокоим?
– Что мужчины будут делать теперь? – громко поинтересовался Артур. Он держал короткую доску за один конец, другой был в руках у Квентина.
– Теперь мы выставим мой конец в эту дыру и выбросим эту доску на улицу.
Я смотрела, как они управились с доской, которая с громким треском упала на кучу своих сестер у стены амбара. Новым хобби Артура, помимо обдумывания судьбы скульптуры, стали вопросы к Квентину о том, что должен делать мужчина. Когда Квентин не был братом-медведем, он становился для моего брата воплощением мужественности, и Артур изо всех сил ему подражал. Ничего подобного я раньше не видела. Мой брат нашел путь, чтобы миновать невидимые границы своего аутизма. И все благодаря Квентину, который не хотел даже задумываться над этим.
– Что делает мужчина? – спросил Артур, берясь за конец тяжелого бревна.
– Мужчина не отпускает эту балку, если не хочет, чтобы она упала и отдавила ему ногу. – Квентин мгновенно подхватил другой конец бревна.
Бревно отправилось следом за доской. Артур выполнял все с дотошностью новообращенного. Когда бревно стукнулось о землю, он удовлетворенно улыбнулся. Квентин поднял большой палец в знак одобрения. В нем было столько доброты. Артур сумел разглядеть это, а теперь увидела и я.
Я подняла голову, посмотрела на Квентина Рикони, и странная мысль пронеслась в моей голове без предупреждения, не подчиняясь логике и здравому смыслу, не дав мне возможности спрятаться от нее: “Я в самом деле хочу тебя полюбить”.
Зазвонил телефон, я неохотно сняла трубку.
– Папа вчера потерял сознание. У него были боли в груди, – объявила Джанин.
– С ним все в порядке?
– Он справится. Врач прописал ему новые лекарства от сердца и успокоительные. Последнее время он переживал сильный стресс. Нетрудно понять, из-за кого. Но отец хочет видеть тебя завтра за ленчем. Возможно, он выговорится и почувствует себя лучше. Так ты придешь?
– Да.
– Спасибо.
– Джанин, я сожалею о том, что толкнула тебя.
– Ни о чем ты не сожалеешь, но я готова заключить сделку с самим дьяволом, лишь бы ты завтра была полюбезней с папой.
– Я принимаю твое приглашение, Вельзевул, спасибо.
Она повесила трубку.
* * *
Тайбер-крест, большое, похожее на плантацию владение в нескольких милях к западу от города, стало семейным гнездом в 1960 году, после того как мистер Джон и мать Джанин получили землю в качестве свадебного подарка и построили на ней огромный дом с белыми колоннами. Служащие компании часто в шутку называли поместье Насестом.
Я ехала на машине к дому Тайберов вдоль старых яблоневых садов, обнесенных девственно-белой оградой. Декоративные черные коровы паслись на зеленых пастбищах. Когда дорога привела меня к господскому дому, я увидела мраморных кур и петухов среди азалий и лавров. В горах многие украшают двор животными, вырезанными из фанеры. Мне доводилось видеть оленей, медведей, гусей, но мраморные куры были только у Тайберов. Эти люди серьезно относились к украшению своего двора.
Трехэтажный с белыми колоннами особняк Тайберов стоял на холме и смотрел на город. Когда я остановилась у крыльца, до меня донесся полуденный звон колоколов в церкви колледжа, прилетевший с бризом. В ясный день обитатели дома могли, сидя на балконе, наслаждаться видом церковных шпилей, купола дворца правосудия и крыши административного здания колледжа. Но мне ни разу не пришлось это сделать. В те редкие дни, когда мистеру Джону удавалось заставить Джанин пригласить меня на день рождения, а моему отцу – заставить меня пойти, она всегда вносила меня в свой второй список, что означало невозможность подняться в спальню хозяйки торжества и полюбоваться видом с ее личного балкона.
Трики Стюарт в голубом платье горничной, бывшая моя подруга по второму списку, открыла дверь, прежде чем я успела позвонить. Она улыбнулась:
– Привет, Медвежий Коготь. – Это прозвище я получила в старших классах школы.
– Привет, Трики, – ее так назвали родители.
Мы выросли вместе, сравнивая наши мозоли и обмениваясь страшными историями о мертвых цыплятах. Ее родители до сих пор выращивали цыплят для птицефабрики Тайбера, зарабатывая себе на жизнь. Их долги только выросли, так как они построили пять новых курятников. Трики и ее муж жили вместе с ними. Заработок Трики в доме Тайберов шел в общий котел. Она растила четверых детей и делала это со вкусом. В угольно-черных волосах Трики белели осветленные пряди, улыбка сияла золотой коронкой на зубе, а в глазах застыло ожидание.
– Как поживает твой гость из Нью-Йорка?
Я протянула ей желтые розы, которые Лиза срезала для визита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
– Старая дева.
– А тебе хотелось бы услышать очаровательное извинение настоящей южной леди? Получай: не чини того, что еще не сломалось.
Квентин кивком указал на высунувшегося из норы бурундука. Зверек увидел нас и спрятался.
– Тебе нравится прозябать в конуре вместе с сообразительными крысами?
– Во-первых, это не крыса, а бурундук. Во-вторых, я не смогу работать, если ты будешь шуметь. – Я выразительно постучала пальцем по столу. – Хочешь верь, хочешь нет, но это мой бизнес, приносящий мне – о, простите, мистер миллионер, – жалкую сотню долларов в месяц. Я в самом деле буду счастлива, если сумею указать эту сумму в графе доходов, когда пойду получать бесплатные талоны на питание.
– Расскажи мне о своей работе. – С этими словами Квентин уселся в старое деревянное кресло у камина. Он выглядел там на своем месте.
Я моргнула, пытаясь прогнать это видение.
– Добро пожаловать в издательскую империю “Пауэлл пресс”. – Я указала пальцем на коробки, сложенные в углу. – Мой склад. – Следующий жест в сторону книжного шкафа с папками, книгами, компьютерными распечатками и материалами для рекламы. – Отдел маркетинга. – Мой палец переместился в сторону рабочего стола, заваленного коробками, этикетками и рулонами упаковочной бумаги. – Отдел рассылки. – Я ткнула пальцем в пол перед столом, где он совсем недавно стоял. – Ты в отделе доставки. Осторожно, не попади под погрузчик.
– Я хотел бы прочесть те две книги, которые ты опубликовала.
– Неужели? – Втайне довольная, я взяла карандаш. – Тогда вы попали в нужное место. Вы говорите с менеджером по продажам.
Квентин встал. Я отдала ему книги, и он ушел, унося их под мышкой. Я снова устроилась за столом и уронила голову на руки.
Час спустя в комнату вошла Лиза.
– Ты знаешь, что Квентин работает в амбаре? Когда я там появилась, он кивнул мне с чердака, где они с Артуром разбирали завал. Бельчонок выскочил из кармана его рубашки и опустился на плечо Артура.
* * *
– Белки на мне так и кишат, – сухо прокомментировал ситуацию Квентин.
– Звучит печально.
– Мне необходимо что-то делать. Здесь мы тебя не беспокоим?
– Что мужчины будут делать теперь? – громко поинтересовался Артур. Он держал короткую доску за один конец, другой был в руках у Квентина.
– Теперь мы выставим мой конец в эту дыру и выбросим эту доску на улицу.
Я смотрела, как они управились с доской, которая с громким треском упала на кучу своих сестер у стены амбара. Новым хобби Артура, помимо обдумывания судьбы скульптуры, стали вопросы к Квентину о том, что должен делать мужчина. Когда Квентин не был братом-медведем, он становился для моего брата воплощением мужественности, и Артур изо всех сил ему подражал. Ничего подобного я раньше не видела. Мой брат нашел путь, чтобы миновать невидимые границы своего аутизма. И все благодаря Квентину, который не хотел даже задумываться над этим.
– Что делает мужчина? – спросил Артур, берясь за конец тяжелого бревна.
– Мужчина не отпускает эту балку, если не хочет, чтобы она упала и отдавила ему ногу. – Квентин мгновенно подхватил другой конец бревна.
Бревно отправилось следом за доской. Артур выполнял все с дотошностью новообращенного. Когда бревно стукнулось о землю, он удовлетворенно улыбнулся. Квентин поднял большой палец в знак одобрения. В нем было столько доброты. Артур сумел разглядеть это, а теперь увидела и я.
Я подняла голову, посмотрела на Квентина Рикони, и странная мысль пронеслась в моей голове без предупреждения, не подчиняясь логике и здравому смыслу, не дав мне возможности спрятаться от нее: “Я в самом деле хочу тебя полюбить”.
Зазвонил телефон, я неохотно сняла трубку.
– Папа вчера потерял сознание. У него были боли в груди, – объявила Джанин.
– С ним все в порядке?
– Он справится. Врач прописал ему новые лекарства от сердца и успокоительные. Последнее время он переживал сильный стресс. Нетрудно понять, из-за кого. Но отец хочет видеть тебя завтра за ленчем. Возможно, он выговорится и почувствует себя лучше. Так ты придешь?
– Да.
– Спасибо.
– Джанин, я сожалею о том, что толкнула тебя.
– Ни о чем ты не сожалеешь, но я готова заключить сделку с самим дьяволом, лишь бы ты завтра была полюбезней с папой.
– Я принимаю твое приглашение, Вельзевул, спасибо.
Она повесила трубку.
* * *
Тайбер-крест, большое, похожее на плантацию владение в нескольких милях к западу от города, стало семейным гнездом в 1960 году, после того как мистер Джон и мать Джанин получили землю в качестве свадебного подарка и построили на ней огромный дом с белыми колоннами. Служащие компании часто в шутку называли поместье Насестом.
Я ехала на машине к дому Тайберов вдоль старых яблоневых садов, обнесенных девственно-белой оградой. Декоративные черные коровы паслись на зеленых пастбищах. Когда дорога привела меня к господскому дому, я увидела мраморных кур и петухов среди азалий и лавров. В горах многие украшают двор животными, вырезанными из фанеры. Мне доводилось видеть оленей, медведей, гусей, но мраморные куры были только у Тайберов. Эти люди серьезно относились к украшению своего двора.
Трехэтажный с белыми колоннами особняк Тайберов стоял на холме и смотрел на город. Когда я остановилась у крыльца, до меня донесся полуденный звон колоколов в церкви колледжа, прилетевший с бризом. В ясный день обитатели дома могли, сидя на балконе, наслаждаться видом церковных шпилей, купола дворца правосудия и крыши административного здания колледжа. Но мне ни разу не пришлось это сделать. В те редкие дни, когда мистеру Джону удавалось заставить Джанин пригласить меня на день рождения, а моему отцу – заставить меня пойти, она всегда вносила меня в свой второй список, что означало невозможность подняться в спальню хозяйки торжества и полюбоваться видом с ее личного балкона.
Трики Стюарт в голубом платье горничной, бывшая моя подруга по второму списку, открыла дверь, прежде чем я успела позвонить. Она улыбнулась:
– Привет, Медвежий Коготь. – Это прозвище я получила в старших классах школы.
– Привет, Трики, – ее так назвали родители.
Мы выросли вместе, сравнивая наши мозоли и обмениваясь страшными историями о мертвых цыплятах. Ее родители до сих пор выращивали цыплят для птицефабрики Тайбера, зарабатывая себе на жизнь. Их долги только выросли, так как они построили пять новых курятников. Трики и ее муж жили вместе с ними. Заработок Трики в доме Тайберов шел в общий котел. Она растила четверых детей и делала это со вкусом. В угольно-черных волосах Трики белели осветленные пряди, улыбка сияла золотой коронкой на зубе, а в глазах застыло ожидание.
– Как поживает твой гость из Нью-Йорка?
Я протянула ей желтые розы, которые Лиза срезала для визита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94