Выражение ее лица сейчас было значительно более приветливым, чем в начале встречи.
Уже легче, подумала Даффи, высвободив руку из ладони Хантера.
Отстраняясь, Даффи перехватила его разочарованный взгляд, но не могла же она позволить себе прижиматься к Хантеру на глазах его матери. Какая бы ужасная репутация у нее ни была, Даффи руководствовалась своими понятиями о приличиях.
– Итак?! – полувопросительно начал Хантер, засовывая руки в карманы.
– Не позволяй ей вертеть тобой, – сказала Тельма. – Ты же прекрасно знаешь, что она начала крутиться вокруг тебя, как только тебе удалось заработать кучу денег. Эти охотницы за деньгами! – Она прошла к рабочему столу перед стойкой с кассовым аппаратом. – Хантер, сбегал бы ты в кафе «У Поля» и принес нам кофе. И кто бы там ни стоял за стойкой, скажи, чтобы обязательно заварил свежий, без гущи, нам не нужны помои.
– Кофе? Но ты ведь не любишь…
Мать одарила его взглядом, которым можно было бы сверлить дырки в рамах картин.
– Да, да. Конечно. Я быстро. – Нехотя, всем своим видом показывая, что меньше всего на свете ему сейчас хочется оставлять их наедине, Хантер вышел из магазина.
Тельма села и похлопала по сиденью рядом:
– Присоединишься ко мне?
Наверное, это был вопрос, но Даффи было не до того, чтобы разбираться в этом. Заинтригованная, она села рядом с Тельмой и одернула свою короткую юбку. Ее браслет сверкнул на солнце и привлек внимание Тельмы.
– По крайней мере не похоже, чтобы ты охотилась за деньгами Хантера, – сказала Тельма.
Даффи улыбнулась. Ее мать никогда не говорила с дочерьми откровенно. Даже когда водила их к доктору, чтобы им прописали противозачаточные таблетки, она оставляла их самих объясняться с доктором.
«Нет, нет, – говорила она, – у меня своих забот хватает».
– Наследство или сама заработала?
– И то, и другое. Я журналист.
Тельма испытующе посмотрела на нее:
– Так ты этим зарабатываешь на жизнь?
Даффи кивнула.
– А вы зарабатываете прекрасным оформлением и продажей картин и предметов искусства?
– Вывеска обязывает. «Берри бест», – сказала Тельма и обезоруживающе улыбнулась.
– Вы должны гордиться Хантером.
– Да, это так, но для жизни мало богатства, нужно еще и счастье.
– А он не счастлив? – решила уточнить Даффи.
– Смотря что вкладывать в понятие «счастье». – Тельма взяла нож с выдвижным лезвием и покрутила его в руке. – Хантер еще ни одну девушку не привозил сюда. Ни разу с тех пор, как живет в Новом Орлеане.
– Я бы не сказала, что я его девушка. – Даффи решила, что лучше сразу внести ясность в их отношения. – Мы познакомились недавно.
Тельма довольно невоспитанно фыркнула, явно усомнившись в правдивости утверждения Даффи.
– Каждая девчонка в Пончатуле, даже эта замужняя шлюшка Эмили, увивается за Хантером. Он все перебирал их, но никак не мог угомониться. Во всяком случае, мне, как матери, не нравится, что он так любвеобилен. Конечно, он симпатичный и обаятельный…
Тельма замолчала, и Даффи показалось, что она подумала о мужчине, от которого родила Хантера. Тельма задумчиво отрезала край бумаги, зажатой рамкой. Полоска свернулась, и она смахнула ее со стола.
– В общем, я бы хотела, чтобы он был счастлив в той мере, в какой нам всем этого хочется.
Даффи не знала, что сказать. Поэтому она молча сидела и мучилась, полагая, что мать Хантера ждет от нее правильных слов, которые подтвердили бы ей, что она, Даффодил Лэндри, именно та особа, которая могла дать счастье Хантеру.
Но Даффи не могла сказать таких слов. Во-первых, с ее стороны это было бы слишком самонадеянным высказыванием. И хотя она сознавала, что очень увлечена Хантером Джеймсом, однако вальс танцуют в паре. А Даффи совсем не была уверена, что на этом этапе жизни Хантеру хочется с кем-то связать свою судьбу, тем более с женщиной, против которой его настраивали.
– Ну что же, – сказала Тельма, откладывая нож, – может быть, вы действительно не очень давно знаете друг друга. Но когда ко мне приходит клиент, например, с картиной, чтобы вставить ее в ту или другую раму или сделать для нее паспарту, мне достаточно нескольких секунд, чтобы определить, подходит ли то, что предлагает клиент. – Она встала со стула. – Ты журналист. Доверься своим инстинктам.
Зазвенел колокольчик, и появился Хантер с заставленным напитками картонным подносом в руках. Неожиданно посуровев, Тельма предупредила:
– Только не вздумай разбивать его сердце.
– Обслуживание в номерах, – объявил Хантер, обмениваясь улыбкой с Даффи.
Не далее как сегодня утром так же непринужденно он вел себя в ее доме. Не далее как сегодня утром, а кажется, что это было давным-давно.
Он поставил поднос у кассового аппарата и протянул чашку Тельме, которая без тени смущения сообщила ему:
– Мы тут с Даффи поболтали, чтобы познакомиться поближе.
Хантер подал кофе Даффи. Та взяла чашку, и он почувствовал облегчение, заметив тот же, что и ранее, блеск в ее глазах. Его мать могла быть бесцеремонной с людьми, которые ей не нравились, но по виду Даффи можно было предположить, что она прошла испытание, которому подвергла ее Тельма.
– Понятно, – сказал он, открывая принесенную для себя банку кока-колы. – Полагаю, в моем присутствии этого сделать было нельзя?
Тельма одарила его своим красноречивым взглядом.
– Конечно. В присутствии мужчины женщины говорят иначе.
– Это правда, – согласилась с ней Даффи. – Как и мужчины, которые между собой говорят по-другому.
– Вот-вот. Разговоры крутых парней в раздевалке спортивного зала, – усмехнулась Тельма, направляясь назад к рабочему столу.
Чашку кофе она аккуратно поставила на полку рядом с собой. Пробуя сначала один цвет для паспарту, затем другой, Тельма принялась за работу. Хантеру всегда нравилось смотреть, как работает его мать. Когда она была служащей в магазине, не будучи его хозяйкой, он выполнял там домашние задания под бдительным надзором Тельмы и старых мистера и миссис Фармер – бывших владельцев.
– И как долго вы собираетесь пробыть здесь?
– Мы приехали всего на один день, – ответил Хантер, ощутив желание снова очутиться наедине с Даффи.
И как можно быстрее.
Ему хотелось еще так много сказать ей, так много узнать о ней. Забавно, но в отношении всех других женщин, с которыми он встречался, он столько внимания уделял процессу охоты, что как только он добивался успеха, то есть после первого же опыта сексуального общения с ними, ему это надоедало. С Даффи же все было совсем по-другому.
– Приезжайте опять на следующей неделе, – предложила Тельма. – Поедем на реку. Ты любишь кататься на водных лыжах?
Даффи встрепенулась, как застигнутая врасплох школьница, предающаяся мечтаниям в классе. Хантеру очень хотелось бы знать, о чем она задумалась, и оставалось только надеяться, что это были мысли о нем, причем того же рода, что и его мысли о ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Уже легче, подумала Даффи, высвободив руку из ладони Хантера.
Отстраняясь, Даффи перехватила его разочарованный взгляд, но не могла же она позволить себе прижиматься к Хантеру на глазах его матери. Какая бы ужасная репутация у нее ни была, Даффи руководствовалась своими понятиями о приличиях.
– Итак?! – полувопросительно начал Хантер, засовывая руки в карманы.
– Не позволяй ей вертеть тобой, – сказала Тельма. – Ты же прекрасно знаешь, что она начала крутиться вокруг тебя, как только тебе удалось заработать кучу денег. Эти охотницы за деньгами! – Она прошла к рабочему столу перед стойкой с кассовым аппаратом. – Хантер, сбегал бы ты в кафе «У Поля» и принес нам кофе. И кто бы там ни стоял за стойкой, скажи, чтобы обязательно заварил свежий, без гущи, нам не нужны помои.
– Кофе? Но ты ведь не любишь…
Мать одарила его взглядом, которым можно было бы сверлить дырки в рамах картин.
– Да, да. Конечно. Я быстро. – Нехотя, всем своим видом показывая, что меньше всего на свете ему сейчас хочется оставлять их наедине, Хантер вышел из магазина.
Тельма села и похлопала по сиденью рядом:
– Присоединишься ко мне?
Наверное, это был вопрос, но Даффи было не до того, чтобы разбираться в этом. Заинтригованная, она села рядом с Тельмой и одернула свою короткую юбку. Ее браслет сверкнул на солнце и привлек внимание Тельмы.
– По крайней мере не похоже, чтобы ты охотилась за деньгами Хантера, – сказала Тельма.
Даффи улыбнулась. Ее мать никогда не говорила с дочерьми откровенно. Даже когда водила их к доктору, чтобы им прописали противозачаточные таблетки, она оставляла их самих объясняться с доктором.
«Нет, нет, – говорила она, – у меня своих забот хватает».
– Наследство или сама заработала?
– И то, и другое. Я журналист.
Тельма испытующе посмотрела на нее:
– Так ты этим зарабатываешь на жизнь?
Даффи кивнула.
– А вы зарабатываете прекрасным оформлением и продажей картин и предметов искусства?
– Вывеска обязывает. «Берри бест», – сказала Тельма и обезоруживающе улыбнулась.
– Вы должны гордиться Хантером.
– Да, это так, но для жизни мало богатства, нужно еще и счастье.
– А он не счастлив? – решила уточнить Даффи.
– Смотря что вкладывать в понятие «счастье». – Тельма взяла нож с выдвижным лезвием и покрутила его в руке. – Хантер еще ни одну девушку не привозил сюда. Ни разу с тех пор, как живет в Новом Орлеане.
– Я бы не сказала, что я его девушка. – Даффи решила, что лучше сразу внести ясность в их отношения. – Мы познакомились недавно.
Тельма довольно невоспитанно фыркнула, явно усомнившись в правдивости утверждения Даффи.
– Каждая девчонка в Пончатуле, даже эта замужняя шлюшка Эмили, увивается за Хантером. Он все перебирал их, но никак не мог угомониться. Во всяком случае, мне, как матери, не нравится, что он так любвеобилен. Конечно, он симпатичный и обаятельный…
Тельма замолчала, и Даффи показалось, что она подумала о мужчине, от которого родила Хантера. Тельма задумчиво отрезала край бумаги, зажатой рамкой. Полоска свернулась, и она смахнула ее со стола.
– В общем, я бы хотела, чтобы он был счастлив в той мере, в какой нам всем этого хочется.
Даффи не знала, что сказать. Поэтому она молча сидела и мучилась, полагая, что мать Хантера ждет от нее правильных слов, которые подтвердили бы ей, что она, Даффодил Лэндри, именно та особа, которая могла дать счастье Хантеру.
Но Даффи не могла сказать таких слов. Во-первых, с ее стороны это было бы слишком самонадеянным высказыванием. И хотя она сознавала, что очень увлечена Хантером Джеймсом, однако вальс танцуют в паре. А Даффи совсем не была уверена, что на этом этапе жизни Хантеру хочется с кем-то связать свою судьбу, тем более с женщиной, против которой его настраивали.
– Ну что же, – сказала Тельма, откладывая нож, – может быть, вы действительно не очень давно знаете друг друга. Но когда ко мне приходит клиент, например, с картиной, чтобы вставить ее в ту или другую раму или сделать для нее паспарту, мне достаточно нескольких секунд, чтобы определить, подходит ли то, что предлагает клиент. – Она встала со стула. – Ты журналист. Доверься своим инстинктам.
Зазвенел колокольчик, и появился Хантер с заставленным напитками картонным подносом в руках. Неожиданно посуровев, Тельма предупредила:
– Только не вздумай разбивать его сердце.
– Обслуживание в номерах, – объявил Хантер, обмениваясь улыбкой с Даффи.
Не далее как сегодня утром так же непринужденно он вел себя в ее доме. Не далее как сегодня утром, а кажется, что это было давным-давно.
Он поставил поднос у кассового аппарата и протянул чашку Тельме, которая без тени смущения сообщила ему:
– Мы тут с Даффи поболтали, чтобы познакомиться поближе.
Хантер подал кофе Даффи. Та взяла чашку, и он почувствовал облегчение, заметив тот же, что и ранее, блеск в ее глазах. Его мать могла быть бесцеремонной с людьми, которые ей не нравились, но по виду Даффи можно было предположить, что она прошла испытание, которому подвергла ее Тельма.
– Понятно, – сказал он, открывая принесенную для себя банку кока-колы. – Полагаю, в моем присутствии этого сделать было нельзя?
Тельма одарила его своим красноречивым взглядом.
– Конечно. В присутствии мужчины женщины говорят иначе.
– Это правда, – согласилась с ней Даффи. – Как и мужчины, которые между собой говорят по-другому.
– Вот-вот. Разговоры крутых парней в раздевалке спортивного зала, – усмехнулась Тельма, направляясь назад к рабочему столу.
Чашку кофе она аккуратно поставила на полку рядом с собой. Пробуя сначала один цвет для паспарту, затем другой, Тельма принялась за работу. Хантеру всегда нравилось смотреть, как работает его мать. Когда она была служащей в магазине, не будучи его хозяйкой, он выполнял там домашние задания под бдительным надзором Тельмы и старых мистера и миссис Фармер – бывших владельцев.
– И как долго вы собираетесь пробыть здесь?
– Мы приехали всего на один день, – ответил Хантер, ощутив желание снова очутиться наедине с Даффи.
И как можно быстрее.
Ему хотелось еще так много сказать ей, так много узнать о ней. Забавно, но в отношении всех других женщин, с которыми он встречался, он столько внимания уделял процессу охоты, что как только он добивался успеха, то есть после первого же опыта сексуального общения с ними, ему это надоедало. С Даффи же все было совсем по-другому.
– Приезжайте опять на следующей неделе, – предложила Тельма. – Поедем на реку. Ты любишь кататься на водных лыжах?
Даффи встрепенулась, как застигнутая врасплох школьница, предающаяся мечтаниям в классе. Хантеру очень хотелось бы знать, о чем она задумалась, и оставалось только надеяться, что это были мысли о нем, причем того же рода, что и его мысли о ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69